- Эмалин! – закричала Айви, стоило нам войти. На ней, как и всегда, было все черное: юбка и джемпер, волосы убраны наверх. Строгий образ – но я все равно вспомнила, как она танцевала с тем парнем в красной футболке в «Таллихо». Некоторые вещи не забываются. – Ты пришла!

- С трудом нашли вас, - улыбнулась я, когда она подошла обнять меня, а затем Бенджи. – Здесь очень легко потеряться.

- Что? Да быть того не может! В Нью-Йорке очень легко найти нужное место, - рассмеялась она. – Он же… Простой, боже мой!

- Да, но я все равно не всегда понимаю, где нахожусь, - заметила я.

- Никто не понимает, - махнула рукой она. – Тебя ведет чутье. Так, пойдем, найдем Клайда. Он будет рад видеть вас, точно.

Клайд обнаружился в дальнем зале галереи, он сидел возле той самой картины с травой, на нем была рубашка и… Потертая бейсболка «Finz». Увидев меня, он заулыбался.

- А вот и она, моя любимица из Колби.

- Ты как рыба в воде, - подмигнула я и обняла его.

- Таковы уж мы, ребята с побережья, - расхохотался он. – Уже виделись с моим помощником?

Я закусила губу.

- Нет. Не виделись.

- Ты, что, нервничаешь? – удивился Клайд.

- Не знаю, - призналась я, глядя в сторону. – Просто, ну, это странно. Ты же знаешь, как мы с ним… В общем, это странно.

- Я-то знаю. И все в порядке, - он помахал кому-то за моей спиной.

В галерею заходили другие гости выставки, залы наполнялись людьми. Айви довольно поцокала языком.

- Нью-Йорк перед Рождеством… Прекрасное время. Ничего не может быть лучше.

- Разве что побережье, - отозвалась я. – В любое время года.

Она закатила глаза.

- Погоди, Эмалин, вот увидишь: я сделаю из тебя поклонницу Нью-Йорка.

- Я бы не была так уверена.

- А вот я была бы. Когда ты приедешь сюда в мае, это будет потрясающий мир. Музеи, театры, ресторанчики, небоскребы – и цветущие деревья! – она вздохнула и сделала глоток из бокала. – Разумеется, за работой не всегда есть время заметить всю эту красоту, но находиться здесь – одно удовольствие.

- Вот уж работы я не боюсь, - рассмеялась я.

- Точно, – щелкнула пальцами Айви. – Потому-то я и наняла тебя.

Я улыбнулась. Тогда, в августе, после отъезда, Айви написала мне на следующий же день. Она поблагодарила меня за работу, проделанную для нее и ее приема, и предложила поработать с ней будущим летом. Это, как она сказала, был новый и пугающий проект, но я могу с ним справиться, как она считает. Я же, подумав, согласилась. Мне хотелось бы провести все лето в Колби, но такая возможность еще представится, ведь город никуда не денется, а вот я могу уехать из него куда угодно и вернуться в любой момент.

Бенджи, который отошел, чтобы найти чего-нибудь попить, присоединился к нам с двумя бутылками воды.

- Они не охлажденные, но все равно это лучше, чем ничего.

- Отлично, - я отвинтила крышечку у своей. – За Клайда.

- За Клайда, - повторили все остальные, поднимая свои бокалы (или, в случае нас с Бенджи – бутылки). Даже на такой фешенебельной выставке мы сумели сохранить дух Колби, и от этого мне хотелось улыбаться во весь рот.

- Вот он! – сказал вдруг Бенджи, дернув меня за рукав. Я обернулась, гадая, кого сейчас увижу…

И это был Моррис. В длинных темных джинсах – пожалуй, даже более длинных, чем следовало бы – и светлой рубашке неподалеку от нас стоял Моррис. Он разговаривал с двумя женщинами в вечерних платьях, показывая на картину, висевшую перед ними. На какое-то время я замерла, очарованная увиденным. Когда он обернулся и заметил нас, то заулыбался и помахал рукой. Я рассмеялась.

В тот вечер мы пропустили речь Клайда на выставке, потому что искали Бенджи, но я и так знала, что в ней. Точнее, думала, что знала. Как выяснилось, в тот день Тео ждал Самый Большой Сюрприз На Свете – вместо него работу ассистента Клайда во время тура получил Моррис. Именно об этом хотел поговорить со мной Клайд, но шанса так и не представилось. Видимо, взгляд Морриса на траву перед домом пришелся художнику по душе, чего не скажешь о разглагольствованиях Тео. Может, оно и к лучшему.

Итак, теперь же я узнала, что Моррис оказался куда лучшим помощником для Клайда, что он схватывал на лету все то, что Клайд хотел до него донести, причем понимал это в нужном смысле. Все, что требовалось от друга – это придерживаться расписания и делать то, о чем попросят, с чем он успешно справлялся.

- Вот это да, - улыбнулась я, когда он подошел к нам. Они с Бенджи дали друг другу «пять», а мы с ним обнялись. – Ты – и в рубашке!

- Это все-таки выставка. И уже почти зима, прохладно.

- Все равно я под впечатлением, - заявила я. – Ты прекрасно выглядишь.

- Да?

- И еще ты выглядишь счастливым, - я кивнула.

- Ага, у нас тут не соскучишься, - он усмехнулся. – Ты бы видела хозяина помещения, он просто чокнутый.

Я улыбнулась.

- От Дейзи слышно что-нибудь?

- Вчера получил письмо, - он вытащил из нагрудного кармана рубашки желтый конверт. – Отвечу сегодня вечером.

- Ты – и пишешь письма? – поразилась я.

- Никому бы писать не стал, - согласился он. – Но эту девушку я люблю.

- И даже слез с дивана ради нее, - я огляделась.

- Да. Ради нее, - он убрал письмо в карман.

На следующий день после «Летнего взрыва» - когда мы с Дейзи снова получили награду Самых Стильных, благодаря ее платьям – Моррис направился к подруге, чтобы «остаться друзьями». Он объяснил все причины, по которым принял такое решение, а она твердо возразила, что он был неправ. Типично для Дейзи: она бы ни за что не сдалась на полпути, да и другим бы не позволила. Но она все равно согласилась с тем, что отношения на расстоянии – штука сложная, и, чтобы скрасить это время, они решили не переписываться по электронной почте и не звонить по видео-чату, а писать настоящие письма. Чуть позже из разговора с Клайдом я узнала, что Моррис частенько просиживает целыми вечерами, старательно выводя для Дейзи страницу за страницей. Возможно, кому-то это и показалось бы странным, но Моррис и Дейзи и так считали себя чудаками, так что ничего удивительного в этом не было, во всяком случае – для меня.

Телефон в кармане завибрировал – это было сообщение от мамы, которая волновалась всякий раз, когда я направлялась в Большое Яблоко.

«Прошу, скажи, что ты еще жива»

«Конечно, жива», - написала я в ответ. – «На выставке Клайда. Позвоню позже».

Я звонила ей каждый день. Мама волновалась, расспрашивала, как я, что ем и во что одеваюсь, как учусь и какие у меня соседки. И это ни капли не раздражало, я подробно описывала ей каждую деталь, чтобы и она могла прожить эту жизнь в колледже вместе со мной, пусть и на расстоянии.

- Давайте-ка сфотографируемся, - предложил Клайд. Мы с Моррисом, Айви и Бенджи встали перед картиной, а художник махнул фотографу рукой. Тот немедленно подошел, и Клайд присоединился к нам. Фотограф направил на нас камеру.

- Так, все смотрим в объектив.

Моррис выпрямился, Бенджи гордо поднял голову, Айви положила одну руку ему на плечо. Люди на улице проходили мимо галереи, заглядывая в окна и улыбаясь теплому свету, льющемуся из окон. Именно в этот момент я и почувствовала себя по-настоящему счастливой. Эти люди, стоявшие вокруг меня, и даже те, что проходили мимо, все они научили меня самой важной вещи – в любом мире, на побережье или в большом городе, нужно всегда оставаться собой.

Нельзя всегда быть лучшим во всем, в жизни важно быть настоящим. Не получится выбирать, что останется на твоем пути: хорошее или плохое, океан или автомобильные дороги, нужно попробовать все и узнать столько, сколько возможно. А еще обязательно нужно помнить кто ты, и как попал в то место, где теперь оказался. Если не забываешь об этом, то, увидев знакомое лицо в толпе, в любой точке мира почувствуешь себя, как дома.