Невысокий крепкий блондин. Почему-то среди оперативников много низкорослых парней. Как всегда в сером свитере и чёрной кожанке. Я улыбнулся в ответ и похромал к столику.

    - Приветствую бойцов невидимого фронта.

    Егор приподнялся, протягивая руку.

    - Почему невидимого? Я не чекист.

    Я пожал его крепкую сухую ладонь. Осторожно присел и прислонил палочку к стенке.

    - Потому что не видно результата ваших трудов.

    Он смотрит на меня профессиональным угрожающе-оценивающим взглядом. Наверное, самому себе он кажется ужасно крутым. 

    - Обидеть хочешь органы правопорядка?

    Меня эти давящие интонации и тяжёлый взгляд абсолютно не смущают. Но, как говорится, чем бы дитя не тешилось лишь бы не ходило в полицаи. Этого парня родители проморгали. Я невинно улыбаюсь в ответ.

    - Разве у зеков, слово обижать – не означает изнасиловать! Поверь, я вовсе не испытываю подобного намерения к твоим органам. Тем более правопорядка.

    Егор хмыкнул.

    - Какой же ты всё-таки скользкий тип! Так и хочется посадить тебя за что-нибудь.

    Невинный полицейский юмор неизменно сводится к любимым словам: сажать, посадить, всех, каждого.

    - А ты за яйца посади. Главное руки не трогай, я ими печатаю и голову тоже, есть не смогу. В общем как надумаешь за что, добро пожаловать. Даже за палку хвататься не буду, чтобы тебя отгонять.

    Полицай рассмеялся. Подошла официантка, мы сделали заказ.

    - Весёлый ты парень, Серёга. Даром, что писатель.

    - Поверь, не даром.

    Он рассмеялся ещё сильнее.

    - Понятно. Значит, богатый и теперь можно хамить бедным милиционерам, тьфу ты, полицейским.

    - Бедным? Разве твой начальник не на новенькой «Мазде» рассекает по городу? У меня машинка намного скромнее.

    Официантка принесла заказ, и я взялся за вилку и нож. Егор подцепил кусок мяса и задвигал челюстями.

    - А ты чужие деньги не считай.

    - Ну что ты. Мне свои посчитать некогда.

    Лошаков всхрапнул с набитым ртом. Это мы так развлекаем друг друга. Познакомились, когда я писал статейки в газету. Накропал парочку о трудовых буднях тогда ещё милиции. А после первой книги решил возобновить контакты. Никто ничего не заподозрил. Криминальный писатель консультируется у полиции. Что может быть естественней?

    Он искренне убеждён, что главного героя книг я пишу с него, и я не спешу его разубеждать. Глава команды по розыску маньяков майор Смирнов высокий, но тоже крепкий блондин. Сходство вышло случайным, но сослужило неплохую службу. То же самое думают ещё парочка оперативников, но они куда прохладней относятся к моим расспросам. Егору откровенно льстит, что он консультант известного писателя. А после того как я посвятил ему третий роман, наша дружба окрепла многократно. Я подыгрываю его тщеславию. Мне не трудно, человеку приятно, зато я всегда в курсе событий. И с характером тоже угадал. Такой же вспыльчивый.

    Впрочем, отвлёкся. О своём творчестве я готов говорить часами. Благо есть что обсуждать. Не то, что у халтурщиков, которые по недоразумению называют себя писателями. Много вы видели хороших писателей среди детективщиков? Один Акунин чего-то стоит, да и тот, упаси господи, грузин. Так что я фактически один отдуваюсь за всех. Несу на себе бремя настоящей литературы. Тяжёлое бремя, но кто-то должен его нести. 

    В целом Лошаков неплохой парень. Откровенно не гадит, уже хорошо. Мы нашли общий язык.

    Он выпил пару стопок и раскраснелся. Я как всегда пью сок.

    - Ну, что новенького в городе за время моего вынужденного отсутствия?

    Егор курил сигарету и прихлёбывал кофе.

    - Лучше расскажи, как ты умудрился нырнуть в открытый люк?

    Я болезненно поморщился.

    - Что рассказывать! У меня был поезд следующим днём на Москву. Обычные дела в издательстве. Решил поехать на своей машине и оставить где-нибудь на стоянке в Ореховске. Делов то на пару дней. Хотел выехать пораньше, сам знаешь, как я машину вожу. И навернулся буквально в паре шагов от гаража.

    Егор понимающе хмыкнул сквозь дым. Он меня постоянно выручал из кровожадных лап гибдешников.

    - Кто тебе права выдал! Руки оторвать надо.

    - Так себе оторви, твоим ходатайством документ получен.

    - Да, ты прав, винить некого. 

    Я сказал правду. Я действительно собирался на следующий день сдёрнуть из города, я периодически так делаю, чтобы не мозолить глаза.

    - Так что новенького?

    Егор многозначительно заёрзал, и я заказал ещё графинчик водки. Он довольно улыбнулся.

    - Только так и можно расслабиться после трудового дня. Работа нервная.

    Обычные отговорки. Ещё неизвестно у кого из нас жизнь опаснее, однако я не пью.

    Егор посерьёзнел. Приглушённый свет придал резкости его лицу. Я посмотрел в окно, и от вида мечущихся на ветру разноцветных листьев сладко защемило сердце. Вечерний город успокаивающе прекрасен.

    - Осень вернулся.

    Я посмотрел на него и приподнял брови.

    - Тот самый неуловимый маньяк, которого не существует?

    Лошаков многозначительно хмыкнул и опрокинул ещё стопку.

    - Вопрос спорный. На мой взгляд – ещё как существует, но начальству не докажешь.

    - Ну так просвети.

    - Что освещать! Сам всё знаешь. Слишком много совпадений. Каждую осень несколько трупов. Все убиты ножом в сердце. Один удар. Либо спереди, либо сзади. Почерк один и тот же. Криминалисты говорят то же самое. Причём орудия убийства разные, но вот сила и способ удара сопоставимы при желании. Но сам знаешь начальство, три-четыре трупа в год – это ещё не маньяк. Всё списываем на бытовуху. Пару человек уже посадили, во всём сознались.

    - Оперативно работаете, - улыбнулся я.

    - Это да, но на душе неспокойно. А сейчас вообще конец света.

    - Что так? Пять лет молчали, а теперь засуетились!

    - Тебе легко говорить. Ты что, действительно ничего не слышал?

    Я вздохнул и указал на палочку.

    - Своих проблем хватало.

    - Это да, - Егор покивал. – Отстал от жизни, - он наклонился в мою сторону, я тоже подвинулся. - Месяц назад дочку Метельцева грохнули.

    - Постой, какого Метельцева? Хозяина продовольственных магазинов в нашем городе?

    - Его самого. А по совместительству друга мэра и самого Еланцева.

    - Бандюка?

    Егор укоризненно посмотрел на меня.

    - Сколько раз повторять, не бандюка, а законопослушного бизнесмена, владельца рынков. Хотя, конечно, он полный псих. Так что все на ушах стоят. Кстати, сын его помощника Прицепа раньше трахал эту Метельцеву. Короче, полный абзац.

    - А при чём здесь маньяк? Думаешь, его работа?

    Полицай неопределённо пожал плечами. 

    - Больше некому. Один мощный удар в сердце. Его почерк, печёнкой чувствую.

    - Ты же знаешь, никакого маньяка не существует, - с иронией сказал я. – Осень – выдумка паникёров.

    - Теперь из-за этой выдумки нас начальство дрючит по полной. А мы при чём? Раньше, только попробуй заикнуться о серийном убийце. Нельзя, отчётность портит. А теперь сразу зашевелились, вынь да положь.

    - Должны быть какие-то зацепки. Не призрак же он, в конце концов.

    Лицо Егора приняло мечтательное выражение.

    - Эх, а мы ведь вначале обрадовались, решили, дело за полчаса закроем. Мы её нынешнего хахаля прямо на трупе взяли. Весь в крови, слезах, соплях. Мы его под белы ручки и в отделение. Он мычит какую-то чушь, будто видел убийцу. Чёрная тень, - Лошаков хмыкнул.

    - И что?

    Он развёл руками.

    - И ничего. Ты хоть знаешь, чей это сын оказался? Заместителя губернатора. Она его в Ореховске подцепила где-то. Элита, мать их! Мы его не смогли бы посадить, даже если бы взяли с окровавленным ножом в руках и чистосердечным признанием, записанным на плёнку. Нож нашёл в трупе, показания выбили – сам знаешь, как такие дела делаются. Так что, извинились за беспокойство и отпустили с миром.