Она взвилась в небо, рассыпая над собой искры.
— Я вернулась! — послышался сверху ее радостный голосок — Ура!
Завыла пара собак, один из охранников, ходивший дозором по стене, уронил вниз алебарду, Флоси, было радостно кинувшийся ко мне, пробормотал что‑то вроде 'Иногда они возвращаются снова' и полез под родную ему телегу, заскрипели флюгера, пулеметной дробью простучали закрывающиеся в замке окна.
Несколько моих сокланов, находящихся во дворе, оторопело смотрели на искрящую фею.
— Когда я говорил, что без Трень — Брень скучновато, я не имел в виду того, что эти слова следует понимать настолько буквально — пробормотал кто‑то из них, по — моему Дарин.
— Опять надо зелья и рецепты прятать — сообщила всем Фрейя — Да что такое!
— По — моему она изрядно подтянула искусство пилотирования — заметил Слав и начал насвистывать 'Полет валькирии', причем к нему немедленно присоединилось несколько человек. Я же на закладывающую пируэты фею не смотрел. Я поглядывал на лицо другого человека, который крайне удачно оказался здесь. На Тиссу.
Глава одиннадцатая
О приветствиях и прощаниях
Вот почему я мысли не умею читать? Хотя, умей я это делать, то здесь бы не стоял. А так — пойми по лицу девушки, о чем она думает. Это же не настоящее лицо, не живое — это графика, пиксели, чего там еще? Естественно — и жилка на виске не пульсирует, и тревоги в глазах нет. Здесь все ненастоящее. В смысле — лица, руки, ноги, кусты. Фикция. А вот — поступки, мысли и предательство — это все подлинное.
— Фрейя — раздалось с небес — Ты меня простила за тот случай? Ну, хочешь, я тебе с твоими микстурами помогу? Смешаю там чего, или по бутылочкам разолью?
— Сохраните меня все боги! — перепугалась та, и припустила вверх по лестнице, как видно — баррикадировать двери в помещение, которое она отвела под свою лабораторию. Или как это у алхимиков называется?
— Стой! — заорала фея и спикировала вниз, прямо к выходу из замка, чуть не сбив с ног Эбигайл, которая вышла на вечернюю прогулку. Ну, или еще по какой нужде.
— Это ты, маленькое чудовище! — завизжала моя названная сестрица — Я‑то уж начала надеяться, что тебя завязали в мешок и продали дикарям с Юга, или просто втихаря удавили! Откуда ты опять взялась тут?
— Тетушка Эбигайл! — обрадовалась Трень — Брень — Давай обнимемся!
— Да чума тебя забери, племянница! — не на шутку завелась будущая королева — Что папаша твой, что ты сама — это же просто напасть какая‑то на наш род! Ну ладно, от названного братца хоть какой‑то прок есть, но вот от тебя только шум и неустройство одно!
Народ с интересом наблюдал за беседой двух пусть и сомнительных — но родственниц. Причем, когда я понял, какая чушь мне лезет в голову, и что я провожу вполне настоящие родственные параллели между собой, девочкой — феей и нарисованной жительницей компьютерной игры, то немедленно испытал большое желание покинуть этот бедлам, что и тут же сделал. По — английски. Не прощаясь ни с кем. Пусть сами разбираются, честное слово.
— Я вот что думаю — сказала мне, вылезающему из капсулы, Вика, сидящая по обыкновению на диване, на этот раз, правда, не с едой, а с планшетом — Надо нам самое позднее через месяц опять какую‑то нестандартную акцию проводить. Мне тут статистику переслали, по посещаемости нашей страницы в сети, так вот там…
И она замолчала, ожидая моего вопроса из разряда — 'И?'.
Вот всегда меня умиляла эта милая и непосредственная женская черта — в какой‑то момент обрывать фразу на полуслове и ждать реакции мужчины — собеседника (именно мужчины, среди представительниц своего вида такие вещи не практикуются, в этом смысла нет). Причем хорошо еще, если ты знаешь, что надо ответить, а если нет?
Вот говорит тебе твоя сожительница:
— Вчера звонила Светка, так вот она, представь себе, с каким‑то азербайджанцем спуталась и теперь…
И — тишина. Она молчит, сверлит тебя взглядом контрразведчика и ждет твоей реакции, а ты гадаешь, что — теперь? Теперь она беременна? Теперь она кушает хурму каждый день? Теперь она торгует гвоздиками на соседнем рынке? Теперь она купила себе 'Ладу' — 'седан' овощного цвета? Что — теперь? И самое главное — кто эта Светка? Я помню двух, с которыми ты меня знакомила, и еще шестерых, которые были до тебя. О какой из них речь идет в данный момент?
А ответ давать надо, иначе будет беда. Будет что‑то вроде:
— Ты меня не слушаешь?
Или:
— Тебе нет дела до моих подруг и моей жизни вообще.
А то и совсем уже пиковый вариант:
— Как ты можешь быть таким равнодушным? С кем я живу, господи? Говорила мне мама…
И понеслась.
Впрочем, в моем данном конкретном случае все было проще, я располагал исходными данными.
— Что там? — я привычно уперся руками в поясницу и распрямился.
Ох! Шов‑то еще побаливает.
— Падение посещаемости — почему‑то с гордостью сообщила мне Вика, и добавила — В наличии.
— Сильное? — изобразил озабоченность я, заранее блокируя возможное развитие беседы в стиле 'Это же наше дело, как ты не понимаешь? С нас же спросят'.
— Шесть процентов — брови Вики изобразили позицию 'домик'.
— Фигня — сказал ей я, присел на диван и обнял ее за плечи — Скажи мне, прелестное дитя, какой сейчас месяц?
— Январь — ответила мне она, явно не понимая, куда я гну.
— Верно — похвалил ее я — Отдельно замечу — середина января. А вот поведай мне, пару лет назад в середине января чем ты занималась. Вот прямо в этих числах?
— Училась — немного растерянно ответила мне Вика, после в ее глазах мелькнуло понимание.
— Молодец, сообразила — я поцеловал ее в щеку — И не просто училась, а сессию сдавала. Процентов тридцать нашей целевой аудитории — студенты, которым сейчас не до нашего издания. Да какие тридцать — я так думаю, все сорок, если не больше, их среди игроков больше, чем взрослых дядек и тетек. Игры — играми, а экзамены — экзаменами.
— Ты такой умный — протянула Вика, кладя мне голову на плечо — А я такая дура.
Что‑то она сегодня разошлась, бросает ее из плоскости в плоскость. Еще одна старинная уловка, знаю я ее. Хотя все равно приятно, когда тебя умным называют, даже если говорящий так и не думает.
— Это по молодости — решил я не нарушать идиллию и сказать то, что ей будет приятно слышать — Через пару лет наберешься опыта, меня за пояс заткнешь.
— Ты думаешь? — вопрос был задан с такой озабоченностью, что казалось, от правильности ответа зависит дальнейшее существование Вселенной.
— Уверен — не менее важно ответил я — Зуб даю.
— Кстати — да — Вика встала с дивана — Надо бы тебе к стоматологу сходить. И в парикмахерскую.
— Я там полтора месяца назад был — с первым не поспоришь, а вот со вторым — стоило — Я еще не зарос! И потом — зима на дворе, так теплее.
— Ну да — язвительно заметила Вика — Еще бороду отпусти, в ней ведь тоже тепло. Она от морозов защищает.
— Не люблю парикмахерские — искренне сказал ей я — В них неправильные зеркала стоят. Вот дома, в свое зеркало смотришься — и рожа не опухшая, и сам вроде не урод. А в парикмахерской как на себя глянешь — так выть охота.
— Завтра вечером сходишь. Или послезавтра — поставила финальную точку в разговоре Вика и ткнула пальцем в диван — А если нет, то я введу санкции. Какие — сказать, или не надо?
Была у меня хорошая реплика про импортозамещение, но ее в ход пускать было никак нельзя. Ее слова — это остроумие, оно не подвергается рассмотрению в другом ракурсе, а моя шутка всегда может быть принята на правду и потом мне мало не покажется.
— Кормить прекратишь? — предположил я.
— И это тоже — величественно произнесла Вика — Иди, руки мой, ужинать будем.
— А что у нас сегодня? — повел носом я, радуясь уходу от скользких тем.
— Котлеты — порадовал меня ответ, и я потопал в ванную, приговаривая:
— Котлеты — это хорошо!
Но в целом — она права. Надо подумать о каком‑то новом интересном для читателей проекте. Не на вот прямо сейчас, а на чуть попозже, на то время, когда как раз сессия кончится. Это должен быть не конкурс, их у нас и так полно, это должна быть качественно новая вещь, выходящая за рамки еженедельника. О! Появилась у меня одна интересная идейка, в принципе, не слишком и оригинальная, но забавная. Почему нет? Финансирование я под нее выбью без проблем, да и кое‑кто точно на моей стороне будет, поддержит в этом начинании. Только я пока ее никому озвучивать не буду. Лучше я сделаю по — другому.