— Правильно. Механическую базу следует развивать. Подумайте, что вам Ещё надо, — одобрил он и пошёл к машине.

— А гаражи? — Юра хотел показать и остальное хозяйство.

— Важно знать условия жизни людей, а остальное приложится, — мягко заметил Эдуард Петрович, — Ну что ж, Михаил Степанович, поедем в управление. Надо кое-что обсудить.

Вечером Колосова вызвали в управление. Начальник управления, огромный мужчина, склонился над картой и сосредоточенно водил по ней пальцем. Его длинная бородка касалась бумаги. Рефлектор настольной лампы был направлен на среднее течение Колымы.

Рядом с ним стоял главный инженер Купер-Кони. Высокий человек в зашнурованных до коленей ботинках и в куртке с никелированными заклёпками и многочисленными карманами. Он что-то тихо объяснял.

Дымнов сидел в кресле у окна, рядом с Красновым, и внимательно слушал главного инженера прииска «Нечаянный» Осепьяна.

Осепьян — загорелый, подвижный, с быстрыми, но мягкими движениями — возмущённо размахивал руками, и наступал на Краснова.

— С водозаводными канавами и сплотками надо кончать: кустарщина. Восемнадцатый век… Строим каналы, метро, металлургические гиганты, самолёты и не можем подать воду в забой. Смешно, а пески тащим к воде. Давайте бочки, резать будем, трубы варить начнём. Аппараты Есть, сварщики найдутся. Прошу — бочки. — Он повернулся к Дымнову. — Алексей Иванович, ну чего молчишь? На прииске был? Забой видел? Скажи…

Краснов засмеялся:

— А разве я в забоях не бывал? Не в том дело. Разрешение надо получить. А потом, наверное, так не годится. Какой-то требуется расчёт. Сколько тебе бочек?

— Дашь тысячу, спасибо скажу. Расчёт простой. Одна штука и два с половиной метра трубы. Будет вода, будет и золото.

— А сотня для начала не устроит?

— Давай, дорогой, сто. За каждой бочкой сам побегу. На себе принесу.

— Давай! — Краснов покосился на Дымнова, как бы спрашивая: рискнём на свой страх? Тот кивнул головой.

В это время напомнил о себе Колосов. Он спросил:

— Вы меня вызывали?

Осепьян сразу же бросился к нему и схватил Его за руку.

— Слушай, дорогой. Получи заказ на трубы. Массовое производство. Конвейер. Тысячи метров. Берёшь? Сам помогать буду.

— Постой, Данила Артёмович. Пока Ещё не до заказов. Сначала Ещё построить кое-что надо. — Краснов поднялся, — Дело у нас к Колосову срочное. Потерпи. А трубы пока, начинай варить сам.

— Зачем сам? Опять кустарщина.

— Подожди ты. Вот, Ей-богу. — Краснов подвёл Юру к карте. — Вот тут, ниже Сеймчана, на ключе Дюрас-Юрага, разведчики обнаружили касситерит. Эдуард Петрович придаёт олову исключительно важное значение. В нём нуждается отечественное машиностроение и многое другое. Надо успеть доставить туда оборудование и груз. Летом не пробраться.

— Тракторами поздно. Пока перебросим их до Среднекана, сформируем колонну — хлынет вода.

— Надо успеть. Как крайняя мера их можно оставить в Сеймчане. Пойми, грузы должны быть доставлены любыми средствами.

К ним подошёл Дымнов.

— Решается судьба первого колымского оловянного месторождения. Ответственность за Его разведку политчасть возложила на партийную организацию Юга, — сказал он тихо. -

— Понимаю, но с тракторами не получится, опоздали. Попробуем пустить колонну машин. Как-нибудь доберёмся.

— А дорога?

— Была же тракторная колея. Ночами прихватывают заморозки, доедем. Готовьте груз, машины будут через сутки. Поеду сам. Разрешите?

— Хорошо. Желаем удачи.

— Будет плохо, дотащим на себе, — засмеялся Колосов и стал прощаться.

— Да, вот Ещё что. Эдуард Петрович занимался Прохоровым и Ивановым и приказал машину Прохорова перевести на лесовывозки и посадить к нему сменщиком Копчёного. Это он хорошо придумал. Обоюдная ответственность, может что-нибудь выйти…

— Колосов, не спишь?

Юра вскочил и зажёг свет. В дверях Его комнаты стоял Фомин со свёртком и смущённо улыбался.

— Вот, чёрт, проспал. Да ты проходи. — Колосов придвинул Ему стул и, одеваясь, посмотрел в окно. В посёлке Ещё горел свет. По дороге в посёлок тянулись чёрные точки людей. Значит, полночь и хорошо подморозило.

— Ты Едешь скоро? — Фомин уже прошёл в комнату и сел, положив на стол свёртки.

— Еду, а что такое?

— Да вот тут пакет и посылочка. Прошу передать товарищу Урмузову. Это заместитель директора по политчасти Сеймчанского совхоза.

— А что там? Не попорчу в дороге? — покосился на свёртки Юра, натягивая сапоги. — Вода, весна, всё может приключиться.

— Я, собственно, выполняю просьбу одной дамы. Одного товарища. Ничего там серьёзного нет. Тут письма. А здесь охотничьи патроны фабричной упаковки и, кажется, свинец для дроби. — Он подвинул узелок и встал.

Колосов позавидовал.

— Это, брат, дефицит. Шутка сказать, заводские патроны! Скоро перелёт. Я ведь тоже немного грешу.

— Если не затруднит, буду обязан.

— О чём разговор? Давай сюда, — Юра развязал рюкзак и сложил всё вместе со своими вещами. — Не застрянем, так доставлю.

— Пожалуйста! — Фомин Ещё раз извинился и вышел.

— Юра, чего приходил Фомин? — спросила из своей комнаты Татьяна. Она тоже встала и собиралась пойти проводить колонну. — Ты подожди, пойдём вместе. Партком возложил ответственность за этот рейс на комитет комсомола.

— Какие-то посылки… Да ты не ходи. Без тебя не уедем, что ли?

— Ну как же. Поручено.

Татьяна ждала Юру на кухне. Вместе вышли на улицу. Морозило, начинался снегопад. Наст свободно держал их, и они пошли напрямик. С обрыва скатились на шубах.

Краснов встретил их у проходной.

— Тебе поручено такое серьёзное дело, а ты…

— Ну проспал, Михаил Степанович.

— Какое ты имеешь право спать, когда дорог каждый час? Ладно, простим. Водители ждут. Счастливого пути, Юра. Верю, что грузы доставишь в целости.

— Можете не сомневаться. — Юра вскочил на подножку первой машины.

Краснов махнул рукой. Машины тронулись.

…Прошло несколько дней. Машины благополучно добрались до ключа Дюрас-Юрага. Обратным рейсом двинулись по залитой водой колее. Палило солнце. Хлынувшее в тайгу тепло журчащими ключами устремилось к руслу Колымы. Снег сразу осел, и синие пятна воды выступили у берегов.

В кабине было душно, Юра перебрался в кузов. Бросив на ворох сена тулуп, лёг. Им овладело чувство благодатного покоя. Груз был доставлен, и колонна благополучно приближалась к Сеймчану. А там дождаться вечера и за ночь проскочить до Усть-Среднекана.

Мимо проплывали заросшие лесом острова. С почерневших берегов взлетали похожие на снежные комки куропатки и, описав кривую, падали в кустарник. Их громкий хохот доносился с обоих берегов. Где-то на острове горланили кедровки, журчали ручейки. На берегу показалась юрта. Было решено до вечера отдыхать здесь.

Машины поставили в ряд. Водители полезли в кузова, закрылись тулупами и сразу затихли. Юра забрал посылку и пошёл на берег. У юрты стоял высокий человек в форме водника, с выбритым до синевы лицом и с трубкой в зубах. Он назвался замполитом Урмузовым. Колосов обрадовался и тут же вручил Ему посылку, спросив, где можно разыскать директора совхоза Сарапулова.

— Он у себя в конторе. Впрочем, вас там ждёт один товарищ из Нижне-Колымска, Фамилия Его Николаев.

— Колька? Не может быть? — воскликнул Юра и так растерялся, что даже не спросил, как он тут оказался. А когда пришла эта мысль, Урмузов торопливо уходил к избушке в конце посёлка.

Николаева Юра застал в кабинете Сарапулова. Коля сидел в углу и что-то рассказывал.

— Колька! Ты?

— Юрка? — Николаев вскочил. Друзья обнялись.

— Какими судьбами?

— В отпуск на Большую землю. До Сеймчана на собаках, а дальше жду оказии.

— А борода! Да какая рыжая! Ну, как ты там? В каких чинах?

— Звание у меня одно — радист-полярник. Другого и не хочу, — с гордостью заявил Коля, разглаживая бороду. — Три недели в дороге, и ни разу не разделся. Эх, в баньку бы!