Хорошо помня опись имущества сейфа, я была уверенна, что в списке не было и одной десятой объема всех хранящихся в обнаруженном тайнике бумаг.

“Отчего же тогда пищал мой прибор? Или, может, он такой догадливый, что ищет не металл, а тайники…”

Нечаянно бросив взгляд на крышку, я не удержалась от радостного мычания. Сейф был вмонтирован в неё, выпирая внутрь подвала. То-то крышка была такой тяжеленной.

“Осталось одно-единственное… Догадаться, где хранится ключ от сейфа. Как нелепо было бы не справиться с этим заданием…”

В голову приходили толпы глупостей. Вплоть до того, чтобы, в расчете на рассеянность Лизы, подойти и в лоб задать ей вопрос.

Деловым таким строгим тоном спросить: “Скажи, а где Петр этот дурацкий ключ от сейфа прячет? Никак не могу в интернет войти…” Может, Лиза бы и ответила, не разобравшись…

Затрудняли приведение этой глупости в исполнение мои сложности с речью. Да и вообще, подобных рискованных шагов совершать не стоило. Не убивать же Лизу, в самом деле, если она тут же поднимет переполох и постарается выгнать меня из офиса?

Рассудив, что ключ от сейфа наверняка хранится где-то в подвале, я нащупала руками железную лестницу, ведущую вниз. Спускаться в неопознанную темноту было страшновато. Я покосилась на настольную лампу, прикидывая, дотянется ли шнур до подвала.

“Эх, хоть бы маленький фонаричек сюда…”, – капризно подумала я.

Внезапно моя просьба исполнилась. Да еще и с преувеличением. В подвале вспыхнул яркий свет.

– Ну что стоишь, заходи! Не убивать же тебя прямо в официальной части офиса? – насмешливо поинтересовался Лихогон, стоящий в подвале.

18. Глава восемнадцатая Гибель Улавливающего Тупика воспевающая.

“Беги!” – крикнул кто-то внутри меня, но тело не слушалось, – “Зови на помощь!” – посоветовали оставшиеся мысли, но голос внезапно исчез, – “Дай ему в морду!” – подначивали инстинкты, но руки, накрепко вцепившиеся в железные ступеньки, были заняты.

Вопрос с тем, что делать, решился сам собой. В руках у г-на Лихогона обнаружился направленный на меня пистолет. С вооруженной публикой, как учил меня Георгий, стоило вести себя предельно спокойно. От любого моего резкого движения, пальцы оппонента могли непроизвольно сжаться. Не то, чтобы я так уж сильно цеплялась за собственную жизнь, но умирать так глупо не хотелось.

Голова Лихогона находилась как раз на одном уровне с моей. Две пары глаз, перевернутые вверх ресницами относительно друг друга, обменялись презрительными взглядами.

– Услышала, или повторить приглашение? – Лихогон угрожающе дернул оружием. Пришлось подчиниться.

“Не убьет же он меня, на самом деле! Столько ведь проработали вместе. Да и Лиза ему этого никогда не простит. Я же ей друг, как никак”, – отчего-то я совсем не верила в негативный настрой бывшего босса. Скорее, допускала возможность убийства по недоразумению. Поэтому всячески старалась недоразумения этого избежать. Исчезать с глаз вооруженного Лихогона без предупреждения я не стала, всем своим видом демонстрируя, мол, все спокойно, я не пререкаюсь, а подчиняюсь. Поэтому спускаться в подвал пришлось весьма оригинальным методом. Руками вперед.

– А дальше? – восторженно поинтересовался Лихогон, когда руки мои уже разошлись с ногами на длину туловища.

Я пожала плечами, отвечая, и вдруг потеряла всякую связь с реальностью. В глазах потемнело, в ушах запищало металлоискателем… Кажется, кровь слишком прилила к голове, или голова самостоятельно решила отказаться от участия в дальнейших разборках…

Пришла в себя я оттого, что больно ударилась затылком о лихогоновское колено. Пришла в себя и незамедлительно выругалась. Таким образом, временное отключение сознания принесло мне два грандиозных открытия. Во-первых, я уже почти могла разговаривать, а, во-вторых, г-н Лихогон был настроен не столь агрессивно, как хотел показать. Иначе зачем бы он бросился ловить падающую с потолка меня?

– Щпащибо, вы щпащли ме жищть, – вежливо поблагодарила я, разминая заодно язык. Оказалось, что шепелявить можно абсолютно безболезненно, – Вам не тяжело? – а вот нормальный разговор приносил, хоть и незначительную, но боль.

– Вы еще и дразнитесь? Я что шепелявлю?! – возмутился Лихогон. Петр Степанович сидел на полу у основания железной лестницы. Голова моя возлежала на коленях бывшего босса, которые тот любезно подставил под неё, прежде чем я столкнулась с железобетонным полом.

– Мея оща укущила, – жалостливо сообщила я, но потом решила все же не нервировать вооруженного человека, небольшая боль в языке все же лучше пулевого отверстия, – Но могу и нормально разговаривать, если хотите, – я осторожно привстала, – Кажется, кости целы. А у вас?

– И у меня, – Лихогон легко подскочил, снова направив на меня пистолет, – И кости, и имущество. Последнее вашим намерениям никак не соответствовало, госпожа Кроль, не так ли?

“Ну вот! Теперь я ни за что не докажу, что не собиралась воровать. Меня посадят в тюрьму, и Георгий, наконец, сможет спать спокойно. Оттуда я точно не смогу вляпаться в какие-нибудь неприятности…” – всякий раз, оказываясь в критических ситуациях, я вспоминала о Георгии и осознавала, как была не права, решив действовать без него.

– Как, кстати, поживает Георгий Собаневский? – Лихогон, видимо, решил поразить меня степенью своей осведомленности.

– Нашли чем меня удивлять, – честно ответила я, – Про то, что вы в курсе, кто я, мне уже известно. Лучше скажите, откуда вы это узнали?

– Она еще и задает вопросы! – Лихогон нервно постукивал пальцами свободной руки по книжной полке, – Просто верх наглости, а не человек. Прийти ко мне в офис, потребовать работу, потом воспользоваться наивностью и чистотой Лизы, для осуществления своих воровских планов… А после этого еще и требовать ответов! Порядочный человек на вашем месте пытался бы оправдаться…

– Порядочный человек на моем месте бы не оказался, – самокритично заметила я, чем окончательно шокировала Лихогона.

– Так вы признаете свою вину? – настороженно поинтересовался он, потом вдруг тяжело вздохнул, совсем как Лиза в моменты приступов грусти, – Удивлен. Да что там. Признаюсь откровенно, искренне расстроен, – мелко покачивая головой, продолжал говорить Лихогон, – Надеялся, что, попавшись, вы, наконец, решите объясниться и развеете мои предположения относительно ваших преступных замыслов. Ведь мы с Жориком – одноклассники, как никак. Я все надеялся, что найдется какое-то человеческое объяснение вашему поведению… Не мог, как мне казалось, Собаневский оказаться попросту грязным преступником. Я ведь довольно много всего о вашем муже знаю. Мы всегда шагали схожими тропками. Прямо издевательство какое-то. Оказывались в закоренелых конкурентах, чем бы ни занимались. Конечно, я прекрасно знал и чем Георгий занимается, и кто его жена, и даже каких специалистов он привлекает для самых тайных поручений… Так что разгадал бы я и вас и кого угодно другого, кого бы Жорка подослал ко мне шпионить.

– До чего у вас все взаимно! – восхитилась я, – Прямо идиллия какая-то. Честно говоря, всегда считала вас мужниной навязчивой идеей, поэтому и предположить не могла, что вы тоже за нами следите.

– Тоже?! – насторожился Лихогон.

Я поняла, что выбалтываю семейные тайны, но останавливаться было поздно.

– Георгий знает о вас ничуть не меньше, чем вы о нем. Естественно, мы сразу же поняли, чьих рук дело – то похищение. Ведь Гора-то работает на вас. Это Жорик давно уже вычислил.

– Какое похищение? – Лихогон удивился довольно искренне, но сказать с уверенностью, притворяется он или нет, я не могла, – Так значит, дело все-таки не в обычном желании навредить конкуренту? – кажется, Петр Степанович немного обрадовался.

В отличие от меня. Я глубоко оскорбилась.

– Что?! То есть вы подумали, что все эти усилия, – я подняла глаза к люку в погребе, указывая тем самым, что говорю о своем головокружительном падении, – Все эти жуткие усилия я затрачивала исключительно из страсти к вредительству? Да за кого вы меня принимаете?!