При этой мысли его сердце неожиданно болезненно сжалось. А ведь это мог бы быть я. Я мог бы предложить ей выйти за меня замуж. Она сама мне себя отдала. Но для чего? Пара лет счастья и сексуального блаженства, а потом он постареет, и разница в возрасте между ними станет более очевидной, более проблематичной. Она пожалеет, что не вышла замуж за более молодого, и заведёт себе любовника. И кто её в этом упрекнёт?

— МакКреди, доставай воду для умывания и одежду, я хочу спуститься к завтраку как можно скорее.

— Прямо сейчас? Но сейчас ещё нет и девяти. А вы обычно не появляетесь раньше десяти.

— Зато так мне достанется больше бекона.

— Но, милорд, наверняка…

— Сейчас.

МакКреди вытянул губы, но, протягивая Александру одежду, ничего больше не сказал.

Судя по звукам, доносившимся из гостиной для завтрака, там было уже несколько человек. Может быть, там Кейтлин? Нет, она, наверное, всё ещё у себя в комнате, приходит в себя после прошедшей ночи. Он этим утром был выдохшийся, может быть, и она тоже. Он только надеялся, что, проснувшись утром, она не пожалеет об их импульсивных встречах.

С тяжёлым сердцем он вошёл в комнату для завтраков и остолбенел.

Изысканная и свежая, с ещё влажными после ванны волосами, в платье из зелёной парчи с розовой отделкой — Кейтлин была восхитительна. Александр не был уверен в выражении её лица, ибо не решился долго на неё засматриваться. Она сидела между леди Элизабет и лордом Фолклендом, напротив них сидела мисс Огилви, погружённая в беседу с графом Кейтнессом.

Никаких признаков Дервиштона видно не было, что было хорошим знаком. Александр с ним ещё не закончил.

Александр прошептал приветствие Фолкленду, но старался не смотреть на Кейтлин, оставляя ей время собраться с мыслями. Для неё это будет непросто, и ему хотелось поймать её наедине, чтобы уверить, что он будет оберегать их обоих. А пока ему надо незаметно уверить её в этом с помощью участливого, успокаивающего взгляда.

Он наполнил тарелку тем, что оказалось ближе всего на буфетном столике, сел напротив неё и украдкой бросил на неё свой первый взгляд.

К его удивлению, она не была ни бледной, ни изнурённой, она была поразительно спокойна и здорова, смеялась тому, что рассказывал Фолкленд, и ела с энтузиазмом моряка, ходившего в плавание последние полгода.

Это зрелище привело его в замешательство, и он нахмурился.

Кейтлин широко ему улыбнулась, в её карих глазах играли отчётливые бесовские огоньки:

— Доброе утро, МакЛин. Как я вижу, у вас сегодня неплохой аппетит.

— Что?

— Ваша тарелка.

Он посмотрел на свою тарелку и понял, что наложил на неё с пятнадцать сосисок и ничего больше:

— О! Да, ну, я хотел помешать Фолкленду их все перетаскать.

— Я к сосискам даже не притрагивался! — возмутился Фолкленд. Молодой лорд тут же начал обсуждать блюда, которые он ел или не ел, и Александр тут же пожалел, что он вообще упомянул про сосиски.

Завтрак тянулся очень медленно, дамы возбуждённо обсуждали бал — маскарад, который планировался в качестве вечернего развлечения. При этом Фолкленд и Кейтлин соглашались со всеми высказанными комментариями.

Он вздохнул с облегчением, когда Кейтлин наконец извинилась и пошла переодеваться в походное платье, чтобы составить мисс Огилви компанию в прогулке вокруг озера.

Александр выждал немного, потом тоже извинился и вышел вслед за ней. Он поймал её на лестничной клетке:

— Кейтлин!

Она развернулась к нему лицом, спонтанная улыбка коснулась губ:

— Да?

Она по — настоящему рада меня видеть. Его сердце скакнуло при этой мысли, и он улыбнулся ей в ответ, наслаждаясь сердечностью её приветствия.

Потом он сам себя остановил. Что, чёрт побери, я делаю? Она не для меня.

Когда его улыбка потускнела, потускнела и её, на лице у неё появилось выражение нерешительности:

— Вы хотели… ты хотел со мной поговорить?

Он собрался с духом:

— Да. Я… я… я… — Боже правый, зачем он догнал её в коридоре? Он хотел с ней поговорить, вот только темы для разговора у него не было. Он просто… хотел её видеть.

Осознание этого ударило его, как обухом по голове. Неужели я начинаю заботиться о ней? Но это невозможно! Я знаю её всего несколько месяцев, и большую часть времени я просто пытался найти способ затащить её к себе в постель.

Он потёр шею, внезапно почувствовав усталость. Что он делает?

Она улыбнулась, словно почуяв его колебания:

— Вообще — то, я рада, что ты меня поймал. Я хочу, чтобы ты знал, что эта ночь была… — Щёки её загорелись, но она упрямо продолжила: — Это было мило.

Мило? Чёрт возьми, это было что угодно, только не мило. Это было чудесно, потрясающе… его яички ещё напевали ему об этом. А ещё это сделало его жизнь невыносимо сложной:

— Я очень сожалею обо всём этом.

— Сожалеешь? — спросила она странным голосом. — Ты сожалеешь?

Надо было отодвигаться от этой опасной пропасти, к которой подвело его сердце. Если он этого не сделает, им обоим будет только хуже:

— Кейтлин, я…

— Тут не о чем сожалеть. Я сама решила насладиться твоим обществом, что я и сделала. Я никоим образом не ждала от тебя, что ты будешь извиняться, или предложишь женитьбу, или…

— Вот и хорошо, — рыкнул он. — Потому что я вообще не собираюсь ни на ком жениться.

Она вспыхнула, губы стали тонкими:

— Нет, разумеется, нет. Хотя некоторые люди видят в такой близости нечто большее, чем просто дружбу. — Она подняла подбородок, взгляд был направлен прямо ему в глаза. — Я говорю о любви, МакЛин, если ты что упустил. Но тебе об этом ничего не известно, не так ли?

Он утопал в пучине сложных чувств, но отказывался разбираться в них:

— Я не могу тебе предложить ни любовь, ни брак, так что лучше задвинем их подальше.

Она нервно рассмеялась:

— Ты слишком зациклен на этом проклятом пари.

— А ты нет?

Она пожала плечами:

— Полагаю, что да. — Её глаза блестели, она еле сдерживала слёзы. — Прекрасно, МакЛин. Будем сохранять эти отношения только в рамках нашего пари. Пари, и больше ничего.

— Отлично.

Она повернулась и оставшийся путь по лестнице пробежала бегом, оставив его в одиночестве со странным чувством потери. Что же, чёрт побери, было с ним не так?

Его несомненно влекло к ней физически, и даже, возможно, она ему нравилась, ибо она была необыкновенной женщиной. Но было ли это любовью? Не поздновато ли для него?

Это невозможно; он этого не допустит.

В раздражении на самого себя он вернулся к себе в комнату и вызвал колокольчиком МакКреди, решив провести остаток дня на лошади. По крайней мере, она его столку сбивать не станет и не заставит его испытывать неясное чувство, что ему чего — то не хватает.

Карета гремела по узкой дороге, покачиваясь на неровной поверхности.

Муйрин прилипла к окну кареты и во все глаза рассматривала дом, торчавший наверху холма:

— Кто бы мог подумать, что Старая Женщина Нора живёт как королева в таком огромном доме?

Кейтлин улыбнулась:

— Бабуля живёт хорошо, если учесть, что когда — то у неё не было ничего.

— Вышла замуж за деньги, а?

— Да, хотя дедушка обычно говорил, что лично он от этого выиграл больше. Она страшно избалованна. Дедушка был от неё без ума и ни в чём не мог ей отказать.

— Она сильная женщина, я вам говорила.

— Да, она такая. — Кейтлин была рада, что немного этой силы передалось и ей. Но, умея постоять за себя во многом, она оказывалась совершенно слабой, когда дело касалось Александра МакЛина.

— Вы думаете, ваша бабушка сможет помочь вам с последним заданием?

— Должна. Сама я теряюсь в догадках, как выполнить его так, чтобы не потерять свою репутацию.

Муйрин покраснела:

— Я поверить не могу, что МакЛин потребовал от вас такое! Это совсем не по — джентельменски, просить вас купаться перед ним в голом виде в фонтане в саду. И мне плевать, украл он эту идею из известного мифа или нет!