Все тело у меня дрожит, зубы стучат, даже хотя я и не чувствую холода. Артур Притчард медленно приходит в себя, но еще до этого они толкают меня мимо него. Один из обработчиков защелкивает на мне наручники, уверяя, что это — для моей безопасности, хотя по-настоящему — для его безопасности.

Один из фургонов отъезжает, и я понимаю, что в нем был Джеймс. Его нет. Даллас нет. Обрабтчик ставит меня рядом с дверью фургона и, пользуясь моментом, сообщает об инциденте. Хотя Кас и не под арестом, с ним оставляют обработчика. Он останавливается, с извинением смотрит на меня. Плевать мне на его извинения. В моей груди — огромная дыра, куда утекают остатки моих чувств.

— Ты убил ее, — шепчу я ему, думая, в каком отчаянии Даллас. — Ты убил то, что от нее осталось.

Кас едва падает от горя.

— Не должно было быть так, — говорит он, вырывая руку из руки обработчика, — они сказали мне, что с ней все будет в порядке. Снами всеми.

— Тогда ты — идиот, что поверил Программе. Идиот, потому что думал, что они нам позволят уйти. А что насчет Риэлма? С ним ты что сделал?

Кас недоуменно хмурится. Но мой обработчик возвращается, открывает дверь и толкает меня на сиденье. Пристегивает меня ремнем, и теперь я, с наручниками на руках, совсем беспомощна. Кас, рядом с фургоном, смотрит на меня с ужасом.

— Не имею понятия, где Риэлм, — говорит он, а потом дверь захлопывается.

Меня пронзает страх того, что Риэлм вовсе не ждет в лесу. Что, может быть, его нашел Роджер, что-то с ним сделал. Мне так плохо. Я так подавлена, что не думаю, что смогу выбраться.

Двое обработчиков садятся на передние сиденья. Водитель докладывает, где мы находимся, и оператор спрашивает, мертв ли Роджер.

— Не знаю, — отвечает обработчик, — скорая уже едет.

— Если Роджер выживет, — говорю я хрипло, и все мое тело дрожит, — я закончу работу. Я убью вас всех.

Обработчик оборачивается ко мне, раскрыв карие глаза. А другой глядит в зеркало заднего вида. У них хватает наглости притворяться, что они беспокоятся. Я откидываю голову назад и, покачиваясь на ухабах, думаю, что со мной все кончено. Надежды больше нет.

Я возвращаюсь в Программу.

Часть 3

НИКАКИХ ИЗВИНЕНИЙ

ПОДРОСТКИ ВЗЯТЫ ПОД СТРАЖУ

Представители Программы сообщают, что они поймали группу подростков, которые скрывались неподалеку от озера Тахо, в штате Невада. На данный момент их имена скрывают, однако, есть предположения, что среди подозреваемых находятся Слоан Барслоу и Джеймс Мерфи.

Двое подростков, об исчезновении которых мы узнали в прошлом месяце, заставили власти начать облаву, охватившую несколько штатов. Причины, по которым Барслоу и Мерфи оказались в бегах, так и не были раскрыты общественности, однако эффективность Программы была поставлена под сомнение.

В самый разгар споров из Программы вышел Артур Притчард, ее создатель. На этой неделе его адвокат сделает официальное заявление. Пока что с ним нельзя связаться, чтобы получить комментарий.

Репортер Келлан Томас

Глава 1

Я слышу голоса, но слова разобрать не могу. Сначала не могу. Пытаюсь открыть глаза — веки налились тяжестью — моргаю, прищурившись от света. Рядом со мной эхом отдается голос.

— Есть здесь кто-нибудь? — женщина спрашивает более четко.

Я медленно поворачиваю голову, чувствую, как онемели губы. Как пульсирует в голове боль, там, где я ударилась об асфальт. «Помогите», — шепчу я медсестре, которая ждет ответа. Пытаюсь протянуть к ней руку, но руки у меня привязаны к кровати. Со всех сторон — ярко-белые стены, в воздухе — резкий запах хлорки. Медсестра наклоняется ко мне, и я вспоминаю, что видела ее в первый раз, когда лежала в больнице. Сестра Келл кладет руку мне на плечо.

— Мы поможем тебе, — говорит она, искренне улыбаясь тонкими губами, — но сначала нужно избавиться от инфекции.

Из кармана пушистого голубого свитера она достает шприц и снимает колпачок.

— А теперь не шевелись, милая, — говорит она, закатывая мне рукав, — или будет и правда больно.

Ахнув от страха, я закашливаюсь, жалобно говорю:

— Пожалуйста, Келл. Я не больна. Правда же.

— Все так говорят.

Ведет она себя доброжелательно, но твердо. А когда я чувствую укол иглы и жжение лекарства, не скрываю рыдания.

Входит обработчик. Он высокий и, по сравнению с другими, немного неопрятный. Это — тот самый, который положил Касу руку на плечо тогда, на парковке. Я падаю духом и трясу головой, пытаюсь избавиться о воспоминания о Касе. Пытаюсь притвориться, что последних нескольких недель, что я знала его, не было. В моей голове просто не умещается, что именно тот парень, который заботился о нас, нас и сдал.

Обработчик подходит к нам, и они с Келл о чем-то тихо говорят. Когда заканчивают, отстегивают мне руки и сажают на кресло-каталку, привязав к подлокотникам. В месте укола уже не жжет, только щиплет, а потом появляется такое чувство, будто я в теплой ванне. Меня охватывает покой, даже хотя умом я и понимаю, что нет причин успокаиваться. Лекарство заглушает панику, но не может замаскировать все. Я не позволю. Отталкиваюсь ногами, пытаюсь вытолкнуть себя из кресла, но я такая вялая. Стараюсь я зря, как рыба, которую бросили на землю, тяжело дышу, а когда мы выезжаем в коридор, я настолько устала, что не могу драться. Я откидываюсь в кресло, чувствуя, как по щекам стекают слезинки.