– Прекращай таращиться и тащи свою задницу сюда, – крикнула она, после чего

развернулась и скрылась внутри.

Гэвин расстегнул ремни кресла и попытался открыть дверь, но ему помешала функция

блокировки.

– Ну, мамочка, – жалобно сказал он. – Тетя Лиз велела нам тащить свои задницы туда.

– Гэвин, следи за языком, – сказала я, закатив глаза, потом вышла и помогла ему

выпрыгнуть из машины. – Веди себя хорошо, понял? – спросила я, когда мы ступили на тротуар. –

Не бегай, не кричи, ничего не трогай и не говори плохих слов. Иначе отправишься домой спать.

– Спать – это отстой.

Я не продам его цыганам. Я не продам его цыганам.

Когда я открыла дверь, звякнул колокольчик, и Гэвин умчался в объятья Лиз.

– Ооооо, ты мой красавчик! – воскликнула Лиз и, схватив его, закружила в воздухе. – Что

нового, малыш? – спросила она, усаживая его на стойку рядом с собой.

– Мамочке нехорошо, а у меня большой пенис!

Лиз разразилась смехом.

29

LOVEINBOOKS

– Гэвин, пожалуйста. Хватит разговоров о пенисах, – одернула его я.

– Но, мамочка, посмотри! – Он стал возиться с пуговицей на джинсах. – Мой пенис сейчас

такой большой и длинный, и это смешно.

– Тааак… – протянула я и быстро подошла к нему, чтобы не дать ему продемонстрировать

свои причиндалы. – Его нельзя никому показывать. Мы же с тобой договаривались. Ты помнишь?

Гэвин кивнул, и тогда я сняла его со стойки и отправила смотреть в окно и считать

проезжающие мимо машины. Когда он прилип к витрине, я повернулась к Лиз. Она тихо хихикала,

прикрываясь ладонью.

– Не смешно, – прошипела я громко. – Почему никто, черт побери, не сообщил мне, что у

четырехлеток бывает эрекция? У меня не хватает опыта для этого дерьма, Лиз.

Она утерла слезы и виновато посмотрела на меня.

– Извини, Клэр, но это на самом деле очень смешное дерьмо. Извини, я ничего не знаю о

четырехлетних мальчиках. Когда это, черт побери, впервые произошло?

– ОДИН! – прокричал Гэвин в момент, когда мимо витрины проехала машина.

– Однажды вечером после ванны. Он лежал на полу, завернутый в полотенце, и я дала ему

почитать книжку, а сама пошла за пижамой в сушилку, – начала я.

– ДВА! – раздался еще один крик от Гэвина.

– Когда я вернулась, он перевернулся на спину, и его хозяйство торчало как громоотвод. А

он щелкал по нему пальцем и говорил, что это забавно. Ужас! Господи боже, да ты прекратишь

смеяться?

– ТЛИ!

– Извини. Извини! – Лиз задыхалась от смеха.

– И надо же ему было в тот момент смотреть книжку про Барни. Только представь. У моего

сына встает на проклятого БАРНИ! – взвизгнула я и оглянулась, проверяя, что Гэвин меня не

слышал.

На Лиз накатила истерика. Она затряслась, и на все свои попытки дышать спокойно и не

смеяться, только фыркала, а затем давилась.

– Ты спрашивала об этом своего отца? – выдавила она между смешками и покашливаниями.

Закатив глаза, я вспомнила свой неудавшийся разговор с отцом.

– Ты же знаешь его. Стоило мне сказать слово «пенис», как он развернулся, вышел из

комнаты и велел позвонить моей матери, а от нее было не больше толка, чем от тебя. Когда я

спросила ее, нормально ли это, она ответила: «Одноногая утка плавает кругами?» Потом я

рассказала ей о Стояке-Барне, и в итоге после десяти минут ее непрерывного хохота мне пришлось

положить трубку.

Лиз наконец-таки успокоилась, и мы обернулись, дабы проверить, что Гэвин все еще занят.

– И теперь, когда это происходит, он всегда рвется показать его со словами: «Мам!

Посмотри на мой большой пенис!» Поэтому я просто сказала ему, что это нормально, такое бывает

у всех маленьких мальчиков, но не стоит сообщать об этом всем и каждому.

Лиз похлопала меня по спине и посмотрела на меня сочувственным взглядом.

– Клэр, это доказывает, что тебе пора бы обзавестись мужчиной. И кстати, о мужчинах...

– Не надо. Даже не начинай, – пригрозила я, тыкая в нее пальцем, чтобы она поняла, что я

говорю серьезно. – Прямо сейчас я не готова к таким разговорам, потому что еще не выяснила, не

была ли вчерашняя ночь просто сном, и был ли это он или не он. Может, на меня нашло

алкогольного помутнение. В смысле, изо всех баров во всех городах всего мира...

– Полегче, Хамфри Богарт, это был он. Я сразу узнала и его, и его дружка. Это тот самый

парень, который предпринял попытку поцеловаться со мной, после того как заявил, что обычно

предпочитает девушек с грудью побольше, но так как я симпатичная, то он сделал исключение.

Я знала, было глупо уговаривать себя, что, возможно, это был вовсе не он. Но слова Лиз

заставили меня чувствовать себя настоящей тупицей.

– Черт. Черт, черт, черт. Ты видела его глаза? Господи, это глаза Гэвина. Такого же

странного серо-синего цвета с черным ободком. Что мне, черт побери, делать? – спросила я в

панике.

– ДЕСЯТЬ!

– Гэвин, после трех идет четыре, – крикнула ему Лиз, пока я сдерживала подступающую

тошноту.

30

LOVEINBOOKS

– Скучно, – объявил он.

– Идем. Давай я проведу вам экскурсию, пока он не начал показывать свой пенис прохожим

и не получил штраф за непристойное поведение, – сказала Лиз, взяв меня за руку. – Прекращай

переживать и просто наслаждайся лицезрением своей воплотившейся в реальность мечты. О синих

глазах мы поволнуемся позже.

***

Возвращаясь спустя два часа домой, я все еще пребывала в шоке. Гэвин заснул, как только

машина завелась, поэтому мне не пришлось выслушивать нелепую болтовню о всяком вздоре, вроде

пенисов и яиц. Кухня в магазине была гораздо больше, чем мне запомнилось с тех пор, когда я

заходила в пекарню на чашечку кофе и маффин. Плюс она была оснащена оборудованием, о

котором я не могла и мечтать – не говоря уже о том, чтобы владеть. Там располагался

двухкамерный холодильник огромных размеров с соответствующей ему трехкамерной морозилкой,

мощная электрическая плита с шестью конфорками, две конвекционные печки, стойка, на которой

можно было разместить шестнадцать подносов шоколада для охлаждения, стойка-холодильник для

пирожных прямо под главной стойкой и два медно-красных чана для плавления шоколада и

карамели или практически всего остального, что мне было нужно. В центре зала стоял прилавок

размером полтора на два метра с охлаждающей мраморной поверхностью – просто идеально для

приготовления конфет. Я была постоянным посетителем «Пекарни Андреа» и всегда любила

открытую планировку помещения. Мне нравилось наблюдать за кухней и процессом приготовления

пирожных и пирогов, когда я находилась у кассы.

Это было чересчур, и я сообщила об этом Лиз, пока ходила по кухне, ощупывая все подряд.

Она пыталась сказать мне, что предыдущие хозяева недавно все изменили, поэтому все кухонное

оборудование шло вместе с помещением, но я прекрасно знала, что она врет. Я была в здесь не так

давно и разговаривала с менеджером. Мне было известно, они не модернизировали оборудование. К

тому же, Лиз никогда не могла смотреть мне в глаза, когда лгала, и ругалась в два раза больше.

– Лиз, это слишком. Я не могу тебе этого позволить.

– О, черт побери, Клэр. Эта чертова хрень уже была в этом чертовом помещении, и чертовы

предыдущие владельцы просто хотят от нее избавиться.

Врушка, врушка, мокрая подушка.

Помещение Лиз тоже было отличным, только без великолепной кухни, как у меня. Она

показала мне, где хотела установить стену, которая разделит помещение прямо по центру, но не

будет сплошной. Ей хотелось достаточного пространства у витрин, чтобы покупатели могли