Последние поступления особенного интереса не представляли. Мистер Ботвиник вручил шифровальщику короткую зашифрованную телеграмму, решив, что она содержит дополнительные сведения о предположительной капитуляции Италии в самом ближайшем будущем, и взял копию «БИЛУ ДЛЯ НИКОЛСА ОТ АРНОЛЬДА», которая гласила: «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНО СРОЧНО ТРЕБУЕТЕСЬ ЗДЕСЬ НАЛИЧИИ ПОГОДНЫХ УСЛОВИЙ ЖЕЛАТЕЛЬНО НОЧНЫМ САМОЛЕТОМ». Тут зазвонил телефон на столе старшего шифровальщика. Старший шифровальщик, штабной сержант, сказал:

— Командный пункт, сэр! Просят вас. — Он услужливо вскочил, предоставляя стол и телефон в распоряжение мистера Ботвиника.

Звонивший явно в полной мере обладал сообразительностью, присущей тем, кому помимо их прямых обязанностей вменялось держать мистера Ботвиника в курсе важных событий: во всяком случае, он знал, куда перезвонить, когда телефон в кабинете мистера Ботвиника дальше по коридору не ответил. Взглянув на часы, он точно определил, где, скорее всего, может сейчас находиться мистер Ботвиник.

Часы же — первый циферблат, начинающий ряд электрических часов в стене под телетайпами, — показывали начало шестого. Прочие циферблаты последовательно сообщили мистеру Ботвинику время на данный момент в Сан-Франциско, в Гонолулу, в Карачи и в Лондоне, но мистер Ботвиник, хотя и вперял в них взгляд, их попросту не видел. Опустившись в кресло, он взял трубку, деловито сказал: «Ботвиник слушает» — и начал сосредоточенно слушать, настолько игнорируя все вокруг, что усердное трудолюбие окружающих окончательно утратило смысл. Худое лицо мистера Ботвиника застыло от почти мучительной напряженности его мыслительных процессов. Почти две минуты он слушал молча. Потом сказал:

— Подождите.

Предостерегающе зазвенев, рядом с ним заработал телеграфный аппарат, печатая последние известия, но мистер Ботвиник ничего не заметил. Судорожно сжимая трубку, он немного отстранил ее от лица. Другой рукой залез в карман, вытащил грязный носовой платок, смял в комочек и провел им по вспотевшей коже, туго обтягивающей лоб. Осторожно, с трудом вздохнул. Посидел еще немного, храня каменную неподвижность, сгорбив костлявые плечи, созерцая прищуренными глазами циферблаты, показывающие каждый свое время.

Затем он поднес трубку ко рту и сказал свистящим шепотом:

— Уортингтон.

— Да, сэр?

— Вам известно, где сейчас полковник Моубри?

— Тоже пошел позвонить. Я слышал, как он сказал полковнику Россу, что позвонит в клуб, скажет им, что все отменяется. Полковник Росс сказал, что да, генерал сразу поедет в штаб. Полковник Моубри должен был еще что-то уладить, не знаю точно, что именно. По-моему, генерал сам позвонил полковнику Россу, сказал, чтобы он поехал к озеру. Полковник Росс, я знаю, звонил в свой отдел. По-моему, про сообщение для прессы. Перед тем, как он поехал.

— А еще кто поехал?

— Несколько человек, сэр. Еще раньше, после первого сообщения, когда от начальника полиции позвонили дежурному на командном пункте. Он нашел полковника Хилдебранда и полковника Юлайна.

— Вот что, — сказал мистер Ботвиник. — Вы слышали, чтобы кто-нибудь что-нибудь сказал, что глиссер был не на ходу? Или о том, что на них не было спасательных жилетов?

— Нет, сэр. Про глиссер ничего. Я только слышал, как дежурный сказал лейтенанту Нороузу, что не понимает, каким образом они могли утонуть — или на них не было жилетов? Лейтенант Нороуз сказал, наверное, они решили, что и без того на них слишком много всего нацеплено. Наверное, не рассчитывали, что будут в озеро прыгать. А дежурный сказал: «В центральной части Флориды кроме озер прыгать некуда». Это я слышал.

Мистер Ботвиник плотно сжал губы. Разжав их, он сказал небрежно:

— Спасибо, Уортингтон. Это все? Или еще что-нибудь?

— Больше ничего, сэр… Ах, да! Про подполковника Каррикера, сэр, если вам еще это надо. Мы наконец выяснили. У него начались неполадки с двигателем, и он решил приземлиться на оканарский третий номер. Ему пришлось оставить самолет. Капитан Дайер поехал за ним на джипе. Я знаю, перед парадом канцелярия генерала Била осведомлялась о нем. Он должен был вернуться.

— Да, мы слышали. Генерал знает. Так если он, возвращаясь, сначала заедет на базу, проследите, чтобы ему сообщили, что генерал хочет его видеть. И позаботьтесь, чтобы и сержант Пеллерино был поставлен в известность, если он еще в ангаре. Они могут задержаться там и не поехать на командный пункт.

— Есть, сэр.

— Я сейчас вернусь к себе. И буду там.

— Есть, сэр.

Мистер Ботвиник положил трубку и встал. Он сказал старшему шифровальщику:

— Немножко задержите эту закодированную телеграмму. Генерал едет сюда. И пришлет за ней, если она ему понадобится.

— Есть, сэр.

Старший шифровальщик взглянул на него с неприкрытым любопытством. Но тут же спрятал это любопытство, торопливо отведя глаза. Мистер Ботвиник направился к дверце в проволочной сетке, подсунул пальцы под край барьера и нажал кнопку. Он вышел и закрыл за собой дверцу. На пороге двери, ведущей в коридор, остановился и сказал с небрежностью:

— В озере утонуло несколько человек. Несчастный случай.

Он вышел в коридор.

Дверь кабинета мистера Ботвиника была открыта, там горел свет. Если не считать приглушенного треска аппаратов в шифровальной, в этом крыле штаба царила тишина. Все закрыто, нигде никого. Персонал отдела полковника Моубри и канцелярии генерала Била был давно отпущен.

Мистер Ботвиник прошел через свой маленький кабинет в помещение за ним. Столы миссис Спен и мисс Джеллиф были чинно пустыми. Уже сгущались сумерки, но озаренный ярким вечерним солнцем внутренний двор отражал достаточно света, и мистер Ботвиник легко различал цифры на секретных замках картотеки у входа в кабинет полковника Моубри.

Мистер Ботвиник подошел к первому шкафу и начал вращать ручку натренированными пальцами. Раздался щелчок, он нажал на защелку и выдвинул верхний ящик. Почти пустой. Только на самом дне лежала довольно потрепанная папка из толстого картона, набитая документами. Мистер Ботвиник вынул ее и, держа в одной руке, другой пошарил по верху шкафа, пока не нащупал красную картонную карточку с печатной надписью «Сейф открыт». Ее он аккуратно засунул под защелку.

Папку мистер Ботвиник отнес к себе в кабинет, затворил дверь в коридор и сел за свой стол. На папке была наклейка со словами «Мисс Джеллиф — для подшивки». Тут находились материалы, которые полковник прислал миссис Спен сегодня, а возможно, и вчера. Миссис Спен отобрала документы, которые полковник Моубри предназначил для подшивки, от тех, на которых были другие пометки, и положила их в эту папку. Подшивка лежала на мисс Джеллиф. Обычно мисс Джеллиф день-два не успевала выбрать для нее времени.

Мистер Ботвиник раскрыл папку и начал медленно, словно с неохотой, листать документы. Его пальцы неловко ухватывали края листов, и раз за разом он переворачивал сразу несколько, после чего должен был останавливаться и разделять их. Прошло больше минуты, прежде чем он отыскал то, что искал. Прижав потные ладони к столу, мистер Ботвиник начал рассматривать лист под грифом «Штаб Оканарской базы армейской авиации». Далее следовало: «Рапорт старшего инженера о глиссере на озере Лейледж. Начальнику штаба АБДИПа». Датировано было вчерашним числом.

В верхнем углу был штамп с пробелами для инициалов и дальнейших распоряжений. Там красовалось царственное «М» полковника Моубри, а за ним (миссис Спен ошибалась очень редко) каракульки полковника Моубри «в подшивку».

Мистер Ботвиник вновь извлек носовой платок и нежно провел им по лбу. Скорее всего, полковник Моубри прочел только первую строку — то ли его отвлекли, то ли он думал о чем-то другом.

Мистер Ботвиник положил локти на стол. Не отрывая глаз от рапорта, он зажал в пальцах свой костлявый подбородочек. Один из телефонных аппаратов зазвонил с приглушенной настойчивостью, но мистер Ботвиник не шелохнулся. Он предоставил ему звонить, размышляя, возможно, над тем, что случится с ним, если что-нибудь случится с полковником Моубри.