- …Граждане Свободной России! По распоряжению Временного Комитета депутатов Государственной Думы и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов…
Внезапно Тимофей услышал какой-то новый звук, основательно забытый за эти несколько дней.
- Погоди-ка…
Кирпичников положил руку на плечо кричавшего в рупор и прислушался. Где-то пели. Причем пели не ставшие уже привычными революционные песни, исполняемые разрозненным многоголосием, когда, что называется, каждый кто в лес, а кто по дрова. Нет. Пели громко и слажено. Пели так, что любой, кто хоть единожды слышал такое, сможет сразу сказать – это поет маршевая колонна солдат и поет именно во время марша, на ходу, четко попадая в ритм размеренных шагов движущегося солдатского строя. И тут звук стал четче и Тимофей к ужасу своему разобрал слова песни.
Твёрд наш штык четырехгранный
Голос чести не замолк
Так пойдем вперед мы славно
Грудью первый русский полк
Тимофей стал пробираться по кузову к кабине шофера, но сделать ничего не успел – их грузовик выскочил на Вознесенский проспект и очутился прямо перед марширующей колонной, которая как раз выходила на проспект.
- Преображенцы! – Кирпичников взвизгнул и заколотил по крыше кабины грузовика. – Поворачивай! Живее!
Перепугавшийся шофер начал крутить баранку, но вывернуть до конца не сумел и грузовик со всего размаха врезался в стену. От удара Тимофей вылетел из кабины и перекувыркнулся по мостовой. Дивясь, что ничего себе не сломал, Кирпичников устремился вслед за выпрыгнувшими из кузова агитаторами, которые спешили завернуть за спасительный угол и скрыться. А сзади звучало громовое:
Государям по присяге
Верным полк наш был всегда
В поле брани не робея
Грудью служит он всегда!
* * *
ПЕТРОГРАД. 28 февраля (13 марта) 1917 года.
Полковник Кутепов шагал впереди роты Лейб-гвардии Преображенского полка. Звучал полковой марш эхом отдававшийся от стен притихшего города. Преображенцы пели его с воодушевлением, и было видно, как наполняются торжественностью их лица, как уходит из них безнадега, как появляется что-то такое, что невозможно описать никакими словами, но которое вместе с тем ясно говорит – солдаты устали отступать и устали бояться завтрашнего дня. Было ясно – наступает решающий день. А потому слова полкового гимна пелись ими не голосом, а сердцем самим, самой душой солдатской.
Знают турки нас и шведы,
И про нас известен свет.
На сраженья, на победы
Нас всегда Сам Царь ведет!
И развевалось впереди строя знамя Лейб-гвардии Преображенского полка. И играл полковой оркестр. И было ощущение, что идет по улице не жалкая рота, а весь тот полк, гвардейцы которого воюют на фронте, не прячась и не кланяясь врагу. И пусть их сейчас не так уж и много, но у них на этих промерзших улицах свой фронт и свой долг перед Отечеством.
Славны были наши деды,
Помнят их и швед, и лях.
И парил орёл Победы
На Полтавских на полях!
Когда к нему ночью пришел поручик Сафонов с идеей переагитировать музыкантов полкового оркестра, Кутепов сначала отнесся к этой инициативе довольно скептически. Вояки с музыкантов оркестра были, как говорится, еще те, и мало чем могли помочь в случае серьезного штурма, разве что поставить их на второстепенные участки. Так что, отправляя Сафонова с группой солдат в казармы полка, он, вместо оркестра, дал приказ доставить полковое знамя, да и то, лишь для того, чтобы революционно настроенная публика с ним чего-нибудь нехорошее не сотворила. Ну, а оркестр… На него полковник согласился, только для того чтобы Сафонов прекратил забивать ему голову и не мешал думать над их отчаянным положением.
Знамя их полка пленяет
Русский штык наш боевой
Он и нам напоминает,
Как ходили деды в бой.
А вот идея с торжественным проходом по улицам Питера пришла ему в голову уже после телеграфных переговоров с Великим Князем Михаилом Александровичем, когда тот сообщил полковнику о том, что он назначается временным главнокомандующим столичного округа и комендантом Петрограда. Причем основная цель такого марша с песней и оркестром была более чем прозаичной – Кутепов собирался произвести впечатление на части находящиеся в Адмиралтействе и лично на генерала Хабалова. Он рассчитывал на то, что такое эффектное появление облегчит ему агитацию одних и отстранение от командования другого. И вот теперь, оглядываясь на окна, на высовывающиеся с балконов и подворотен головы, на то, как светлеют лица, и как появляются надежда, полковник, считал, идею поручика Сафонова не просто удачной, а исключительно превосходной.
Твёрд наш штык четырехгранный
Голос чести не замолк
Так пойдем вперед мы славно
Грудью первый русский полк
Внезапно из-за угла выскочил обвешенный красными транспарантами грузовик. В кузове что-то закричали и какой-то унтер начал колотить кулаком по крыше кабины. Машина вильнула и не успел Кутепов вытащить свой наган, как грузовик со всего разворота впечатался в стену дома. Из кузова горохом повалились какие-то расхристанные личности и спотыкаясь побежали к углу дома.
Идущие впереди преображенцы сопроводили это происшествие смехом и свистом, а задние ряды продолжили петь:
Государям по присяге
Верным полк наш был всегда
В поле брани не робея
Грудью служит он всегда!
И, уже проходя мимо поверженной машины, солдаты Лейб-гвардии Преображенского полка с особым воодушевлением допели:
Преображенцы удалые
Рады тешить мы царя
И потешные былые
Славны будут ввек, Ура!
* * *
ТЕЛЕГРАММА ГЕНЕРАЛА ЛУКОМСКОГО ТОВАРИЩУ МИНИСТРА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ НА ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ГЕНЕРАЛУ КИСЛЯКОВУ
"Управление всеми железными дорогами временно принимаю на себя через тов. министра путей сообщения на театре военных действий. Приказываю решительно пресекать попытки любых лиц дезорганизовать работу железных дорог или взять на себя управление перевозками. Текст "Обращения ВЧК" и информацию о выдвижении войск на Петроград довести до всеобщего сведения. За исполнение отвечаете лично. Ген. Лукомский"
* * *
ПЕТРОГРАД. 28 февраля (13 марта) 1917 года.
- Итак, господа, уже можно сказать что определенный эффект от нашей агитационной кампании имеется. Под стенами Таврического дворца уже полным ходом идет раздача хлеба жителям города, и мы видим, как она растет прямо на глазах. Однако мы должны отдавать себе отчет, что мы не Иисус Христос и пятью хлебами многотысячную толпу мы не накормим.
Родзянко обвел взглядом притихших членов Временного комитета депутатов Госдумы и стукнув карандашом по столу продолжил.
- Хлеба для раздачи нам хватит от силы на час. После этого мы должны перенаправить толпу туда, куда нам нужно или же голодная и злая толпа вынесет нас из этого здания, не спрашивая о том, кто какой партии, кто как относился к революции, кто за какую форму правления был. Посему, господа, у нас нет времени на упражнения в красноречии. У нас вообще нет времени. Только что стало известно, что на Николаевском вокзале полным ходом идут приготовления к прибытию на вокзал большого количества войск. Причем ждут их уже сегодня к вечеру.
Некрасов поднял руку. Глава Госдумы кивнул:
- Да, Николай Виссарионович, слушаем вас.
- Господин председатель, я хотел бы уточнить, а откуда так скоро могут прибыть войска, ведь по тем сведениям, которые есть у нас, отправка войск с Северного фронта остановлена, а войска с других фронтов никак не успеют в столицу даже к завтрашнему дню, не говоря уж про день сегодняшний. – Кадет недоуменно развел руками. - Как понимать такую информацию?
Родзянко покачал головой.
- По имеющимся у нас данным, действительно войска еще даже не приближались к Петрограду и прохождение воинских эшелонов через станции столичного округа не отмечено. Однако давайте не забывать, что Министерство путей сообщения все еще не под нашим контролем и у нас нет всей полноты информации. Более того, без взятия нами самого означенного Министерства мы не можем управлять перевозками по железным дорогам. Поэтому мы должны быть готовы к внезапному прибытию войск в Петроград.