Я проваливалась в небо, вглядываясь в творящееся там безумие, задыхалась от слез. И не понимала – неужели кто-то смотрит на соревнующихся?! Да кому они нужны, когда там, вверху существует такое?! Помню, как сдирала до крови кожу на ладонях, пытаясь забраться выше. Казалось, вот я поднимусь – и смогу допрыгнуть до того неба, другого. Над моей головой была синяя гладь, и пушистые облака, и белые звезды ночью – все то, к чему я привыкла. Но теперь-то я знала – небо может быть другим!

Чуть не упала тогда, стараясь дотянуться... Но как же было светло на душе, и хотелось рваться вперед, кричать от восторга.

До сих пор с улыбкой вспоминаю, как сидела потом на земле, зареванная и счастливая. Потому, наверное, и решилась на вылазку, узнав, что в этом году соревнования пройдут в нашей Найвиле. Хозяин «Резвой ящерки» рассказал, когда пришла к нему за молоком.

– А мне-то какое дело до этих соревнований? – спросила я, облокотившись на стойку, а внутри все перевернулось.

– Да так, – смутился Йорле. – Новость... Ребенок твой как?

– Хорошо...

В последнее время я появлялась здесь чаще обычного, и Йорле, похоже, радовался возможности вот так запросто поболтать с одной из всегда хмурых, скрытных безмагов. Мне кажется, с нами этот слабый маг ощущал родства больше, чем с остальными горожанами. Посетителей почти не было, только парочка приятелей что-то обсуждала за дальним столом, да какой-то парень подошел к стойке. Услышав вопрос Йорле, он издал тот самый звук, когда наружу рвется, но не произносится, вопрос. Даже представлять не хотелось, о чем он мог сказать.

– Решили чего, уважаемый? – обратился к нему Йорле, сделав мне знак подождать.

– Дайте квасу, – опомнился маг, кладя на стойку серебряную монету. – И поесть чего-нибудь.

– Каша у нас, с мясом...

– Пойдет.

– Найя! Каши тарелку и квас!

Из кухни раздалось громогласное «Ща-а-ас!», а Йорле принялся отсчитывать сдачу, поглядывая на волшебника.

– Опять всю ночь работали, господин Руэрхис? – поинтересовался он между делом.

– Да уж, – скривился колдун. – Вторые сутки защиту ставим, и все никак...

Выглядел он и вправду уставшим – под глазами темные круги, руки дрожат, кожа бледная, рыжие волосы влажные, по вискам стекает пот. Неловким движением маг стер с лица капли и попытался улыбнуться.

– Защита – дело нужное, при состязаниях-то... – понимающе закивал Йорле. – Присаживайтесь, вон, Найя уже тарелку несет...

Я не разбиралась, чем занимаются в городах сильные маги, но наверняка дел хватало. Вон как его выжали, аж ложка в руках трясется. А то, что сильный... из-за имени, наверное, так решила. Маги, могучие, которые в советы входят, в академиях преподают, города защищают – у них у всех имена такие, что без пары кружек и не выговоришь. Говорят, родителями данное имя они забывают, а сами выбирают новое, какими-то силами ведомые... Ну прям как мы, безмаги из Общего Дома! Тоже сейчас и не вспомним, отчего решились таким огородом назваться!

– Ну что, расскажи, как вы там с дитем возитесь? – вновь обратился ко мне Йорле. – Своих-то не было, Найю уже с тремя взрослыми взял...

Поболтав еще немного с хозяином, угостившись бесплатным киселем и пообещав зайти с ребенком, я отправилась домой. Предварительно, конечно, узнав, когда точно соревнования будут. Оказалось, через два дня.

Редких безмагов, находившихся в Найвиле, попросили покинуть город во избежание любых недоразумений. Город кипел эти два дня.

И в душе у меня что-то нервно билось, звучало, заставляло улыбаться вроде как без повода.

Утром в день магических состязаний я столкнулась с Горицветом. Плакун, временно оставшийся без работы, отсыпался на неделю вперед, а Лебеда, скорее всего, отправилась искупаться. Воду она обожала, и с ранней весны до поздней осени готова была не вылезать из ближней реки.

– Что с тобой? – спросил Горицвет.

Сколько я его помню, ни разу не видела без книги. Даже шагая по обочине, он умудрялся читать и не врезаться в верстовые столбы. Вот и сейчас сидел за столом, подперев голову руками, и едва заметно шевелил губами. Наверное, перечитывать надоело, решил наизусть выучить...

– Ничего! – бодро ответила я, ища, чего бы пожевать. Вчера Лебеда напекла пирожков с капустой, попутно научив Вьюнка замешивать тесто, но до утра стряпня, конечно, не дожила.

– Что-то не верится, – Горицвет покачал рыжей головой. Это кажется, что он всегда серьезен... просто лукавые искры прячутся так глубоко в зрачках, что не каждый разглядит. – Просто сияешь...

– Кто с Белозером? – я поспешила сменить тему, достав из печи чугунок с вчерашними щами.

С мальчиком всегда кто-то сидел. По-моему, обычные деревенские дети окружены куда меньшим вниманием, там ведь родителям то в поле надо, то в лес, одни дела. А что у нас тут? Огород небольшой есть, так он много времени не требует. А нанимают, самое большое, двух человек. Вот и получается, что всегда рядом с ребенком кто-то есть.

– Кипрей и Кирио...

Кирио... Обычно, когда мы уходили, то оставляли деду и Вьюнку денег, каждый из своего кармана. Нам-то что, еще заработаем... Теперь все живущие в Общем Доме должны были растягивать накопленное на как можно больший срок.

Тяжело стало. Постоянный заработок имел только Плакун, а сидеть у товарища на шее, понятное дело, никто не хотел. Но Кирио все равно упирался и злился, едва услышав наши робкие намеки. «Дурак!» – с внезапной злостью подумала я.

– Слушай, – есть расхотелось, – я пойду, пожалуй, прогуляюсь...

– Иди, – пожал плечами Горицвет. – Может, до реки дойдешь, так там Лебеда.

– Ага, – кивнула я. – Что там у нас с травами, может, нарвать чего?

– Окстись, подруга, – несколько удивленно отозвался товарищ. – Ни одна трава еще в силу не вошла...

Горицвет в этом разбирается, да и я вроде тоже... разбиралась до того утра. Махнув рукой на прощанье, я выбежала в сени. «Ветер злой, дождь будет, – думала я, надевая сапоги. – Какова она, гроза в другом небе?»

По деревьям я ползала все так же хорошо, как в детстве... И вот... Поле мое никого не задевало, только гордость ныла немножко – ну что ж ты, Полынь, как девчонка какая, из дома ушла? Да и зачем, на что глядеть, на заклинаний этих неизвестных отблески, чужой силы сполохи? Но детское воспоминание давало о себе знать, и я ждала.

Я ждала, но ничего не происходило. Понимала, что состязания начались – время уже пришло, – и ничего не видела.

И какой же дурой я себя почувствовала, обманутой. И дождь полил – ровно кто разрезал шнуровку тяжелых туч. Гроза, обычная гроза...

Сидела, обхватив ногами толстую ветку, вцепившись пальцами в кору, то ли зверем лесным, невесть зачем так высоко забравшимся, то ли птицей, разом летать разучившейся. И все-таки чего-то ждала.

Потом плюнула с досады, домой засобиралась. И... вот надо ж, ровно ждали меня внизу! Поглядела – через ветви голову чью-то видать, в капюшоне. Неужто Горицвет следом пошел? Вот стыдно-то будет...

Снял пришелец капюшон – макушка рыжая, ну точно, Горицвет! Однако присмотрелась – темнее волосы... А как голову задрал вверх человек, так я и вовсе чуть с ветки не свалилась.

Вернее будет – свалилась, но не совсем.

– Летать учишься? – спросил маг. Серьезный голос, а лица мне не видно – несподручно вниз смотреть, когда локтями да подбородком за ветвь цепляешься. Подбородок в кровь изодрала, куртку чуть не порвала, а вернулась на ветку.

– Испугалась, что ль? Так это мне вроде положено...

– Вот и бойся, – нашлась я. – Поскользнулась я, мокро.

– Шишки собирала? – все веселее говорил колдун. До ближайшей ели здесь топать и топать, а кедров я вообще не видела.

– Дятлов ловила.

Тогда и познакомились. Просто так, сама не ожидала. Его имя я знала от Йорле, свое пришлось сказать. Оказалось, этот маг в соревнованиях не участвовал – не любил или не хотел, я так и не узнала. А рассказать о том старом, детском воспоминании и спросить, почему сейчас ничего не было, – то мне и в голову не пришло.