Отсек заволокло туманом. На ощупь, ориентируясь по сканнерам, я вернулся к пультам связи. Выждал минуту и, когда белая дымка рассеялась, спросил:
- Температура в помещении?
- Сорок восемь градусов.
От девяносто градусов к сорока восьми – прогресс налицо. Теперь главное, чтобы пульт связи заработал. У аппаратуры в отсеке связи имелись свои аккумуляторы, как раз для такого экстренного случая. Но неизвестно, сколько там осталось энергии, и как повлиял на всю систему перегрев. Мне могло повезти, а могло и не повезти. Во всяком случае, дальше ждать было бессмысленно.
Кнопку, включавшую всю систему, я нашел, перенажимав с десяток других. Экран вспыхнул – на нем полоскалось черно-серое марево.
Что ж, что-то явно сохранилось. Теперь следующий опасный момент – если командир группы связи, уходя отсюда, закрыл систему на кодовое слово или голос-пароль…
И если здешняя электроника не подавиться вогеймским в исполнении моего компа…
- Включить внешнюю связь. – Приказал я на руновском. – Все, что сейчас скажу, перевести на вогеймский и протранслировать наружу.
Потом кашлянул и объявил:
- Доклад по кораблю. Показать местонахождение всех членов экипажа.
Экран моргнул мутной блекло-белой вспышкой и неуверенно загорелся. Мелькнуло ярко-синее полотнище в золотых блестках – тысячи золотых грифов Федерации Вогейма сидели на звездах, раскинув крылья и вонзив когти в боковые лучи. Тут же им на смену появилась схема корабля – черные линии на белом фоне обрисовали вытянутый овал, разделенный поперечными линиями на отсеки. Сбоку их подпирал узкий просвет коридора.
В последнем отсеке настойчиво мигала одна красная точка. Смена картинки. Теперь овал потолстел, по бокам у него появились крылья, отсеков стало много – другая палуба, та, что помещалась сразу под пилотной, то есть у меня под ногами. На конце длинной капли корпуса, там, где должна была располагаться корма, краснели две точки. Одна мигала часто, другая с долгими паузами. Их разделяла черная черточка. Интересно…
- Доложить о состоянии членов экипажа на этой палубе. – Потребовал я.
Снаружи что-то прозвучало, комп торопливо перевел:
- Эхер-майор Гарсон – жизненные показатели в норме. Прайд-мичман Вангеза – скафандр поврежден во время восстановления двигательного блока.
Вот оно как.
- И чем же заняты эхер-майор и прайд-мичман?
- Сведений нет. Даю диалог – «Ариэль, возьми мой скафандр»…
- Достаточно. – Я бросил последний взгляд на схему – и не ощутил совершенно ничего. Вогеймские Ромео и Джульетта… А сколько парней с «Верного» не встретят своих Джульетт? – Показать членов экипажа на других палубах.
Картинки замелькали. Большая часть народа оказалась сосредоточена в кормовых отсеках –вогеймцы по-прежнему пытались восстановить двигатель и кабеля, идущие к силовому блоку.
Кстати, народу было маловато. Что лично меня не могло не радовать – потому что повышало наши шансы.
- Показать мне… – Я на мгновенье ощутил замешательство. Как они называют наших? Враги, военнопленные, объекты? Сейчас скажу что-нибудь не то, и система забьет тревогу. – Показать мне пленных с чужого корабля.
Картинка не поменялась, механический голос что-то ответил.
- Объекты под названием «пленные» отсутствуют. – Перевел мой комп.
Ах ты ж черт…
- Показать мне людей, не являющихся членами экипажа, но находящихся тут, на этом корабле.
- Единственные объекты, подходящие под запрос – руновцы. – Сообщил комп, выслушав ответ корабельного компьютера.
Как просто. А я-то ломал голову…
- Показать мне их местонахождение!
Экран мигнул. На появившейся схеме красовалась одна из средних палуб – та, что сразу под ракетной, судя по величине корпуса. По бокам непомерно раздутого овала топорщились короткие открылки – начало изгиба корпусной обшивки, из которого потом вылеплялись ракетные плоскости. Где-то между ними, в одном из закутков, мерно мигали желтые точки.
Я их быстро пересчитал. Двадцать восемь… нет, все-таки двадцать девять. Просто одна из точек практически не светится – так, взблескивает иногда. И ещё пятеро мигают редко, агонизирующее…
Время на исходе.
- Покажи мне теперь роботов, которые есть на корабле.
Но смены картинки опять не произошло. Быстрая тирада – и мой комп перевел:
- Восемь М-218, находящихся на борту, приписаны к другому кораблю. Следует ли их учитывать?
А ведь и верно – пришедшие со мной роботы были вогеймского производства, квангусцы купили старые машины на Броунинге. И они теперь вроде как чужие у своих.
- Наложить запрет на связь с этими роботами. – Быстро сказал я. – Показывать только тех, что приписаны к этому кораблю.
На экране снова начали сменяться схемы этажей. Местоположение роботов отмечали зеленые точки. Они, как и люди, в основном находились в кормовых отсеках.
- Дать отчет по общему количеству роботов, пригодных к бою. – Я замер, ожидая ответа.
- Количество автономной боевой техники, приписанной к кораблю – сто четыре М-236…
Получается, их роботы новее тех, что пришли со мной? Я не удержался и спросил, не дожидаясь, пока комп переведет следующую фразу:
- Сколько лет эти М-236 приписаны к кораблю?
Прозвучавший ответ меня удивил:
- Полтора года.
Тут можно было много что ещё спросить, но схема с желтыми точками, одна из которых уже почти не мигала, висела перед внутренним взором. И подгоняла, подгоняла…
Поэтому вдаваться в детали я не стал, а вместо этого буркнул на руновском:
- Что он там ещё нарассказывал? Переведи.
- Из имеющихся роботов четверо потеряны при отражении атаки квангуского шпиона…
Это они меня так зарегистрировали в памяти своего компьютера? Даже и не знаю, оскорбляться или просто удивляться.
- Ещё семь уничтожены в результате атаки руновцев, предпринятой в районе шлюза, два потеряны при проходе нападавших по коридорам. Двадцать восемь роботов исчерпали весь свой энергозапас при восстановлении повреждений в отсеках корабля. Из оставшихся шестидесяти трех единиц одиннадцать пригодны к бою ограниченно, так как остаток заряда аккумуляторов у них менее тридцати процентов…
По экрану вдруг снова мелькнуло синее полотнище с золотыми грифами, сидящими на звездах, как на насестах. Компьютер вогеймского патрульника что-то сказал, мой комп тут же перевел:
- Срочное сообщение с «Адмирала Мархаузена» – объект на подходе. «Мей-Лу», готовьтесь. Сразу после выполнения задачи мы придем к вам на помощь.
А вот и тот момент, ради которого тут висели эти корабли, подумал я. Знать бы ещё, что за объект на подходе. И что за задача у них тут…
Может, мое предположение о переговорах ошибочно? Сообщение с «Мархаузена» прозвучало так, словно речь шла о выполнении боевого задания. С другой стороны, переговоры та же война, только сидячая.
Хотя бывали и переговоры, тут же перетекавшие в войну…
Сзади вдруг отдаленно звякнуло – словно металлом задели о металл. Комп в наушниках всполошено объявил:
- Кто-то пытается проникнуть в соседний отсек.
- Только для внутренней связи. – Поспешно бросил я на руновском. – Роботов к двери, цель – защита и оборона входа. Заведи в соседний отсек ещё три машины, остальным охранять это помещение.
Воздух, конечно, при открытии пробоины перемещается. Температура в соседнем отсеке упадет, а в этом – поднимется. Будем надеяться, что не критично. В конце концов, аппаратура отсеков связи должна выдерживать нагрев до восьмидесяти…
- Картинку от одного из роботов, отправленных в соседний отсек, мне на экран. Теперь переведи на вогеймский, и озвучь по внешней связи – дать схему пилотной палубы со всеми членами экипажа, которые там находятся.
Странно, но на появившейся картинке по-прежнему мигала лишь одна красная точка. И как раз в границах соседнего отсека. Точка не двигалась – похоже, это был тот самый вогеймец, который приложился шлемом об потолок. Больше некому. Других меток на схеме не оказалось.