Его пальцы ловко расстегнули пуговицы, слегка приоткрывая ложбинку между грудей. Совсем немного, только намек, на восхитительные чудеса ниже, но и этого было достаточно, чтобы послать огонь по его венам, вжимая его тело еще плотнее, хотя он считал, что ближе уже некуда. Еще две пуговицы, и Ангус продолжил свой путь, прокладывая поцелуями дорожку на открывшейся обнаженной коже, приговаривая шепотом:

— Только поцелуй. Всего лишь поцелуй.

— Только поцелуй, — отозвалась хриплым эхом Маргарет.

— Только поцелуй, — подтвердил он, расстегивая еще одну пуговицу, что бы целовать ее. — Я все еще целую тебя.

— Да, — стонала она. — О, да. Продолжай целовать меня.

Он раскрыл полностью пальто, обнажая ее небольшие, округлые груди. Он резко втянул в себя воздух.

— Милостивый Бог! Мэгги, это пальто никогда не видело ничего столь прекрасного!

Маргарет немного напряглась под его горячим пристальным взглядом. Он уставился на нее, словно она была каким то необычным и поразительным существом, как будто обладала чем-то, чего он никогда не видел прежде. Если бы он в этот момент дотронулся до нее, погладил, поцеловал, то она могла бы от охватившей ее страсти расплавиться под ним. Но он только смотрел — она вдруг осознала, что хочет чего-то непонятного и, наверное, недостижимого. Она была знакома с этим мужчиной несколько коротких часов, и все же…Ее дыхание еще больше участилось

— Что то не так? — прошептала она.

Ангус склонился и поцеловал ее в лоб.

— Все хорошо, моя сладкая Мэгги. Независимо от того, что ты думаешь, не позволяй сожалениям взять верх.

Мэгги. Мэгги не волновало мнение общества просто потому, его для нее не существовало. Мэгги искала свое собственное удовольствие и удовлетворение. Губы Маргарет изогнулись в едва заметной улыбке. Она сомкнула руки, до этого крепко обнимающие Ангуса за плечи.

— Ты так прекрасна! — прошептал Ангус. Последний слог затерялся, потому что он сомкнул губы вокруг соска. Он любил ее каждым своим прикосновением, поклоняясь своим телом.

А затем, когда Маргарет уже и не пыталась ясно мыслить, задрожал, глубоко вздохнул и с явным нежеланием прикрыл ее полами пальто. Он держал отвороты пальто, наверное, не меньше минуты, тяжело дыша и задержав взгляд на каком то пятне на стене. На его лице была написана мука, и на взгляд Маргарет, он выглядел, как человек, страдающий от боли.

— Ангус? — спросила она нерешительно.

— Одну минуту, — резким голосом отозвался он, но Маргарет чувствовала, что его гнев направлен не на нее.

Она неподвижно ждала, пока он не повернул к ней голову.

— Мне нужно уйти, — огорошил он ее.

Ее губы удивленно приоткрылись.

— Уйти?

Он кивнул и резко отпрянул от нее, а затем в два шага преодолел расстояние до двери. Маргарет видела, что он взялся за ручку двери, а его плечи напряженно застыли. Но прежде, чем он открыл дверь, Ангус обернулся и попытался что-то сказать. Губы приоткрылись, но из них таки не вылетело ни звука. Маргарет проследила за его пристальным взглядом обратно на себя… Милостивый Бог, пальто снова распахнулось, когда он вскочил. Она схватилась за отвороты, благодаря небеса за тусклый свет свечи, который хоть чуть чуть скрыл яркий румянец, тут же выступивший на ее лице.

— Запри за мной дверь, — велел он.

— Да, конечно, — отозвалась она, вставая с кровати. — Где-то здесь есть ключ, возьми его с собой.

Она стала шарить по столу левой рукой, при этом судорожно вцепившись правой в пальто.

— Не нужно, — покачал он головой. — Пусть будет у тебя.

Она подошла к нему поближе.

— Возьми. Ты совсем сумасшедший? Как ты вернешься?

— Я не вернусь — вот в чем дело.

Рот Маргарет открылся и закрылся несколько раз, прежде, чем ей удалось сказать:

— Где же ты будешь спать?

Он склонился к ней и обдал своим горячим дыханием:

— Я не смогу спать — вот в чем проблема.

— О. Я… — она была не столь наивна, чтобы не понять, о чем он говорит, но и не достаточно опытна, чтобы знать, как на это реагировать. — Я…

— Что я буду делать под дождем? — подсказал он.

Маргарет закрыла глаза, что бы скрыть свои чувства. Она прислушалась к нежному шелесту дождя по крыше.

— Я… да, я именно это имела ввиду.

— Дождь это хорошо. Буду надеяться, что он достаточно холодный.

С этими словами он быстро покинул комнату.

После секундного замешательства, Маргарет выглянула из комнаты в тот самый момент, когда мощная фигура Ангуса скрылась за углом. Она облокотилась о косяк, ошеломленная таким развитием событий. Почему он так неожиданно ушел? Может, это из-за нее? Потому что она позволила ему делать вещи, которые являются привилегией только законного мужа? Если быть до конца честной с собой, то она даже и не мечтала, что существуют такие прекрасные вещи. Или, возможно, он понял там, на кровати, что она солгала, что не может пойти дальше, и поэтому оставил ее, несмотря на то, что был очарован ее телом, когда пальто оказалось случайно распахнутым? Маргарет тряхнула головой, отбрасывая вопросы, на которые не знала ответа. Прикрыв дверь, она все-таки заперла замок. Не то, что бы она боялась Ангуса, если не исполнит его указание. В каком бы паршивом настроении он не был, он никогда не поднимет на нее руку. И не солжет, что еще важнее. Она знала это просто потому, что знала. Поэтому и послушалась. Но вот чего она не знала, так это сколько точно бандитов и ненормальных можно встретить на улицах ночного города, а особенно Гретна Грин, приграничного городка, куда все время прибывают беглецы со всей страны. Маргарет вздохнула. Что же ей теперь делать? В этот момент ее желудок недовольно забурчал, напоминая о себе. Она тут же вспомнила о чанохане, стоявшем на столе. А почему бы и нет? Пах он просто восхитительно.

Она села и с удовольствием его съела.

Когда несколько часов спустя Ангус вернулся в «Трусишку», он был замерзший, промокший и качался, как пьяный, от усталости. Дождь припустил с новой силой и сопровождался сильными порывами ветра, поэтому его пальцы превратились в сосульки, прилепленные к снежкам, которые он имел обыкновение считать своими руками. Ног он практически не чувствовал и потребовалось несколько попыток, сопровождавшихся болезненным покалыванием, чтобы подняться в свой номер. Он прислонился к двери, пытаясь нашарить в кармане ключ, но потом вспомнил, что не взял его. Недовольно заворчав, он дернул за ручку и обнаружил, что дверь заперта. Иисус, виски и Роберт Брюс! Какого черта он велел ей запереть дверь? Неужели он настолько потерял самообладание? Никакого другого риска для не в этой стране не было. Его нижняя часть туловища настолько замерзла, что вероятно уже никак бы не отреагировала, даже если бы она открыла дверь не имея на себе ни нитки. Его мускулы тут же отреагировали. Ладно, но если бы она была совсем голая. Ангус счастливо вздохнул, представив себе эту картину.

Ручка двери повернулась, когда он еще вздыхал. Дверь распахнулась и он рухнул на пол.

Ангус поднял голову, вглядываясь в Маргарет. Она от неожиданности заморгала.

— Ты что, прислонился к двери? — спросила она.

— Очевидно, что так.

— Сам же велел запереть дверь!

— Ты хорошая женщина, Маргарет Пеннипакер. Сознательная, послушная.

Маргарет сузила глаза.

— Ты выпил?

Он отрицательно покачал головой, стукнувшись при этом скулой об пол.

— Только замерз.

— А кроме этого… — она наклонилась и дотронулась рукой до его щеки. — О, мой Бог, ты совсем замерз!

Он пожал плечами.

— Дождь пошел с новой силой.

Она продела руки под его подмышки, пытаясь поставить на ноги.

— Вставай. Вставай же. Мы должна срочно снять с тебя эту одежду.

Он качнул головой и послал ей кривую ухмылку.

— В другое время, при нормальной температуре, я бы просто восхитился твоими словами.

Маргарет дернула его с новой силой, но ей не удалось сдвинуть его ни на дюйм.