— Что с ними со всеми случилось? — спрашивает он.

— Они умерли.

Я думаю о Брейди. Последние воспоминания о брате были стерты у меня из памяти, и это, может быть, был наш единственный шанс узнать, что с ним случилось.

— Джеймс, — говорю я и раскладываю бумаги на столе. — Поищи, есть ли тут что-нибудь о Брейди.

Он помогает мне разложить бумаги и выбрать те, в которых, кажется, что-то можно найти.

— Что насчет этого? — спрашивает он и достает страницу. — Это — запись моей встречи с доктором Табором.

Я смотрю на Джеймса, удивившись тому, что он помнит имя своего врача. Я помню доктора Уоррен, но Джеймс ничего не рассказывал о том, что было, когда он был в Программе, только то, что все дни слились в один.

— Это — единственное упоминание, — говорит он, просмотрев еще несколько страниц, и перестает искать. Он усаживается поудобнее и, взглянув на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, начинает читать вслух.

— Первая сессия, — начинает он. — Пациент 486 — Джеймс Мерфи. Доктор Эли Табор. Пациент отказался принимать лекарство, чтобы вызвать воспоминание, и ему была сделана инъекция.

Джеймс нахмуривается, и я смотрю ему через плечо и читаю.

Доктор Табор: Почему ты находишься тут, Джеймс?

Пациент 486: Что? А разве они не сказали вам? Ну и что это за сомнительное дельце?

Доктор Табор: У тебя депрессия?

Пациент 486: Не совсем. Может, я просто устал.

Доктор Табор: Расскажи о Брейди Барслоу.

Пациент 486: Пошел ты.

(пациент проявляет беспокойство, и ему вводится еще одна доза лекарства).

Доктор Табор: Тебе лучше?

Пациент 486: Нет.

Доктор Табор: Я вижу. Джеймс, молодые люди в твоем положении всегда агрессивны; тут нет ничего нового. Но ты должен понять, что мы здесь, чтобы помочь тебе. Чтобы вылечить тебя. Ты хочешь жить?

Пациент 486: Нет, когда вы со мной закончите, я не захочу.

(отметить, что речь пациента невнятна).

Доктор Табор: Это из-за твоей девушки?

Пациент 486: У меня нет девушки.

(тут я останавливаюсь и смотрю на Джеймса. Как только он читает это, его дыхание меняется, но он не оборачивается ко мне. У меня появляется новая причина для тревоги, и я продолжаю читать, надеясь, что это ложь).

Доктор Табор: Разве ты не влюблен в Слоан Барслоу, сестру Брейди?

Пациент 486: Я бы не назвал это любовью.

Доктор Табор: А чем же?

Пациент 486: Жалостью.

(Когда я вижу слово «жалость», у меня все внутри переворачивается. Я не верю этому, но внутри зародилось семя сомнения).

Доктор Табор: Мы тщательно исследовали вашу связь со Слоан Барслоу. Мы знаем, что вы встречаетесь уже несколько лет.

Пациент 486: Ее брат просил позаботиться о ней. Я и заботился. Но как только ей исполнится восемнадцать, я с ней порву. Я порву с ней, и вам не придется снова о ней волноваться.

Доктор Табор: Но мы взволнованы. Может, она и не вырезает имена на руке, но она входит в группу риска.

Пациент 486: Вы тратите время. Она не любит меня. Я не люблю ее. Онечно, мы иногда спим   вместе, но этого и следовало ожидать. Я же такой классный парень.

Доктор Табор: Джеймс...

Пациент 486: Закроем эту тему? Потому что я закончил.

Доктор Табор: Нет, мне хотелось бы...

(отметить, что пациент 486 вскочил из-за стола и схватил меня за халат. Чтобы успокоить его, были вызваны обработчики. До следующей сессии три дня он проведет в изоляции).

(Дополнительная запись: после этой сессии пациент 486 пытался покончить с жизнью). Проснувшись, он попытался повеситься на простынях у себя в палате. Для консультации вызвали доктора Притчарда).

Я встаю из-за стола, стукнув стулом о стену. Джеймс сидит, не шевелясь, и смотрит на бумаги. Он пытался покончить с собой. Он говорил, что не любит меня. Я вспомнила Миллера.

Внезапно начинают пульсировать виски, а сердце бешено колотится. Я прикасаюсь к вискам, и на меня накатывает тошнота. Не надо было мне вспоминать, но я не могу остановиться. Я пытаюсь собрать полную картину из того, что знаю наверняка.

Когда я вернулась из Программы, я встретила Джеймса в Велнес Центре. Парень, которого звали Лайам, назвал меня идиоткой и, хотя мы не знали друг друга, Джеймс заступился за меня. И потом, когда мы узнали друг друга получше, Джеймс всегда заступался за меня. Так поэтому... Может, он и правда бросил бы меня, когда мне исполнилось восемнадцать?