Снаружи бушевала буря, дождь заливал оконные стёкла. А внутри спальни их согревал огонь камина, свет мерцал на лице МакЛина; казалось, они одни во всё мире.

— Кейтлин, — прошептал он, резко выдохнув.

Она уронила полотенце на пол и придвинулась к нему, обхватив руками его шею:

— Поцелуй меня.

Он притянул её ближе, и в тот самый миг, когда их губы встретились, весь дом сотрясло от раскатов грома. В их поцелуе не было ни нежности, ни осторожности. Только пылкость и острая необходимость.

Кейтлин затрепетала, когда руки Александра заскользили по её телу, согревая, лаская, побуждая её придвинуться ещё ближе, стать ещё смелее. Она запустила руки в его густые чёрные волосы, похоронив пальцы под мягкими волнами. Она пожирала его своим поцелуем, словно выжигая на них своё клеймо, понуждая его своим языком быть более дерзким, пойти на большее…

Он оттолкнул её, дыхание его сбилось:

— Кейтлин, мы не можем этого сделать. Ты окажешься в моей постели только тогда, когда я выиграю это пари, и не раньше.

К чёрту проклятое пари! Он собирается быть благородным теперь? Она не может этого допустить несмотря на то, что его гордость, казалось, крепко держалась принципов. И тут её осенило:

— Если я проиграю, я должна лечь в твою постель. Правильно?

— Да. — Он выглядел раздражённым.

— Тогда я не вижу, в чём проблема. Эта постель — не твоя.

Его губы дёрнулись:

— Ты решительно настаиваешь на этом?

Она взяла руками его лицо и подняла его губы на уровень своих:

— Пожалуйста, МакЛин. Я ни о чём другом не думала последние несколько недель. Я всего лишь хочу…

Александр впился в неё поцелуем. Теперь он не смог бы сказать «нет», даже если бы попытался. Их переплетённые ноги, её пышная грудь, упёршаяся в его грудную клетку, её тёплая кожа под его пальцами, — сводили его с ума.

Он желал её страстно, отчаянно и целиком. Но она была невинна. Мог ли он на самом деле…

Она ответила на его невысказанный вопрос приглушёнными проклятиями, всем телом прижавшись к нему, зацепившись пяткой за его голень и вложив в свой поцелуй всё, на что была способна.

И в этот миг Александр пропал. Он ещё мог бороться с самим собой, сдерживая свои порывы, но не с ней — и не с её. Нежная, импульсивная, наслаждающаяся жизнью, она заставила его почувствовать себя более живым, чем когда — либо в своей жизни.

Он накрыл её губы своими, подчиняя её себе и будучи одновременно в её власти. Он обхватил её руками, приподнял юбки и, сдвинув платье на сторону, усадил её к себе на колени, пристроив её коленки вокруг своих бёдер, и стал собственнически исследовать каждый сочный изгиб и каждый ровный участок её кожи.

Он расшнуровал её платье и стащил его с плеч, открыв её полные груди. Взяв их в свои ладони, он испытал восхищение шелковистостью её кожи, потом наклонился к ним губами и стал играть сосками, пока они не стали твёрдыми.

Кейтлин простонала и изогнулась в очевидной жажде большего, наслаждаясь ощущениями так же, как наслаждалась едой. Он стал покрывать её поцелуями от пухлых губ к нежному изгибу плеч, а она прижалась к нему ещё теснее, моля о большем, непоседливо вертя бёдрами около его эрекции.

Господи, она была сущим наказанием, и, казалось, она точно знала, чего хотела. Она точно не девственница. Облегчение затопило его, и вожделение взорвалось во всю силу. Он развязал бриджи, выпуская своего петушка и застонав, когда она, пытаясь ему помочь, прикоснулась к нему своими пальцами. Затем он сдвинул в сторону её сорочку, подхватил её и поднял прямо над собой.

Неподвижно глядя на неё, тяжело дыша, он вдавил конец своего петушка в её гладкое отверстие.

Довольно долго они пристально смотрели друг на друга, затем она положила руки ему на плечи и надавила вниз, на него. Задыхаясь, он скользнул в её тесную влажность, держа глаза открытыми, чтобы ловить каждое выражение её лица.

Её лицо горело, кожа блестела, губы были красными и распухшими от его поцелуев. Длинные золотистые волосы ниспадали вокруг неё шелковистыми завитками; платье распахнулось и открывало её гладкую кожу и пышные груди. Он был настолько обессилен ею, что на мгновение ему потребовалось остановиться и собраться с силами.

Она качнулась и надавила вниз ещё сильнее, его петушок проскользнул внутрь неё ещё дальше; её бархатный жар не был похож ни на что, испытанное им раньше. Он цепко сжимал её талию, но не собирался ей помогать, — она должна сама контролировать это, и она делала чертовски отличную работу.

Сантиметр за восхитительным сантиметром она насаживала себя на него. Её тугая влажность уже почти поглотила его. Его тело было смочено влагой, мышцы гудели от усилий, которыми он удерживал извержение.

Она надавила ещё вниз… затем остановилась, вздрогнув от боли.

Шокированный, он посмотрел ей в глаза. Неужели она…

Вцепившись руками в его плечи, она полностью насадила себя на его член. Судорога боли прошла по её лицу, которая немедленно сменилась выражением блаженства.

Больше думать Александр был не в состоянии. Он вошёл в неё жёстко и быстро, гладя её грудь, целуя её всё сильнее и увеличивая темп до тех пор, пока у неё не сбилось дыхание, а кожа от усилий не покрылась потом и не порозовела.

Она была прекрасна — и полностью его.

Внезапно она изогнулась дугой, её ноги сдавили его бёдра, она прижалась к нему, выдохнув его имя и вздрогнув, нестерпимо сжимаясь вокруг него, лаская его своим теплом и влагой.

И, крепко держа её, он наконец перестал себя контролировать, и окунулся в пучину наслаждения вслед за ней.

— Господи, ну и буря! — Муйрин вытирала после ванной волосы Кейтлин полотенцем и передёрнулась от вспышки молнии, которая озарила комнату и рассыпалась белыми искрами, прежде чем исчезнуть. — Припомнить не могу подобных молний.

Кейтлин не ответила. Её сердце было переполнено, мысли смешались. К счастью, Муйрин ответ и не требовался, она сама была переполнена новостями.

Драка между лордом Дервиштоном и Александром закончилась тем, что лорда Дервиштона унесли на самодельных носилках. Поскольку лорд МакЛин исчез почти сразу после этого, никто не знал, насколько пострадал он, но Муйрин видела, как он входил в свою комнату, и сказала, что заметила небольшую рану под разбитым глазом. Кейтлин могла бы рассказать служанке, что МакЛин действительно был не сильно побит, но она благоразумно промолчала.

— Видели бы вы лорда Дервиштона! Это говорит о том, что лорд МакЛин — большой мастер драться!

— Так все и подумают, — пробормотала Кейтлин.

— Ага, мисс! И никто не знает, из — за чего они подрались, хотя говорят, что лорд МакЛин сказал своему слуге, что из — за чести некоей леди. — Муйрин продолжала расчёсывать волосы Кейтлин у трескучего огня. — Совершенно очевидно, он имел в виду её светлость.

Кейтлин была рада, что Муйрин настолько захвачена своим собственным рассказом, что не ждёт ответов. Голова Кейтлин была так переполнена Александром, что она могла отвечать совершенно невпопад.

— Ой, вид у её светлости — как у кошки, проглотившей канарейку. Она так рада, что из — за неё подрались, — продолжила Муйрин.

Кейтлин диву давалась, как она могла отдаться своей страсти так целиком и так бездумно. Она поняла, что с самой первой встречи с Александром МакЛином, их обоих просто всё подводило к этому. Кстати, даже удивительно, что это не произошло раньше.

Какое невероятное переживание. Она была совершенно не готова к тому, что её чувства могут взорваться подобным образом, или к тому, что после этого эйфория будет так долго длиться. Кейтлин обхватила себя руками и вздрогнула.

— Мисс, вам холодно! — Муйрин схватила одеяло и накинула его на плечи Кейтлин.

Кейтлин изобразила улыбку:

— Я прекрасно себя чувствую. Мне кажется, мои волосы почти высохли, так что я могу ложиться в постель.

— Ага, утомились? Ничего удивительного — со всеми этими волнениями, которые у вас сегодня были.