- Как и мне. - Кингсли повернулся лицом к Гриффину, улыбаясь. - Но тут уж ничего не поделаешь. Она умерла, и мы должны делать то, что должны - защитить нас всех. Кто-то, кем бы он ни был, неважно, хочет навредить нам. Я не могу этого допустить.

- Нет. Конечно, нет. Что я могу сделать?

Кингсли вздохнул. Что Гриффин может сделать? Сейчас ничего. Не совсем. У Кингсли было так мало надежных людей в Преисподней, что просто присутствие Гриффина в городе, успокаивало его. Он нуждался в том, чтобы его ближайшие соратники были с ним сейчас, те, на которых он мог положиться. Госпожа оставила их на произвол судьбы. Джульетту, он отослал подальше.

- La Maîtresse… она далеко. И я уверен, что человек, который убил Сэди, также имеет замыслы и относительно нее.

- Относительно Норы? Почему?

Кингсли услышал ярость, скрывающуюся в вопросе Гриффина, и понял, почему инстинктивно он послал за ним. Гриффин любил Нору когда-то или пытался. И он все еще любил ее, хотя больше не со страстью и голодом, но с верностью и преданностью. Нора свела Гриффина и его юного возлюбленного вместе, и только по этой причине, Кингсли знал, что Гриффин будет ходить по раскаленным углям, чтобы защитить ее. И если дела в дальнейшем будут обстоять так, как они обстоят, ему, возможно, придется ее защищать.

- Почему? Я не могу сказать, mais я думаю, что человек, который убил Сэди, также несет ответственность за кражу документа из моего личного кабинета. Документа о La Maîtresse.

- Дерьмо. Кто-то вламывается в твой офис, убивает твою собаку. Кингсли, что, черт возьми, происходит?

- Если бы я мог сказать, mon ami. Как ты можешь себе представить, я бы предпочел конфиденциальность. Слухи о том, что мой дом незащищен… - Кингсли позволил своему голосу затихнуть. Ему не нужно рассказывать Гриффину как плохо было бы, если бы мир узнал, что дом Кингсли взломали. Страх держал город в узде. Страх перед Кингсли и его сферой влияния. В архивах, в кабинете Кингсли, были тысячи часов отснятого материала о представителях высших слоев общества, принимающих участие в каждом распутном, вульгарном, аморальном, неприличном и преступном деяниях, известных человечеству. И несколько актов, которые удивили, даже Кингсли. Богатые и влиятельные, также были пойманы на пленку, вовлеченные в связывание и садо-мазо, участвующие в сделках с наркотиками и торговлей оружием. И в теневых сделках, что привело к гибели более чем одного богатого мецената, который совершил фатальную ошибку, имея слишком щедрое завещание. Все эти кадры сохранялись и каталогизировались Кингсли после, конечно, позволив начальнику полиции или судье, или сенатору или мэру, или светской львице, посмотреть видео. Кингсли никогда не стал бы использовать их грехи против них, как и обещал. Он не хотел ни их денег, ни их благосклонности. Он просто интересовался, что если придет время, окажут ли они ему такую милость, принять его звонок и подарить ему пять минут своего драгоценного времени. Ему никогда не приходилось растолковывать угрозу более чем один раз. Если они хотели уберечь себя, они просто должны пообещать, что помогут ему, когда это потребуется.

- Бог знает, что я не желаю никому попасть в твой кабинет, - сказал Гриффин, качая головой.

- Я давно сжег твои записи, - соврал Кингсли.

Гриффин шумно выдохнул с явным облегчением. Он был хорошим мальчиком в течение последних нескольких лет, но он не был святым, когда Кингсли привел его в их мир. Его пристрастие к наркотикам чуть было не лишило его целевого фонда. На одной особой, высокой четкости фотографии во владении Кингсли, можно было даже разглядеть крылья бабочки тату на спине стриптизерши под кучей кокаина и, конечно, лицо Гриффина Фиске со скрученной в трубочку стодолларовой купюрой у его ноздри.

- Спасибо. Так что? Я сделаю для Норы все. Черт, я даже прервал свой медовый месяц ради тебя, - сказал Гриффин, с озорством подмигнув.

- Медовый месяц может продолжаться. Возьми своего питомца к La Maitresse. Оставайтесь там. Смотрите за домом. Она хранит там слишком много, что может причинить ей вред. Я не хочу, чтобы дом оставался без присмотра.

- Куда уехала Нора?

- La Maitresse находится в Кентукки.

Глаза Гриффина расширились, прежде чем он быстро взял себя в руки.

- Вот это новость. Как Сорен это воспринимает? 

Кингсли сделал паузу, прежде чем ответить. Он доверял Гриффину. Мальчик давным-давно заработал свое уважение и уверенность. И из-за отсутствия Джульетты, кому можно было довериться… Осторожно, чтобы не выдать, сколько боли ему доставляло каждое движение, Кингсли расстегнул рубашку и удерживал ее распахнутой.

- Ох, ты ж мать твою. Иисусе, Кинг… - Гриффин вздрогнул, когда увидел множество синяков и рубцов, из которых состояла грудь Кингсли. Он глянул, а потом отвел взгляд, перед тем, как с ужасом посмотреть вновь.

- Я полагаю, ты получил свой ответ. Вот так Сорен воспринимает это.

Кингсли застегнул рубашку до ключиц. Ему нужен галстук, если собирается выходить. На его шее красовался явный отпечаток пальцев.

- Ты был, что…

- Это было по обоюдному согласию, уверяю тебя. Согласованно, разве что не совсем удобно.

Гриффин покачал головой.

- Я не знал, что ты … Я не знал. Кингсли, ты свитч?

Вздохнув, Кингсли провел руками по волосам. Так трудно объяснить.

- Я полагаю, да. Если нам нужно название этому или ярлык. Я так же верю, что это не то, чем ты станешь делиться с кем-либо, даже со своим питомцем.

- Нет. Конечно, нет. Хотя он бы, вероятно, чувствовал себя лучше, зная, что самый устрашающий человек в городе иногда играет в саба. Он все еще пытается свыкнуться с тем, кто он есть. 

- И он все равно продолжит это делать, даже будучи в моем возрасте.

- Нора знает?

- Oui. Bien sûr. То, что священник знает, знает и она. И она почти так же хороша в этом, как и он.

Для осознания смысла слов, сказанных Кингсли, понадобилось какое-то время. Затем красивое лицо Гриффина засветилось сочетанием радости и шока.

- Ох, черт. Нора надирала тебе задницу? Боже, я бы заплатил бешеные деньги, чтобы увидеть это.

- Ни за какие деньги мира, молодой человек.

- Черт. Ну, я спросил ее однажды, кто был ее первым клиентом, когда она стала Госпожой, но она мне ничего не сказала.

- А теперь ты знаешь.

- Теперь я знаю. Черт, - повторил он, тихонько посмеиваясь.

Кингсли не смог сдержать улыбку. Возможно, это была настоящая причина, по которой он вызвал Гриффина, чтобы заставить его улыбнуться впервые за, казалось, вечность.

- Ладно, я возьму Мика в дом Норы, как приказано. Трахать Мика в постели Норы будет сродни исполнившейся мечте. Или исполнившейся, будь она тоже там. Но мы справимся.

- Найди Софию. У нее есть комплект ключей для вас. Дом на сигнализации. Она, также даст вам коды.

- Мы будем там, пока ты не сообщишь нам, что все чисто.

- Bon. Merci.

- Конечно. Что угодно. Ты знаешь, только попроси.

Гриффин направился к двери. Но остановился и обернулся.

- Он хорош. Сорен, я имею в виду, - сказал Гриффин. - Пару недель назад, я должен был позволить ему доминировать надо мной, я сделал это для Мика.

- Я знаю. Мне известно обо всем, что происходит в Восьмом круге.

- Он даже не поднял на меня руку. Ему не нужно было. Сломал меня пополам словами.

- Он знает, как сломать, и все же оставить человека с чувством большей целостности, нежели у него было когда-либо раньше.

- Не говори ему, что мне, вроде как, понравилось, - сказал Гриффин, подмигнув.

- Твои секреты, как всегда, в безопасности со мной.

Кингсли слегка поклонился и Гриффин рассмеялся по пути к двери. Кинг выпрямился, поморщившись. В одиночестве, сейчас, ему не было необходимости скрывать свою боль. Он обдумывал вариант сесть, но передумал. Он еще с трудом мог двигаться, еще меньше сидеть или лежать. Адреналин от их ночи с Сореном иссяк, оставив его в агонии. Все болело, все пульсировало. Сорен чуть было не убил его прошлой ночью. Кингсли мог только надеяться, что он, тем не менее, исцелится так быстро, как привык. Единственное, что бы действительно его исцелило - еще одна ночь с Сореном.