Внешне несколько похож на пижму тысячелистник. Только корзинка у него собрана не из желтых, а из белых цветков. Листья тысячелистника используют при изготовлении кровоостанавливающего лекарства, настой хорошо лечит простуду.

Такими же свойствами обладает лишайник кладония. Его еще называют олений мох или ягель. Растет он на песчаной почве, сухих торфяниках, таежных опушках.

Я привел далеко не полный перечень лекарственных трав, встречающихся в нашей тайге и готовых в любую минуту прийти человеку на помощь. Нужно только уметь отыскивать и правильно применять их.

Охоты бывают разные. Одни громкие — с ружейной пальбой, лаем собак, кряканьем уток и ревом зверей. Другие — тихие. С ведерком, корзиной. И кто скажет, какой трофей принес больше радости охотнику — добытая на Щучьем озере пара быстрокрылых чирков или ведерко тугих, источающих запах прелой листвы подосиновиков? Ведь охотники за грибами да ягодами в этот день вдоволь наслушались пения птиц и журчания ручьев, налюбовались неброскими лесными цветами… Они пережили радость общения с природой, а по словам Льва Толстого, это самая великая радость.

Громкие охоты начинаются только осенью, а вот тихие — в середине июля. К этому времени созревают первые ягоды. Еще совсем недавно желтоватые цветки жимолости растопыривали лепестки-пальчики, так похожие на человеческую кисть, а сейчас весь куст увешан синими продолговатыми ягодами. Одни плоды лишь начинают созревать, другие налились так, что прикоснись — и они брызнут струйкой кисло-сладкого сока. Это настоящая кладовая здоровья, они содержат сахар, различные кислоты и витамины. Нежные и ароматные ягоды идут на приготовление морсов, компотов, варенья. Но самые вкусные они — только-только сорванные с куста.

Излюбленное место растущей у нас жимолости — старые прирусловые вырубки. Среди потемневших от времени пней вперемежку с кустами шиповника и красной смородины разрастается она буйно и широко. В этих зарослях можно встретить выводок суетливых куропаток, стайку пугливых рябчиков или тяжелого на взлете глухаря. Всем им по вкусу наша северная ягода…

Но за жимолостью добираться не близко. Иногда на одну только дорогу истратишь полдня. А вот сразу за поселком целое поле другой очень вкусной ягоды. Это родная сестра брусники, черники и клюквы — голубика. Селится она по низким сырым местам, и бывает, что ее кусты тянутся вдоль речки или болота на несколько километров.

Некоторые веточки голубики напоминают миниатюрные деревца. Есть и стройный ствол, и ветвистая крона. Поглядишь на такое деревце, а оно отливает синевой: голубоватый ствол, голубоватые листья, синие ягоды. Поэтому во многих краях это растение зовется синикой.

Есть у голубики и другие прозвища: гонобобель, гонобобль и даже дурника или пьяница. В двух последних прозвищах виновата не голубика, а багульник. Этот вечнозеленый, с сильным одурманивающим запахом кустарник любит соседствовать с голубикой. Его очень легко узнать по узким, сверху темно-зеленым, а снизу покрытым ржаво-бурым налетом листочкам. И в этих листочках, и в самом стебле много эфирных масел, содержащих яд ледол. Белые, собранные на концах веточек цветки тоже ядовиты. При малейшем дуновении ветра их пыльца поднимается в воздух и оседает на ягоды голубики, если они растут поблизости. А так как этот яд действует прежде всего на нервную систему, то у отведавшего голубики кружится голова.

Но не нужно думать, что от багульника одни неприятности. Из высушенных его веточек готовят лекарства от коклюша, ревматизма, бронхиальной астмы. Применяют багульник при заболеваниях кожи, ранениях, ушибах, кровотечениях…

Мякоть темно-синих ягод голубики чуть кисловата и очень приятна на вкус. Сами ягоды имеют различную форму: могут быть округлые, продолговатые, грушевидные и даже в форме кубиков. Очень редко, но все же встречаются кустики голубики с белыми плодами.

Голубика очень стойка к различным невзгодам и поэтому растет далеко на Севере. Даже прихваченные морозом, ее ягоды необычайно вкусны. Любят их люди, птицы и звери. Особенно увлекаются голубикой медведи. Бывает, этот огромный хищник по нескольку дней подряд питается одним «северным виноградом» — голубикой.

Вкусна она в пирогах, киселях и варенье. А уж какова голубика в свежем виде — знают все! Сладкая-сладкая и такая нежная, будто тает во рту.

Собирать голубику нужно очень аккуратно, стараясь не повредить нежные веточки. Ведь вполне возможно, что растущему у твоих ног кустику больше сотни лет…

Очень часто у нас встречается еще одна ягода. Любопытно, что многие не знают, можно ли ее есть. Когда, впервые увидев эту ягоду, я съел целую горсть, за мной долго с тревогой наблюдали товарищи по рыбалке: не отравился бы. Потом я узнал, что она издавна ценима охотниками, рыбаками и оленеводами, так как хорошо утоляет жажду.

Любой встречал не однажды разостлавшуюся по самой земле маленькую «елочку», усеянную сверху крупными черными ягодами. Это вороника. У нас ее называют шикшой или водяникой. Последнее название — из-за водянистого сладковатого сока, что прямо брызжет, стоит чуть придавить крепкие на вид плоды.

Вороника — вечнозеленый кустарничек. Примечателен его зеленый наряд. Кажется, это иголки, как у лиственницы или стланика. Но, присмотревшись, понимаешь, что перед тобой обыкновенные листочки, только края у них сильно загнуты вниз.

Отправляясь на «тихую охоту», необходимо брать с собой корзинку или ведерко, мазь от комаров, теплую одежду, запас еды. Многие не забывают прихватить и спички.

— А что здесь плохого — испечь картошку, вскипятить чай, может, просто погреться да комаров погонять.

— А если пожар?

— Какой пожар? Что я, залить свой костер не в состоянии?

Вот так рассуждают почти все, и все в состоянии надежно потушить костер, но тайга-то горит. Так что не лучше ли оставить спички дома?

За Гремучим озером кто-то тайгу подпалил. Специально или случайно, утверждать не буду, а что подпалил — это точно. Затрещала-заполыхала тайга, шугануло в небо жаркое пламя, черной тучей завис над сопками дым. Гореть бы тайге долго — деревья вокруг плотно стоят, стланик сопки зеленой подушкой укрыл, долина на сто километров тянется. Да, к счастью, в этот день Васька Чирок бульдозер на новый полигон перегонял и недалеко от пожара случился.

Как только огонь увидел, развернул бульдозер и пошел обрезать пожарище. Отвал у бульдозера широкий, двигатель стосильный. Часа не прошло, а вокруг бушующего пламени темная лента перепаханной земли легла. Ткнулся в нее огонь, зачадил и потух…

Как-то в те края я снова попал. Там, где пожар гулял, мертвый стланик ребра выставил, сухие лиственницы в небо пиками торчали. Ни птицы, ни мотылька. Только одинокая пищуха в камнях возится.

Где бульдозер прошел, тоже приметная полоса на многие годы осталась. По верхней колее рядочек молодых лиственничек поднялся, по нижней ручеек журчит. А между ними сыроежек целые заросли. Следов же разных и не сосчитать. Здесь вот дикий олень — буюн грибами угощался, чуть дальше бурундук шляпки погрыз, у поворота куропатки воду из ручейка пили.

Я на камень у ручейка присел, а рядом на обгорелое дерево пеночка-зарничка опустилась, на меня глазком-бусинкой уставилась и спрашивает:

— Пить? Не пить?

— Пей! — говорю. — Всем хватит.

Она напилась и улетела. А я сидел и смотрел на отметины, что оставили после себя два человека.

Плохой человек и хороший человек.

Многие почему-то считают, что трудное для птиц время наступает только с появлением птенцов. Мол, им всех детишек накормить-напоить нужно, от дождя спрятать, от хищников уберечь. А до этого все, как в известном стихотворении: «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда». Однако и пора насиживания для большинства птиц ничуть не легче.

Как только утка сядет на кладку, селезень тотчас улетает на линьку.