– Мне больше интересны ваши пуговки, – напряженно улыбнулся Линч, решив снова стать хозяином положения. – Еще одну пуговицу, дорогая?

Роза отпила глоточек чая, элегантно держа блюдце.

– А что мне за это будет?

«Все, что хочешь».

– А что бы вы хотели?

Ее яркие карие глаза победно сверкнули, прежде чем она скромно потупила взор.

– Расскажите, почему сами решили стать грязнокровным?

– Вам непременно надо все знать?

– Моя слабость. – Она улыбнулась, держась за следующую пуговку. – Насколько вы хотите увидеть больше?

– Очень.

– Тогда отвечайте.

Линч прикрыл глаза.

– Когда мне исполнилось пятнадцать, я заявил отцу, что не хочу вызывать Алистера на дуэль. Отец был в ярости, но я не отступал. Тогда он решил форсировать события. Подстроил все так, что, когда пришло время кровавого ритуала, Совет предложил мне выбор – сразиться с Алистером за титул или лишиться права на инфицирование.

Роза удивленно сжала пуговицу.

– И вы отказались от того, что было вашим по праву рождения?

– Оно того не стоило. Не ценой жизни кузена. – Он махнул рукой. – Теперь, полагаю, вы получили ответ на свой вопрос.

Линч не сводил с нее пылающего взора. Роза смущенно улыбнулась и медленно, очень медленно расстегнула следующую пуговицу

– Удовлетворены?

Его тело горело.

– Едва ли.

Ее улыбки сводили с ума так же, как манера неспешно раздеваться.

– А теперь, – прошептала она, – ваша очередь.

Он уставился на нее:

– Мне показалось, вам не нравится отвечать на вопросы.

– Я собираюсь играть честно, сэр.

– Сомневаюсь.

Еще одна загадочная улыбка заставила его член дернуться.

Роза глотнула чая.

С чего бы начать? Дьявол, о чем он ее раньше-то спрашивал? Линч запустил пальцы в волосы.

– Как долго вы были замужем?

– Пять месяцев.

Тени промелькнули в ее глазах, а потом исчезли. Она смотрела на него, будто видя насквозь.

– Пуговица, милорд. Такова плата.

Чтобы понять, о чем речь, ушло больше времени, чем следовало. Линч покраснел и пригвоздил ее взглядом.

Роза отпила еще немного чая. Терпеливо. Спокойно. Бросая вызов.

Если он хочет узнать о ней больше, придется сыграть по ее правилам, даже если это самая большая ошибка в мире.

«Я могу управлять ситуацией».

Линч резко кивнул и взялся за верхнюю пуговицу брюк. Его куртка была достаточно длинной, чтобы пристойно прикрывать все необходимое, хотя о пристойности в этой комнате уже давно позабыли.

Но даже одна расстегнутая пуговица показалась Линчу первым шагом к виселице. Зрение снова поплыло, замерев на грани серых тонов и цвета, тело напряглось до предела. Он схватил кувшин и плеснул себе бладвейна – все что угодно, лишь бы прийти в себя.

– Тогда как вы стали голубокровным, если вам отказали в ритуале? – спросила Роза.

– Это была идея Алистера. Он сказал, что чувствует себя виноватым за случившееся, и предложил мне план. Мол, инфицирует меня своей кровью, и мы оба станем голубокровными и свободными от отцовского влияния.

– Какой любопытный выбор слов, – пробормотала она. – «Он сказал, что чувствует себя виноватым…»

– Тоже всегда задавался этим вопросом. Идти против указа Совета было глупостью, и я это знал.

– Но?..

– В ту ночь ко мне пришла Аннабель и открыто призналась… в своих чувствах ко мне. Мы могли соединиться, только если бы я стал голубокровным. Ее отец никогда бы не позволил ей заключить контракт консорта с человеком.

– Думаете, они сговорились?

– Полагаю, герцог хотел знать наверняка, что я никогда не свергну его сына. Произошедшее со мной было необычным и вызвало споры в Совете. Став грязнокровным, я лишился всех претензий на титул.

Роза задумчиво потягивала чай.

– Таким образом, Аннабель стала герцогиней, Алистер остался наследником – скорее в угоду отцу, чем по принуждению, – ну а властный герцог получил все, что хотел. Они очень ловко загнали вас в ловушку.

– Да, полагаю, так оно и было.

Она сдвинула брови:

– Вы выглядите столь спокойным. Я была бы в ярости.

– И к чему хорошему это бы привело? Я любил Аннабель, неважно, лгала она мне или нет. Мне не хотелось причинять вред ей или Алистеру. Вы верно оценили его отца. На самом деле Алистер получил то, что заслужил – ему пришлось жить с этим монстром.

По-прежнему хмурясь, Роза опустила глаза:

– Вы – намного лучше меня.

– Я видел месть, Роза. Во всех ее проявлениях. Я выуживал тела из Темзы и арестовывал истеричных жен или мужей. Месть холодна и одинока, она разъедает человека, пока в нем не останется ничего, кроме горечи и пепла. И всегда задевает больше людей, чем следует. – Линч поскреб подбородок. – Не знаю, был ли я зол. Оскорблен – да. Растерян, испуган. Я даже готов признаться, что смутно мечтал о мести герцогу, хотя и не предпринимал никаких действий. – Он глубоко вздохнул. – Мой отец был жестоким человеком, и я вошел в этот мир… как в помойную яму амбиций и постоянной лжи. Когда же покинул Башню из слоновой кости в том, в чем стоял, лишь примерно представляя, что делать дальше, то впервые в жизни почувствовал себя свободным. Я мог стать кем угодно и бороться за хоть какое-то правосудие в этом мире.

Роза уставилась на него, позабыв про чашку в руках.

– А теперь, – продолжил Линч, отклоняясь на спинку стула. – Думаю, вы должны мне несколько пуговок. Точнее три, раз уж задали три прямых вопроса. – Он хищно улыбнулся, позволяя взгляду скользнуть по краешку такой манящей камизы. – Если продолжите в том же духе, то окажетесь полуобнажены…

Глава 11

– Я передумал. Не хочу пуговицы, лучше крючки.

– Крючки?

Корсет. Розалинда застыла.

– Крючки, – твердо повторил Линч.

– А вы играете по-крупному, сэр, – выдохнула она.

Невероятно, что он пошел на такое. Какого черта она когда-либо считала его бесстрастным?

И зачем, дьявол побери, начала эту игру?

«Если вы начнете игру… я ее закончу».

По телу побежали мурашки. Розалинда в жизни не испытывала такого волнения.

«Что ты творишь?»

Он голубокровный. Но ее представление о враге начало рушиться. Она не могла смотреть на этого мужчину, который редко улыбался и жестко контролировал свою жажду, и относиться к нему так же, как к другим. Линч совершенно не походил на представителей Эшелона.

Будто по собственной воле пальцы скользнули к первому крючку корсета. Затем ко второму и третьему. С тихим шелестом кружева разошлись, и открылась бледно-розовая, почти белоснежная кожа. Корсет приподнимал упругую грудь, едва ее сдерживая. Роза ступила на опасную дорожку, но безрассудство толкало ее все дальше. Она не могла собой управлять. И так отчаянно хотела Линча, что бедра покрылись влагой.

– Моя очередь, – сказал он, поерзав в кресле. – Как вы познакомились с мужем?

Словно ушат холодной воды в лицо. Чувство вины – замечательный способ держать в узде основные инстинкты.

– Натаниэль работал в «Лондонском стандарте». Он писал статью, касающуюся одного из моих прежних работодателей, и пригласил меня на ужин. Мы поженились неделю спустя по специальной лицензии.

– Как импульсивно.

– Почему вас так интересует мой муж?

Линч не ответил; однако Розалинда увидела в его глазах правду, и сердце екнуло. Он хотел ее и не только в постели. Линч смягчился, Роза стала ему небезразлична. Однако вместо радости она застыла и, задыхаясь, уставилась на него.

Розалинда позабыла одно из основных правил манипулирования: никогда не привязывайся к своему противнику. Она балансировала на краю обрыва. При таком напоре невозможно остаться безразличной.

«Я справлюсь». Она поджала губы.

– Как я понимаю, с меня еще одна пуговица, – вырвал ее из ступора Линч.

Он опустил руки, и Роза жадно проследила за его движением.

«Сосредоточься. Ты тут не просто так, черт побери!»