Видя, как он борется с таким трудом со своими мыслями, и не зная, не обладает ли он, быть может, сейчас силой дюжины людей, его противник не двигался. Безумно смотря на него сверкающим взором, Вендэль, запинаясь, произнес следующие бессвязные слова:

— Не будет… доверие… умершего… обмануто мною… принимавшиеся за родителей… неправильно унаследованное имущество… подумайте об этом.

Когда его голова склонилась на грудь и он снова опустился на краю пропасти, как раньше, воровские руки еще раз направились торопливо и озабоченно к его груди. Он сделал конвульсивную попытку вскрикнуть: «Нет!», в отчаянии перевернулся и скатился в бездну, ускользнув от вражеского прикосновения, подобно привидению в кошмарном сне.

Буря в горах снова разбушевалась и снова затихла. Страшные горные голоса замерли, поднялся месяц и мягко и беззвучно падал снег.

Из дверей Странноприимного дома вышли двое людей и две больших собаки. Люди заботливо стали озираться по сторонам и взглянули на небо. Собаки начали кататься но снегу, хватали его в пасти и взрывали своими лапами.

Один из них обратился к другому:

— Мы можем теперь попытаться. Мы, быть может, найдем их в одном из пяти убежищ.

У каждого из них за спиной была привязана корзина, у каждого в руках был здоровый шест с крючком на конце; каждый был обвязан под мышками крепкой веревкой, которой они оба, кроме того, были связаны между собой.

Внезапно собаки перестали прыгать по снегу, остановились, глядя вниз на подъем, подняли носы кверху, затем зарылись ими в снег, стали чрезвычайно волноваться и, наконец, залились обе вместе густым громким лаем.

Оба человека взглянули на обеих собак. Обе собаки взглянули, по крайней мере, с таким же умом на лица обоих людей.

— Тогда, au secours[2]. Помогайте! На выручку! — закричали оба человека. Собаки понеслись скачками вперед с радостным, глубоким, благородным лаем.

— Еще двое сумасшедших! — сказали люди, пораженные изумлением, и стали смотреть при свете месяца вдаль, не двигаясь со своего места. — Возможно ли в такую погоду! И один из них женщина!

Обе собаки держали в зубах по концу платья женщины и тащили ее за собой. Она гладила их по голове, поднимаясь за ними, и шла но снегу привычным шагом. Не так шел тащившийся за нею толстяк, который выбился из сил и совсем согнулся.

— Дорогие проводники, дорогие друзья путешественников. Я из вашей страны. Мы ищем двух джентльменов, переходящих через перевал, которые должны были придти в Странноприимный дом в этот вечер.

— Они приходили уже в него, ma'amselle.

— Слава Богу! О, слава Богу!

— Но, к несчастью, они снова покинули его. Сейчас мы отправляемся их искать. Мы выжидали, пока прекратится вьюга. Она была здесь, наверху, ужасна.

— Дорогие проводники, дорогие друзья путешественников! Позвольте мне идти с вами. Позвольте мне идти с вами, ради любви к Богу! Один из этих джентльменов должен стать моим мужем. Я люблю его, о, я его так нежно люблю. О, так нежно! Вы видите, я не из слабых, вы видите, я не устала. Я природная дочь крестьянина. Я докажу вам, что хорошо знаю, как привязать себя к вашим веревкам. Я сделаю это собственными своими руками. Клянусь, что я буду храбра и полезна вам. Но только позвольте мне идти с вами, позвольте мне идти с вами! Если с ним случилось какое-нибудь несчастье, моя любовь найдет его, когда уже ничто другое не сможет. Умоляю вас на коленях, дорогие друзья путешественников! Ради той любви, которую ваши дорогие матери питали к вашим отцам!

Добрые грубые парни были тронуты.

— В конце концов, — шептали они друг другу, — она говорит совершенную правду. Она знает горные дороги. Смотри, как удивительно, что она дошла сюда. На что касается monsieur, ma'amselle?

— Дорогой мистер Джоэ, — сказала Маргарита, обращаясь к нему на его языке, — вы останетесь в доме и будете ждать меня, не правда ли?

— Коли бы только мое знатье, который из вас двух посоветовал это, — заворчал Джоэ Лэдль, уставившись на обоих проводников с величайшим негодованием, — то я взлупил бы вас на шесть пенсов и заплатил бы полкроны за протори и убытки. Нет, мисс. Я буду неотступно следовать за вами, пока во мне останется хоть сколько-нибудь сил, и умру за вас, если не смогу сделать ничего лучшего.

Положение месяца показывало, что чрезвычайно важно не терять ни минуты времени, к тому же и собаки выказывали признаки чрезвычайного беспокойства; поэтому проводники быстро пришли к определенному решению. Соединявшая их обоих веревка была заменена другой, более длинной; вся партия была перевязана между собой, Маргарита шла второй, а погребщик последним; так они тронулись в путь по направлению к убежищам. Действительное расстояние до них было ничтожным; все пять убежищ и следующий Странноприимный дом в придачу лежали на протяжении двух миль; но страшная дорога была покрыта снегом и лежала под белым покровом.

Они безошибочно достигли галереи, где те двое находили себе приют. Вторая снежная буря с таким бешенством пронеслась над ней, что их следы совершенно исчезли. Но собаки бегали взад и вперед, нюхая снег, и были спокойны. Однако, когда партия остановилась у противоположного выхода, где буря особенно бушевала и где снежные сугробы были глубоки, собаки стали волноваться и бегали вокруг одного места в поисках за чем-то.

Так как было известно, что справа лежит большая пропасть, то они отклонились слишком сильно влево и должны были с бесконечным трудом возвращаться на настоящую дорогу через глубокие снежные поля. Проводник, ведший весь отряд, вытянувшийся в линию, остановил его и начал ориентироваться, когда одна из собак стала разрывать снег немного впереди них. Они все продвинулись вперед, нагнулись, чтобы разглядеть это место, предполагая, что кто-нибудь, может быть, засыпан здесь и увидели, что снег запятнан и что пятна на нем красного цвета.

Тут они заметили, что другая собака заглядывает через край в пропасть, упершись в землю передними лапами, чтобы не упасть вниз, и дрожит всем своим телом. Потом к ней присоединилась и та собака, которая нашла пятно на снегу, и они обе стали бегать взад и вперед, повизгивая и беспокоясь. Наконец, они остановились вместе на краю бездны и, подняв свои морды, заунывно завыли.

— Там внизу кто-то лежит, — сказала Маргарита.

— Я тоже так думаю, — заметил передовой проводник. — Держитесь покрепче двое задних, и дайте нам заглянуть туда.

Второй проводник зажег два факела, взяв их из корзины, и передал передним. Вожак взял один, а Маргарита другой, и они стали смотреть вниз, то прикрывая факелы, то отводя их вправо и влево, то поднимая, то опуская их, так как глубоко внизу свет месяца боролся с черными тенями ночи. Резкий крик, вырвавшийся из уст Маргариты, нарушил долгое молчание.

— Боже! На выдающемся уступе, где ледяная стена нависает над потоком, я вижу очертания человеческого тела.

— Где, ma'amselle, где?

— Смотрите туда! На ледяном выступе, там, под собаками!

Вожак отодвинулся от края со скорбным видом и все молчали. Но не все были бездеятельны, потому что Маргарита в несколько секунд быстрыми и ловкими пальцами отвязала и себя, и проводника от вершки.

— Покажите мне корзины. У вас всего только две веревки?

— Здесь только две, ma'amselle; но в Страноприимном доме…

— Если он жив — я знаю, что это мой возлюбленный — то он умрет раньше, чем вы сможете вернуться. Дорогие проводники! Благословенные друзья путников! Взгляните на меня. Посмотрите на мои руки. Если они отказываются меня слушать или неверно двигаются, то удержите меня силой. Если они тверды и движения их верны, то помогите мне спасти его!

Она обмотала вокруг себя веревку под грудью и под мышками, сделана из нее нечто в роде корсажа, навязала на ней узлы, сложила ее конец с концом другой веревки, ссучила и сплела оба конца вместе, связала их друг с другом, поставила ногу на узел, затянула его и передала веревки обоим проводникам, чтобы они стянули узлы еще крепче.