— И не говори, — с рычанием крякнул Лифергон. — Красавчик хургов! Как теперь Саманте в глаза смотреть будешь?

Моя улыбка с каждым мгновением становилась все более блеклой, пока не исчезла совсем.

— Эй! Вы чего? Я победил, а вы…

— Вот именно! — оборвав меня, прошипел Ваэрон. — Если бы победил ТЫ, то и вопросов бы не было. Все чин по чину. Бессмертный побеждает бессмертного. Как в поединке с Гризоном. А ты что натворил?

— Но…

— Палаэль. Я понял, о чем они бормочут. Держи! — с этими словами Учитель выудил из глубин моей памяти информационный пакет, переданный когда‑то им самим.

По его маркировке я сделал вывод, что он относился к последней, четвертой, очереди на изучение. Наряду с описанием миграционного цикла мелкотравчатых иглоносов с Вальмиры и другими подобными трактатами, коих было немалое количество. До них я собирался добраться лет через д — цать…

Помню, при сортировке я поражался над способностью архимагов Вальмиры забить память Учителя множеством ненужной информации, игнорируя при этом действительно ценные знания. Вон, не удосужились записать на подкорку его мозгов целые разделы по артефактостроению, изученные мною благодаря обращению к Варнгору.

— «Негласные правила поединков между бессмертными», — продекларировал наставник и вскрыл пакет.

— Твою мяу! — подытожил я, изучив негласные правила всего за несколько долей тим.

Оказывается, согласно всем общепринятым канонам, считавшихся нерушимыми и обязательными к исполнению, я не должен был доводить дело до конца. Правила гласили, что бессмертные сущности, использующие в поединках против себе подобных своих смертных бойцов, в момент нанесения ими завершающего удара обязаны были их сдерживать. То есть, смертным дозволялось лишь обозначить атаку! В моем случае я должен был уменьшить силу взрыва до минимального значения и сделать микроскопический вброс отравляющих энергий, чтобы богиня только слегка почувствовала их воздействие.

— «Твою мяу»? — передразнил Учитель. — Что‑то больно мягкое выражение ты использовал для обозначения всей глубины допущенного тобой косяка. А вообще советую наплевать на все это.

— Прикалываешься? Меня все теперь за отморозка считают! Нарушителем традиций, судьба которого быть изгоем!

— Знаю, знаю… Архимагов Вальмиры всегда забавлялись, наблюдая за соблюдением бессмертными множества негласных правил, принятых в их среде. Отступники находились всегда, и ты знаешь…

— Что? Так ты все знал???

— О традициях поединков? Смутно. Я ведь так толком и не удосужился просмотреть тот информационный пакет. Не было необходимости.

— Палаэль! — я дернулся от вскрика над ухом. Грахуавоак мог бы и потише орать!

— А? Что?

— Надеюсь, ты над текущей ситуацией думаешь, раз не слышишь с первого раза. И со второго тоже! Как выходить из положения будем?

— Никак, — быстро взвесив все за и против, я пришел к единственному разумному заключению, касающегося моих дальнейших действий. Оно в полной степени перекликалось с мнением того же Учителя. И, между прочим, таких авторитетов, как архимаги Вальмиры! — Живем, как жили раньше. Мне наплевать на все косые взгляды со стороны всяких…

— Будущих боевых соратников! — громогласно перебил меня Лифергон. — Ты хоть подумал, о чем говоришь? А что, если ты попадешь в серьезную заварушку в бою? Мы, конечно, придем к тебе на помощь, — архидемон почему‑то ткнул когтем в отдельно стоящую Ллос. Впрочем, мне было понятно, что он подразумевал всех выходцев с Эриона. — Но если нас рядом не окажется? Что делать будешь?

Над этим вопросом я как‑то не задумывался. На ум тут же пришел еще один вариант. А что, если…

— Саманта сама виновата!

— Как это? — спросил Ваэрон, выразив общее недоумение, охватившее союзников.

— Так! Слушайте меня внимательно! Сейчас вашей задачей будет молча стоять, слушать и не подвергать мои слова сомнениям. Ясно? — союзники неуверенно кивнули, после чего я потребовал. — Грахуавоак, сними Щит!

Щит тускло моргнул и исчез. Мы увидели несколько десятков бессмертных, собравшихся вокруг Саманты, к которым примкнули и те, что прибыли в составе первой партии.

— А я вам говорю, что она сама виновата! — заорал я, зло уставившись на слегка опешившего от неожиданности Грахуавоака. — Я думал, она способна справиться!

— Я с ним согласен! — поддержал меня Ваэрон, первым из союзников сообразивший о сути моей затеи.

— Э — э-э… — чуть замешкался Грахуавоак, но затем и до него дошло. — Надо было соизмерять свои силы, не рассчитывая на способность Саманты отразить атаку.

— Но…

— Дай мне договорить! — картинно вскинул обе руки темный бог. — Потом будешь давать объяснения! — покосившись на стаю замерших бессмертных, я убедился, что они внимательнейшим образом нас слушают. Даже пришедшая в себя Саманта обернулась в нашу сторону и пристально поглядывала то на меня, то на Грахуавоака. — Ты не мог оценить ее силы, и тем не менее почему‑то слепо поверил в ее способность противостоять боевому яду. Вот, в чем заключалась твоя ошибка!

— Да почему же моя??? — я с возмущением закричал так, что меня наверняка услышали даже в арьергарде зависшей над нами армады. — Я не виноват, что Саманта решила своей аурой раздавить моих бойцов!

— Так зачем было вводить в них яд?

— Я его не вводил! Секрет Воинов Смерти как раз и заключается в том, что по их каналам текут ядовитые виды энергии. Потому и удары их сильнее в разы, чем можно было бы предположить! И защита непробиваемая!

Естественно, я врал напропалую, пользуясь тем, что внутренности бойцов были надежно скрыты от сторонних глаз несколькими рядами защиты, выполнявших в том числе и маскирующие функции. Типы энергии, текущие на их периферийных энергоканалов, не говорили ровным счетом ни о чем, поскольку могли быть изменены многочисленными интеграторами и вариаторами.

Главное, чтобы не стали проверять мои слова! Хотя… Почему бы не ввести немного яда в организмы Воинов Смерти? Предварительно сделав его нейтральным с функцией моментальной активации при предсмертном состоянии носителя.

Та — а-ак… Все. Дело сделано. Пусть теперь проверяют.

— Получается, что поединок проходил не очень честно, — продолжал настаивать Грахуавоак. — Ты должен был с самого начала предупредить Саманту.

— Так я же не знал, что она решит умертвить бойцов именно таким способом. Согласись, не очень распространенный в поединках, — я тоже продолжал гнуть свою линию.

Судя по вспыхнувшим оживленным разговорам среди стайки бессмертных и их мимолетным взглядам, резко ставших нейтрально — любопытными, мое объяснение произошедшего их вполне устраивало.

— Приготовься! — ментально предупредил меня Ваэрон при виде Саманты, медленно поплывшей в нашу сторону. Не иначе, еще не оправилась от последствий действия яда.

За ней увязались парочка богов и тот самый архидемон, что вместе с Лифергоном подначивал Ллос.

— Готов, — отозвался на его предупреждение, и посторонился в сторону, освобождая дорогу светлой богине, направлявшейся прямо на меня.

Остановившись между мной и темным богом, она во всеуслышание заявила:

— Хватит! Сами видите, что я сама виновата.

— Грахуавоак прав. Палаэль должен был предупредить о наличии яда. Ты могла пострадать гораздо серьезнее, — буркнул один из сопровождавших ее богов.

— Нет, Вилис. Здесь ты ошибаешься, — покачала прелестной головкой богиня. — Он не мог предвидеть моих действий. Согласись, мало кто использует непосредственную силу своей ауры в бою.

Против этого довода у Вилиса не нашлось возражений, и Саманта обернулась ко мне.

— Интересные у тебя получились Воины. Или это все‑таки разработка магов Вальмиры?

Ответить я не успел, поскольку в этот момент меня скрутил приступ сильнейшей боли, наполнившей каждую частичку моего организма. Судорожная попытка запустить целительские блоки успехов не принесла. Тестовые программы тоже отказали, хотя я мог и не пытаться их активировать. Причина была перед глазами — два Ключа совершили резкое сближение, замерев в непосредственной близости друг от друга.