Он сделал шаг к ней, но тут же остановился.

— Слова легко произносятся. Поступки говорят сами за себя, а твои говорят не в твою пользу.

— Почему? Потому, что я хочу убить твоего кузена? — спросила она и добавила с улыбкой: — Или потому, что я не иду на твой зов?

Он ударил кулаком по ладони, и она поняла, что стрела попала в цель. По крайней мере, она разбудила в нем чувства, даже если не те, которые хотела.

— О боже! — Он был вне себя. — Ты самая дерзкая женщина из всех, кого я знаю! Я вижу, что напрасно теряю время. Ты меня не понимаешь.

— Я понимаю тебя, сакс, — ответила она спокойным голосом. — И была готова пойти на уступки.

— Нет, ты хочешь, чтобы все было по-твоему.

— Это не так, — настаивала она. — Я предложила тебе принять мою клятву, а это стоило мне многого, ведь часть меня стремится прочь отсюда, домой.

— Я не могу верить никому, ни мужчине, ни женщине, если знаком с ними недолго. Кроме того, я не верю, что другая часть тебя действительно хочет остаться здесь, в бесправном, безнадежном, рабском положении.

— О, как ты прав! — поддакнула Кристен с сарказмом. — Действительно, почему я должна хотеть здесь остаться? Уж конечно, не из-за тебя.

— Из-за меня? — насмешничал он. — Ты хочешь меня убедить, что причина во мне, в то время как сама каждую ночь меня отвергаешь? Или ты пойдешь сегодня ко мне, Кристен?

— Ты снимешь с меня цепи навсегда? — весело спросила она.

— О, все святые!

Он не договорил, повернулся на каблуках и вышел из комнаты. Кристен чуть не закричала, когда за ним закрылась дверь.

— Ты слишком рано сдаешься, сакс! — фыркнула она разочарованно, и дверь моментально открылась, что заставило ее задержать дыхание.

— Я правильно тебя понял, девка? — спросил Ройс спокойным голосом, что трудно было увязать с тем, как резко он открыл дверь.

Он оставил дверь открытой и медленными шагами пошел к ней. Кристен натянула покрывало до шеи. Она бы с удовольствием вскочила, так как чувствовала себя уязвимой, лежа тут, у его ног, в то время как он возвышался над ней. Но она не хотела ему показывать, что испугалась. Вместо этого она легла на спину, чтобы рассмотреть его.

— Как же ты понял мои слова? — осторожно спросила она.

— Как вызов. — Его голос был по-прежнему спокоен, но в нем слышалась угроза. — А если ты бросаешь вызов, ты должна быть готова к последствиям.

— Каким последствиям?

Он наклонился и вместо ответа сорвал с нее покрывало. В то же мгновение он навалился на нее всем телом, обе его руки держали ее голову, а рот приближался к ее губам. Но, прежде чем их губы встретились, она резко оттолкнула его. Это удалось только потому, что было неожиданно, она использовала свое преимущество и вскочила. Но он крепко ухватил ее за ногу, она споткнулась, подбегая к двери, и упала на спину.

— Ляг на матрац, Кристен.

Этот холодный приказ содержал угрозу, и все же она упрямо покачала головой. Она знала, что в конце концов он навяжет ей свою волю, и хотя победа дастся ему нелегко, она хотела, чтобы в этой схватке он одержал победу — или, по крайней мере, считал себя победителем. Гордость не позволяла ей уступать, но пусть грубая сила принудит ее к этому. Она поднялась на ноги и прижалась спиной к стене. Сердце застучало, когда она увидела, что он снимает пояс, рубашку и бросает на пол. Он был действительно вне себя. А это небезопасно. Он необычайно высок и обладает колоссальной силой. Ему ничего не стоит одним ударом свалить ее с ног. Многие мужчины поступали так. Она знала, какому риску подвергала себя.

Он стронулся с места, только когда вся его одежда была рассыпана по полу. Все это время он неотрывно смотрел на нее; свет падал только с одной стороны, погружая часть ее туловища в тень. Если бы она не стояла перед ним нагой, он бы, наверное, успокоился или, по крайней мере, обдумал свои действия. Но ее вид слишком возбуждал его.

Когда он подошел к ней, она замахнулась для удара, но он поймал ее запястье в воздухе. В то время, как тело Кристен еще двигалось по инерции, его рука скользнула по ее талии и лишила опоры ноги. Он повалил ее на тонкий соломенный матрац, и от падения у нее перехватило дыхание. Ройсу нужно было совсем немного времени, чтобы лечь между ее расставленными ногами и войти в нее прежде, чем она начнет защищаться.

Он услышал, как она тяжело задышала, глотнув воздуха, и, когда ее руки протиснулись между их телами и попытались оттолкнуть его, он рассмеялся. Это было уже бесполезно. У него хорошая опора, и он готов ко всем ее выходкам.

— Прекрати, мерзавец!

Он наклонился и зашептал ей на ухо:

— Я получил то, в чем ты бы мне хотела отказать, и ты проиграла.

Все еще продолжая сопротивляться, она приподняла бедра, чтобы скинуть его. Но это было бесполезно и послужило лишь тому, что он еще глубже вошел в нее. Она опять тяжело задышала, но на этот раз потому, что ей было необычайно приятно почувствовать в себе его плоть. И у нее перехватило дыхание, когда его объял сладостный трепет.

— Я все беру обратно, женщина, — выдохнул он смиренным голосом. — Защищайся сколько хочешь.

Кристен чуть было не расхохоталась в ответ, но это разрушило бы впечатление, что она подчинилась грубой силе. Да ей это и не удалось бы, потому что Ройс страстным поцелуем запечатал ей губы. Она попыталась было повернуть голову, проявляя остатки сопротивления, но он следовал за ее движениями, и тогда наконец она перестала притворяться и ответила на его поцелуй со всего сердца.

Ее руки скользнули между их телами и легли ладонями на его голову, чтобы прижать к себе крепче губы, в то время как он мягкими упругими движениями вжимался в нее, и касания его бедер, живота и груди были неповторимо сладострастны и нежны.

Кристен почти мгновенно достигла вершины блаженства и намеренно приподняла бедра, желая продлить его как можно больше. Когда и для него настал сладчайший миг, сила его встречного порыва заставила ее спуститься, что еще увеличило их наслаждение. Из ее груди вырвался приглушенный стон. Она чувствовала внутри себя биение его плоти в мгновение высшего напряжения, и ее собственное наслаждение возрастало до пределов, казавшихся ей раньше невозможными.

С сожалением вернулась Кристен в реальный мир. Ройс всем телом лежал на ней, но это ни сколько ей не мешало. Его голова была склонена набок, дыхание все еще прерывисто. Ее пальцы мечтательно играли с его волосами. У нее было чувство, что она может так пролежать целую вечность. Но надеяться на это она не смела.

Она понятия не имела, что он думает о ее полной капитуляции. Если исходить из того, какое большое значение мужчины придают своей мужской силе, заслугу в этой победе он, видимо, приписывает своему таланту любовника. Что он думает — все равно, главное, чтобы он не догадался, что она хитростью заставила его любить себя. Можно представить, как бы он злился, если бы узнал об этом.

Ее руки легли ему на плечи, а затем на грудь когда он приподнялся и посмотрел на нее. Она чувствовала, как бьется его сердце под рукой, смотрела на него и пыталась по его лицу узнать, о чем он думает, но ничто не выдавало его мыслей. Казалось, он с той же целью рассматривал ее; конечно, ведь ему тоже хотелось знать, о чем она думает. Если бы он знал! Этим своим мыслям она улыбнулась.

— Ты не сердишься на меня? — спросил он.

— Конечно, сержусь.

Ройс рассмеялся.

— Ты всегда улыбаешься, когда сердита?

— Иногда.

Она сказала это серьезным тоном. Ройс покачал головой. Если все, что она говорит, принимать за правду, значит, нужно без конца ей удивляться. Он предпочел считать это шуткой.

— Я полагаю, мне нужно извиниться, — сказал он.

— Без сомнения.

Он фыркнул. Ему нечего было больше сказать. Она провоцировала его. Может, она и не заслужила такого грубого обращения, но в конце концов она покорилась и сама получила удовольствие. Почему она вообще ему отказывала?.. Причины, конечно, были, но изменить что-либо он не в силах.