Жил в доме князя старый слуга по прозванию Дзия. Он стал служить князю, когда тот еще был ребенком. Теперь Дзия совсем состарился и поглупел.

Однажды увидел Дзия, как князь достает из кувшина что-то, кладет в рот и жует, причмокивает.

«Наверное, что-нибудь вкусное!» — подумал слуга и, не стесняясь, попросил князя угостить его.

— Да это же пустяк, тянучки! — сказал князь, с неохотой передавая слуге кувшин.

Дзия поблагодарил князя и поспешно сунул руку в горлышко кувшина. Потом он попытался вытащить руку обратно, но не тут-то было! Что случилось с кувшином — неизвестно, только он, казалось, втянул в себя руку и не отпускал.

Бедный слуга, как ни силился, ничего не мог поделать. Казалось, чем больше он тянет руку, тем крепче кувшин ее держит.

Князь испугался, позвал на помощь других слуг.

Слуги схватились за кувшин и начали дергать все разом.

— Ой, больно, больно! — закричал старик.

Но, несмотря на его вопли, слуги продолжали тянуть все сильнее. Наконец кувшин с громким треском разлетелся на части.

— Ах, мой кувшин!.. — побледнев, вскрикнул князь.

— Хе-хе, зато руку спасли! — сказал старик.

Все посмотрели: в руке у него было крепко зажато столько тянучек, что, конечно, пролезть сквозь горлышко кувшина рука уже не могла.

БЕЛЕНА

днажды бродячий торговец шелком остановился на ночь в харчевне.

Жена хозяина харчевни была женщина жадная да завистливая. Увидела она за спиной у торговца увесистый тюк и думает: «Хорошо бы он забыл у нас свою ношу, мы бы тогда поживились!»

Посоветовалась она с мужем. А тот в жадности не уступал жене и к тому же слыл хитрецом. Вот он и говорит:

— Нет лучшего средства, как накормить его беленой. От белены люди сразу глупеют и делаются забывчивыми.

Сказано — сделано. Сбегала хозяйка в поле и нарвала там столько белены, что еле унесла в охапке. Потом она намешала этого зелья во все кушанья, даже рисе беленой сварила, и накормила постояльца. Торговец от всего этого совсем одурел и с раскрасневшимся лицом, тяжело отдуваясь, всю ночь пролежал в постели без сна. А наутро, чуть только забрезжил свет, он торопливо поднялся и ушел из харчевни.

Хозяйка сразу бросилась в его комнату.

«Ну, наверное, все нам оставил!» — подумала она и, заранее предвкушая находку, принялась неторопливо «сматривать спальню торговца. Но, кроме постели, в ней ничего не оказалось.

— Ведь сколько белены скормила, а толку никакого! — сетовала хозяйка.

— Не может этого быть! — возразил ей муж. Он тоже вошел в спальню, осмотрел ее, но ничего не нашел. Некоторое время хозяин харчевни стоял, о чем-то раздумывая, и бормотал про себя: «Не может быть, чтобы он после белены чего-нибудь не забыл. Не может быть». Потом он вдруг хлопнул себя по коленям и закричал:

— Ну, конечно! Забыл! Забыл!

— Забыл?.. Что же он забыл?

— Заплатить за ночлег!..

ГЛУПЫЙ ЗЯТЬ

ришел глупый зять в гости к родственникам жены. Те его и тем и другим потчуют, а на закуску подали ему рисовых лепешек. И такие эти лепешки были вкусные — ну, прямо язык проглотишь!

Ест зять, пальцы облизывает и думает: «В жизни такого не пробовал!»

— Что это за кушанье такое чудесное? — спрашивает он.

Рассмеялась теща и говорит ему:

— Так ведь это данго[50], неужели не знаешь?

— Ах, данго!.. — смутился зять. — Знаю, конечно знаю!

А сам думает: «Как только вернусь домой, сразу же заставлю жену настряпать мне таких данго».

Поблагодарил зять тещу за гостеприимство и отправился в обратный путь.

Идет и, чтобы не забыть дорогой, все время твердит: «Данго, данго…»

Попалась ему на пути глубокая канава. Разбежался он: «Эх, доккуисё!»[51] — и перепрыгнул. Да так и стал повторять: «Доккуисё, доккуисё», а слово «данго» забыл.

Пришел он домой, и еще не переступил порога, а уже приказывает жене:

— Сделай мне доккуисё! Понимаешь? Доккуисё!

Испугалась жена: «Уж не случилось ли чего с мужем?»

— Ну, как ты погостил, хорошо ли тебя встретили? — спрашивает она.

А муж и слушать ни о чем не хочет.

— Сперва доккуисё сделай, да побыстрее!

— О чем ты говоришь? Какое доккуисё? Я такого не знаю.

— Как не знаешь? Брось свои шутки, скорее принимайся за дело!

— Но ты же глупости говоришь!

— Глупости? Доккуисё, по-твоему, глупости? — окончательно вышел из себя муж. Набросился он на жену с кулаками и давай ее колотить.

Не вытерпела жена, заплакала:

— За что же ты меня бьешь? Посмотри, какую шишку на голове посадил, с данго будет!

— Вот, вот, я и говорю — данго! Понимаешь? Данго! Уж очень они мне понравились! — радостно подхватил муж.

HEОБЫЧНЫЙ СУД

днажды обронил скупец кошелек. Было в нем сто золотых. Нашел этот кошелек честный человек и отдал его чиновнику. Приходит скупец в присутственное место заявить о своей потере, а чиновник показывает ему кошелек и спрашивает:

— Не твой ли это?

Обрадовался скупец, заулыбался.

— Он самый! — говорит. Протянул было к кошельку руку, но чиновник остановил его.

— Нет, погоди. Где это видано, чтобы потерянное возвращали даром? Ты должен отблагодарить того, кто нашел твои деньги.

Не хотелось скупцу отдавать кому-то деньги. Заглянул он в кошелек и говорит:

— Тут всего только сто золотых, а я потерял сто двадцать. Не иначе как этот человек уже взял себе двадцать золотых.

— Что ты выдумываешь! — возмутился тот, кто нашел деньги. — В кошельке было ровно сто кобан[52].

— Нет, сто двадцать! — не унимался скупец.

Спорили они, спорили, а конца спору и не видно. Что было делать чиновнику? Повел он их к правителю. Выслушал обоих правитель, а потом и спрашивает скупца:

— Ты уверен, что у тебя в кошельке было сто двадцать золотых?

— Да, господин, я хорошо помню, было ровно сто двадцать.

— Ну, тогда этот кошелек не твой. А раз он не твой, пусть деньги возьмет тот, кто их нашел. Тебе же лучше самому пойти поискать свои сто двадцать кобанов. Ищи лучше! Может быть, и найдешь!

РАССЕЯННЫЙ

ил в городе Сэмбоку один человек, на редкость рассеянный и суматошливый. Много раз попадал он из-за этого впросак.

Как-то раз собрался он пойти в храм бога Инари на праздник и говорит своей жене:

— Жена, завтра я пойду в храм бога Инари. Приготовь мне с вечера моти[53] на дорогу. Мне идти далеко.

Утром он встал рано, до рассвета. Жена еще лежала в постели.

— Жена, а жена! Где моти?

— У окна.

А ему послышалось: «У очага!»

Пошарил он у очага и нашел круглый горшочек, в котором жена держала краску — зубы чернить[54]. Впопыхах он решил, что отыскал моти.

— Жена, а жена! Где платок — завязать моти?

— На полочке.

А ему послышалось: «На постели».

Поискал он на постели, нашел широкий женин пояс и думает — платок. Завязал в него горшочек.

— Жена, а жена! Где мой кинжал?

— В ящике комода.

Не нашел он в темноте комода, а нашел лоханку. Достал из нее пестик и засунул за пояс.

— Жена, а жена! Где моя плетеная шляпа?

— Поищи на кухне.

Поискал он на кухне, нашел соломенную корзину и надел себе ее на голову.

Потом стал обуваться. Один носок надел на ногу, другой на метлу. Правую ногу обул в соломенный сапог, а на левую надел сандалию с деревянной подошвой.