Остановившись в дверях гостиной, Николь повернулась к Леоноре:

― Мое присутствие обязательно?

― С твоей стороны будет невежливо не пойти. — Голос Леоноры посуровел. — Могу я узнать, почему ты не хочешь побывать у Ланиесов?

Николь могла бы ответить одним словом: Элена.

— Просто немного устала, но это неважно. К вечеру приведу себя в порядок.

Оказавшись наконец в своей комнате, Николь вздохнула с истинным облегчением. Леонора права, придется позвонить Скотту. Он не дурак и уже наверняка догадался, что с ней происходит что-то неладное.

Было половина шестого по местному времени, когда она закончила принимать душ и вышла из ванной. Значит, дома уже около десяти. Если она еще затянет со звонком, Скотт может позвонить сам, и не дай бог — Маркус окажется поблизости…

Крадучись, словно вор, спустилась она вниз и, обнаружив, что там никого нет, решила позвонить по аппарату, стоявшему в холле.

― Как раз вовремя! — приветствовал ее Скотт. — А я решил, что ты обо мне забыла.

― Прости, мы поздно вернулись.

― Ну да, ты же уезжала с Маркусом. Все это время вы провели вместе, не так ли?

― Так. — Николь изо всех сил старалась сохранять дружелюбный тон. — По моей просьбе он отвозил меня в город.

― И это заняло почти весь день?

― Мы пообедали в ресторане. — Николь запнулась. — Скотт, нам надо серьезно поговорить.

Трубка ответила молчанием. Наконец он заговорил уже совсем другим тоном:

― О чем конкретно ты хочешь поговорить?

― О нас.

― Что такое о нас тебе надо выяснить? — Голос его был явно встревожен.

― Думаю, мы совершили ошибку.

― Какую ошибку? Выражайся яснее, я ничего не понимаю!

Скотт определенно не собирался облегчать положение Николь.

― Яснее некуда. Мы совершили ошибку, когда решили пожениться. Между нами очень мало общего. Например, в отличие от меня ты не хочешь иметь детей.

― Мне казалось, что по этому поводу мы пришли к согласию?

— Тебе только так казалось, а на самом деле я просто не хотела тогда ссориться с тобой.

― Значит, нам стоит еще раз все обсудить. — Он помолчал, ожидая, что еще за этим последует. — Ты чего-то недоговариваешь, Николь. Какие у тебя ко мне претензии, помимо того, что я не хочу иметь детей? Что вообще происходит? Это Леонора подговорила тебя, да? Она не хочет, чтобы мы поженились? Я так и знал, что ничем хорошим твоя поездка не закончится!

― К моему решению Леонора не имеет никакого отношения. Просто, оказавшись вдали от тебя, я поняла, что последние месяцы жила во лжи. Ты ни в чем не виноват. Дело во мне. Пока я не готова выйти замуж.

― Ты хочешь сказать, что не готова выйти замуж за человека без денег! Я должен был сразу догадаться, что у тебя на уме, когда ты принялась настаивать на поездке в Венесуэлу. Ты такая же, как и твоя мать! Недаром говорят: яблоко от яблони недалеко падает!

― Ты забываешь, Леонора мне не мать, а мачеха. Между нами нет кровных уз.

― Какая разница! Я все равно тебе не верю!

― Это твои проблемы. — Николь чувствовала себя по-настоящему несчастной. — Конечно, было бы лучше сказать тебе обо всем в лицо, но это бы значило, что каждый раз, разговаривая с тобой по телефону, мне пришлось бы притворяться. Я этого не хотела. Мне жаль, Скотт. Мне искренне жаль, что все так получилось. Увидимся, когда я вернусь домой.

Услышав, что кто-то спускается по лестнице, Николь резко положила трубку. Обернувшись, она увидела подходившего к ней Патрисио.

― Зачем ты поощряла мои ухаживания, если заранее знала, что не сможешь на них ответить? — мрачно вопросил он.

― Я не думала, что ты так воспримешь мое поведение. Ты мне очень нравишься, но…

― Но привлекает тебя мой брат, — закончил за нее Патрисио Он говорил об этом как о давно и хорошо известном факте, без боли, почти с философским спокойствием.

Судя по всему, между братьями успел состояться разговор. Но сказал ли ему Маркус, как далеко зашли их отношения, или нет, Николь определить не могла.

— Леонора предупредила, что сегодня вечером мы приглашены в гости. Я рассчитывала попросить у тебя совета относительно того, что мне надеть.

Он окинул ее взглядом, в его глазах отчетливо читалось восхищение.

― Чем меньше на тебе будет надето, тем лучше.

― Если следовать твоему совету, то мне, пожалуй, придется отправиться в гости в одном белье!

― Я не это имел в виду. Но и тогда ты превзойдешь красотой всех женщин!

Николь заставила себя рассмеяться:

― А ты, оказывается, льстец! Придется решать самой, в чем пойти.

― Платье, которое ты надевала в первый вечер, подойдет, — уже другим тоном сказал он. — Тебе вообще идет зеленый цвет. Может быть, не так, как серебристый, но для сегодняшнего вечера этот наряд будет слишком шикарным. — Он подошел к ней и легко коснулся губами ее губ. При этом на его лице играла невинная улыбка. — Как твоему будущему брату, мне положены некоторые привилегии.

― Что ты хочешь этим… — Николь не договорила. В дверях стоял Маркус и без всякого удовольствия наблюдал за разворачивающейся перед его глазами сценой.

― Леонора заварила чай и ждет тебя, — прокомментировал Маркус свое появление.

― Замечательно, — отозвалась Николь. — Выпьешь с нами чаю?

― Нет, на такие жертвы способен только мой отец. Ты знаешь о том, что вечером мы приглашены к Ланиесам?

― Да. Я как раз спрашивала Патрисио, что мне надеть.

― И я, как и полагается любящему брату, дал Николь совет, — откликнулся он из-за ее спины. — Пожалуй, я тоже выпью чаю.

― Тогда не буду вас задерживать, — сухо ответил Маркус, пропуская их в дверь.

Николь с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться, проходя мимо него. Она провела с Маркусом почти весь день, и ночью они опять будут вместе, а он еще недоволен тем, что она выпьет чаю в компании с Патрисио.

Хоть зеленое платье Николь стоило довольно дорого, оно все же не шло ни в какое сравнение с нарядами, в которых щеголяли сестры Ланиес и Леонора. Но Николь решила не портить себе настроение такими пустяками. Пусть те, кто могут позволить себе вещи haute couture, и одеваются haute couture. Она же носит то, что ей по карману.

Что действительно действовало ей на нервы, так это поведение Элены. Едва лишь Маркус переступил порог дома Ланиесов, как та прицепилась к нему, словно репей, и ни на минуту не отпускала от себя на протяжении всего вечера.

Николь не знала, радоваться ей или огорчаться, когда заметила, что она не единственная, кому Элена перешла этим вечером дорогу. Изабелла даже не пыталась скрыть возмущения, вызванного столь откровенно навязчивым поведением сестры. В какой-то момент Николь почувствовала, что находит возникшую ситуацию забавной: три женщины, сражающиеся за внимание одного мужчины, и из них троих у нее меньше всего шансов заполучить его.

Как и положено, ужин был подан в девять, а затем они перешли в салон, не уступающий по размерам и обстановке салону в Лас-Веридас, куда им подали кофе и ликеры. Еще часа два, и можно будет собираться домой, подумала Николь, глядя на свои часики. Патрисио опять сидел рядом с ней, но на этот раз расстояние между ними было гораздо больше того, которое он позволял себе до разговора с Маркусом.

― Как случилось, что ты до сих пор не увлекся Изабеллой? — спросила Николь, чтобы хоть как-то завязать разговор.

― У Изабеллы много поклонников, но она не замечает никого, кроме Маркуса.

― Пока рядом есть Элена, у нее мало шансов привлечь его внимание.

― Да, если Маркус женится на Элене, Изабелле придется смириться и обратить свое внимание на кого-нибудь другого.

― Значит, ты считаешь, Маркус может жениться на Элене?

― Может. Но точный ответ на этот вопрос известен только ему. Меня он в свои планы не посвящает. — Патрисио внимательно посмотрел на Николь. — Тебя это волнует?

— Почему меня должно волновать, на ком женится Маркус? Меня здесь к тому времени уже не будет.

— Значит, для тебя связь с ним ничего не значит?