Розу поразило, что отличия Лондона 1920-ых годов были в равной степени связаны как с изменениями, так и с отсутствием чего-то. Да, машины и здания были другими. Но не хватало Лондонского Глаза, возвышающегося над горизонтом. На улицах не было громкой музыки, транспорт почти не шумел, самолёты были редкостью. Не было дорожной разметки, переносных стерео-систем, и футболок с лозунгами. А внутри зданий она заметила отсутствие указателей на пожарные выходы и пожарных сигнализаций. 

  Но была пожарная лестница. Металлические площадки на задней стене здания, напротив каждого этажа, с сомнительного вида ступеньками, ведущими на следующий пролёт напротив нижних этажей, и явно ненадёжные лесенки в верхней половине здания. На площадку второго этажа нужно было выходить не через пожарный выход, а вылезая через окно одного из больших помещений – зала заседаний. Что означало, сделала вывод Роза, что если она залезет на пожарную лестницу этажом выше, то сможет прокрасться вниз и, возможно, взглянуть на попечителей сквозь окно.

  «Стоит ли оно того? – подумала она. – А фиг ли, всё равно больше нечем заняться».

  На полпути вниз она уже сомневалась в том, что это была хорошая идея. Лестница под её весом скрипела и трещала. Ей только показалось, или вся лестница раскачивается при её движении? И как она, вообще, была закреплена на здании? Не может быть, что всего лишь штырями, торчащими из крошащейся кладки! Но возвращаться теперь уже было так же далеко, как и спускаться до металлического балкончика, с которого можно будет заглянуть в зал заседаний.

  Если бы пред-полуденное солнце не светило прямо в стекло, она смогла бы наблюдать отсюда, сверху. Она прокралась ещё ближе, наклоняясь так, чтобы солнце не слепило её глаза. Отсюда определённо можно было заглянуть вовнутрь. Но вид был сильно ограничен. Окно было закрыто, так что ничего не было слышно. Если бы она ещё приблизилась, ей было бы лучше видно, возможно, даже что-то слышно, но тогда её могли бы заметить. Поэтому она присела там, где была, и разочарованно смотрела на открывающийся от шеи по пояс вид на нескольких мужчин в костюмах.

  Было хорошо видно край стола, а на нём ряды бумаг, авторучек, блокнотов, кистей рук. Одна из рук от скуки барабанила пальцами по полированной столешнице. Другая была сжата в кулак и ударяла по столу, придавая весомости словам хозяина. Стоящий во главе стола стул был отодвинут. Перед сидевшим на нём мужчиной не было ни бумаг, ни блокнотов, а благодаря тому, что стул был повёрнут, Розе было видно всего мужчину, за исключением головы. Безукоризненно чистый костюм в тонкую полоску, тёмные носки, начищенные туфли. Мистер Путер, – предположила она.

  А у него на коленях, как ни странно, сидела кошка. Розе хорошо был виден белый треугольничек, и она не смогла сдержать улыбку, вспомнив о спасении кошки из реки. Путер держал кошку одной рукой, словно защищая её. Пальцы другой руки были собраны в кулак, и их костяшками он чесал голову кошки. Кошка сидела невозмутимо, и Роза представила, как та мурлычет в ответ. Кошачьи уши настороженно торчали, а зелёные глаза бегали туда-сюда, словно кошка выслушивала всё, что говорилось на собрании. 

  Понимая, что ничего интересного узнать не удастся, Роза сделала осторожный шаг назад, к ступенькам на третий этаж. Но недостаточно осторожный. Её нога скользнула по металлической площадке, и вся пожарная лестница зловеще заскрипела. Она замерла. В комнате никто не прореагировал. Кроме кошки. Она повернула голову. Пальцы Путера всё ещё почёсывали её загривок. Но теперь она смотрела на окно. Её изумрудные глаза с узкими зрачками задержались на Розе. Лишь на минутку. Ровно на столько, чтобы стало ясно, что она её увидела. Затем кошка отвернулась, игнорируя её, как нечто несущественное.

  Чувствуя себя дурой, разочарованная и взволнованная Роза тихо прокралась прочь. 

  Доктор ждал Розу в фойе. Судя по его виду, он ждал её там уже несколько часов. Нетерпеливо отбивая ногой ритм, он с интересом разглядывал картину. Роза подумала, что он, наверное, пришёл лишь немного раньше её и всё это просто спектакль. Но она не была уверена.

  – А, вот и ты, – сказал он, не обернувшись, когда она тихо подошла сзади.

  – Да. А ты где был?

  – Навестил Фредди.

  Теперь Доктор обернулся. Он улыбался, как мальчишка.

  – Решил, что лучше проверить, прежде чем отправляться в логово льва. В логово львицы, – поправил он сам себя.

  – Что проверить? – она и не заметила, что уже вышла за ним из клуба на улицу.

  Доктор облизнул палец, поднял его вверх, и выбрал направление движения. 

  – Что это Мелисса Харт брала мою куртку. Намеренно.

  – Это она львица?

  – Давай узнаем.

  – А как это сделать? – она семенила следом, стараясь не отставать.

  Доктор быстро шагал, словно наконец обретя цель.

  – Пойдём к ней и спросим. Не отставай.

  – Вот она удивится.

  – Не думаю, – на перекрёстке он остановился, чтобы снова выбрать направление, затем поспешил через дорогу, отмахнувшись от лошади, которая резко встала, чтобы не сбить его. –Она же не просто так сказала нам где живёт. Причём дважды.

  – Приглашение?

  – Ага.

  – Она нас ждёт?

  – Наверное, волнуется, почему нас так долго нет. Наверное, думает, что мы немножко тупим.

  – А на самом деле... – пробормотала Роза.

  – Я люблю, когда люди считают, что я немного туплю, – заявил Доктор, к изумлению проходящей мимо парочки. – Это делает их самонадеянными и невнимательными. Готовыми объяснять свои коварные планы одноложными... словами..." – он пытался вспомнить слово.

  – Односложными?

  – Точно.

  – Я учила английский, – сказала ему Роза.

  – Тогда объясни мне... – он резко остановился и повернулся к ней, с мрачным, серьёзным взглядом.

  – Да?

  – Я никогда не мог понять, почему «бухгалтер» пишется через Х?

  Роза бросила на него испепеляющий взгляд:

  – Могу показать, как через Х написать «Доктор».

  Они пошли дальше. Через какое-то время Роза сказала: 

  – Я сегодня утром видела мистера Путера.

  – Да ну? И как он выглядит?

  – Не знаю. Я видела его только ниже шеи. Красивый, наверное. Хорошо одетый. В костюме. Ну, ты понимаешь. Любит кошек.

  – Из этого не следует, что он плохой человек, – Доктор остановился, осматривая улицу.

  Они были недалеко от Темзы. Роза чувствовала речной запах.

  – Да, – определился Доктор и пошёл к ближайшему дому. – Пришли.

  Рядом с входной дверью висел длинный металлический прут звонка. Доктор потянул его, и где-то в глубине здания раздался звон колокольчика. Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стояла Мелисса Харт в чёрно-белой маске Пьерро. На покрытой чёрным лаком половине маски была белая слезинка.

  – Надо же, Доктор, и Роза, как неожиданно, – сказала она без намёка на удивление в голосе. – Вы появляетесь снова и снова. Как злой волк.

  – Пенни, – поправила её Роза.

  Доктор улыбнулся:

  – На самом деле её зовут Роза. А поговорка – о плохом пенни, – его улыбка пропала. – Вам тяжело даются местные идиомы?

  – Я идиому вижу за версту, – холодно сказала Мелисса. – Скажите, вы пришли, чтобы на моём лице появилась улыбка? Проходите, позвольте предложить вам чашечку чая.

  Доктор фыркнул:

  – А что, для обеда уже поздно?

  На другой стороне улицы в тени дерева стояла одинокая фигура. Она смотрела, как открылась дверь, и видела стоящую в ней Мелиссу Харт. Она с интересом наблюдала, как Мелисса впустила Доктора и Розу в дом. 

  Мимо проехал кэб, заслонив дом на несколько мгновений. Когда он проехал, Доктора и Розы уже не было. Задумавшись, фигура продолжала смотреть.

  Дом был большой, идущий аж до реки. Сквозь окно большой комнаты, в которую их привела Мелисса, Розе были видны пароходы на Темзе. Но не этот вид привлёк её внимание. Мелисса Харт провела их к группе кресел, расставленных вокруг невысокого столика. На столике стояли чайник, сахарница, кувшин с молоком, и три чашки.