— Это всё из-за Веры… Мама так хотела туда поехать, а теперь пропустит… Неблагодарные…

Я полностью понимаю девочек. Даша в шоке качает головой, сидя рядышком:

— Дурдом какой-то.

Оглядываюсь назад и через заднее стекло вижу стоящих на лесной дороге членов нашего коллектива. Мне становится не по себе, хотя моей вины здесь нет. Скорее всего, меня гложет то, что я догадываюсь об истинной причине их высадки. Какая может быть тошнота, когда театралы вот-вот уедут? Но я не ожидала, что Анну Вячеславовну так подставят! Тем более, что никто не вернёт деньги за эту поездку. Вот если я простилась с парнями раз, то мне этого больше и не надо. Но что же тогда им неймётся? Ах, Вера, Вера! Как же мне надоели твои бесконечные прощания!

Глава 29. Нереальный мир

Вы когда-нибудь задумывались о том, как много всего вы упускаете, просто сидя дома и по третьему кругу листая каналы телевизора? Я бы с удовольствием променяла свою нынешнюю жизнь на путешествия, если бы у меня имелся такой шанс. Я сижу в своём маленьком мирке небеспричинно. Если бы у меня была полная семья, я бы, скорее всего, как и большинство семей ездила бы раз в год куда-нибудь на отдых. Но в реальности всё не так. Я выбираюсь из города только в загородный лагерь, что не очень-то насыщает моё любопытство. Всё-таки те же деревья и та же речка, что есть и в самом городе. Поэтому, чтобы иметь хоть какое-то представление о мире, я читаю. Читаю, желая узнать жизнь за пределами стен, которые меня окружают.

Но даже чтение несравнимо с истинным зрелищем. Лес остаётся далеко за нашими спинами, а ему на смену приходит городской пейзаж. Но не думайте о высотных зданиях. Домики за окнами автобуса едва ли превышают два этажа. Окружённые пальмами, они кажутся такими тихими и уютными, преподнося собой вид на иную жизнь, недоступную людям вроде меня.

Время от времени за домиками справа виден пляж, вдоль которого по-прежнему держит путь наш экскурсионный автобус. Я не слышу шум моря из-за говора рассказывающей историю Сочи женщины и шума двигателя, но ощущаю его всем телом. Причём не только звук, но и запах, и солоноватый вкус на кончике языка. Не представляю, что будет со мной, когда мне придётся покинуть это место.

Наша ближайшая остановка — олимпийские объекты. Меня не особо волновали олимпийские игры, поэтому приближение этой остановки не вызывает у меня столь бурных эмоций, что у остальных.

Теперь же по прошествии некоторого времени я начинаю понимать слова экскурсовода насчёт гравийной дороги. Вроде бы тряска не такая уж сильная, но мне становится настолько плохо и тошно, что большую часть дороги до олимпийских объектов я лежу на двойном сиденье (Мулюшка для удобства пересаживается на отдельное место, где раньше была Вера) с мятной конфетой во рту, любезно одолженной мне Юлианой. Я не вижу ничего в окнах напротив или рядом, потому что даже открытие глаз стоит больших усилий. Почти засыпаю, чтобы забыть о тошноте, но автобус останавливается, и Даша помогает мне выбраться подышать свежим воздухом, и чтобы я также не пропустила эту станцию.

Поначалу очень трудно собраться с мыслями и встать, но Мулюшка придаёт мне сил и уверенности. Я даже умудряюсь сфотографироваться напротив каких-то флагов, зданий и гигантской пальмы, а также снимаю идущих девочек. Мы не заходим куда-то внутрь, а оглядываем всё издалека, ведь впереди нас ждёт долгий путь. И что такого люди находят в этом месте особого? Разве что просто можно будет похвастаться, что была здесь. Но я не люблю хвастаться. В этом-то вся и проблема.

***

День в самом разгаре, когда автобус, потряхиваясь, везёт нас дальше. Меня уже меньше укачивает, и я сижу через силу, наблюдая за гордо стоящими справа горами со снежными верхушками и бирюзовым хвойным лесом слева. Небо без единого облачка голубеет от ярких солнечных полуденных лучей, готовое разорваться от насыщенных красок.

Женщина-экскурсовод рассказывает о лучшем мёде во всей России, который мы сможем попробовать там, куда мы сейчас направляемся.

Ближе к выходу нас спрашивают, кто будет есть, и я опять отрицательно качаю головой, узнавая, что именно подают из еды. Бутерброды из сухого пайка мне в помощь, правда, я совсем не знаю, куда девать огурцы, которые мне не хочется есть.

— Кто будет мои огурцы? — интересуюсь я, когда автобус припарковывается у бревенчатого деревянного дома.

— О, я! — Кира поворачивается, заинтригованная моей идеей, — А я могу тебе отдать свои бутерброды. Я всё равно не буду их есть.

Я неожиданно улыбаюсь и не могу сдержать весёлого смеха:

— Как круто! Спасибо!

— Это тебе спасибо! — подмигивает Давильева, — Я обожаю огурцы.

Об этом знает каждый из «Калейдоскопа». Достаточно было увидеть это пару раз в поезде. Что ж теперь одной проблемой меньше.

Мы выходим из автобуса, и я присаживаюсь на деревянную лавочку, поедая два бутерброда с сыром. Как бы на дороге опять не началась тряска, иначе мне точно не удержать пищу в себе.

Сижу в одиночестве слишком долгое время и решаюсь пройти туда, где едят девочки. Правда, они уже просто осматривают выставку мёда и вина. Мулюшка закупает несколько бутылок красного вина для мамы, а меня больше притягивает мёд. Наблюдаю, как вокруг него летают пчёлы, иногда приближаясь ко мне слишком близко.

— Девушка, попробуйте мёд! — предлагает продавщица.

— Спасибо, но я не очень люблю мёд, — вежливо отмахиваюсь я, продолжая рассматривать цвет густой тягучей консистенции, — Хотя…

Беру одну белую палочку и макаю её в первый образец «Цветочный». Довольно неплохо, если учесть, что я пробовала мёд всёго несколько раз в жизни. Мулюкина присоединяется ко мне, но наши вкусы не совпадают: мне нравится одно, а ей другое. Я бы взяла одну баночку, как сувенир, но уж больно дорого стоит их качественный элитный мёд.

Дальше нам предстоит долгая дорога на Красную поляну, где мы и побываем на канатной дороге.

— Сходите в туалет, потому что ехать долго, — предостерегает нас тётя Надя.

В ожидании девочек я любуюсь здешним видом. Теперь голубизну неба разбавляют ватные пушистые облака, пролетающие над горами. Насколько я понимаю, мы поднимаемся всё выше и выше над уровнем моря, потому что температура падает несмотря на палящее солнце, а снежные верхушки видны везде, куда не поверни голову.

Вижу, как Юлиана делает несколько фотографий себя на фоне чудного вида, и прошу Мулюшку сфотографировать меня также. Маме будет приятно увидеть меня среди такой красоты.

Автобус трогается, и мы продолжаем путь по извилистой гравийной дороге. Дашка сидит на отдельном месте в обнимку с бутылками вина, чтобы они не разбились, а я достаю книгу, до которой у меня не доходили руки последние несколько дней.

Экскурсовод общается с тётей Надей, а девочки болтают о своём. Путь продолжается больше часа, а во мне просыпается усталость. Повернув голову, замечаю, что Мулюшка спит, свесив голову к плечу.

Пейзаж за окном вновь меняется. Мы опять рассекаем лесную дорогу, правда, теперь не в одиночку. На Красную поляну стремится так много машин, что меня посещает мысль, как бы мы не увязли в пробке. Но, слава богу, обходится без этого. И к концу пути, когда даже Дашка пробуждается от дремоты, в салоне автобуса усиливается гул.

Припарковавшись, нам дают полтора часа, чтобы обойти и осмотреть здесь всё. Автобус уезжает, оставляя коллектив на загромождённой тенями от высоких домов улице. Здания по форме напоминают домино, высокие, но в то же время узкие с прямоугольными оконцами. Причём каждый предыдущий дом не похож на другой.

Теряюсь во всей этой красоте и с фотоаппаратом в руке снимаю всё, что попадается на глаза. Слева течёт река, благодаря которой это место напоминает маленькое городишко на воде. Справа же по проводам в обе стороны движутся подъёмники прямо навстречу солнцу через мощные кроны деревьев.

Нас же ведут на площадь, где всё выглядит ненастоящим, нарисованным, как на картинке. Первое, что бросается в глаза — высокая часовая башня с округлым циферблатом и надписью «Роза Хутор». Вот оно! Но что это может означать? Оглядывая пространство, также замечаю большую красную вывеску Макдональдса. Кажется, догадываюсь, куда нам предстоит зайти после канатной дороги.