— Отец, я пытался вызволить ее сам. Мне отказали. Две апелляции остались непринятыми. Ни один правозащитник не взялся за это дело.

— Сам! — усмехнувшись, повторил проконсул. — Странная вещь эта твоя самостоятельность.

Они поссорились именно из‑за нее. Тайлан узнал, что отец способствовал продвижению по карьерной лестнице. Пришел домой с обвинениями, потребовав оставить его в покое. Затем, слово за слово, выяснилось, что у них слишком разные взгляды на положение дел в Империи.

— Я же не пытаюсь водить корабли и не лезу в дела, в которых я не смыслю! — поморщился проконсул, вспомнив о скандале.

— В тебе нет Изначального Гена, — устало парировал Тайлан. — В нашей семье он передается через поколение. Зато у нее он есть.

— Неужели в этом все дело? — усмехнулся проконсул.

— Я чувствую себя виноватым, — наконец, после долгого молчания, признался сын. — Обещал, но не смог ее защитить.

— А разве ты мог ее защитить? Был ли у тебя хоть один шанс? У тебя нет связей, сынок! У тебя ничего нет. Надо было сразу идти ко мне, а не заниматься самодеятельностью. На Рагхе все решают деньги, власть и нужные знакомства.

— Айсан, прошу тебя! — раздался встревоженный голос жены. — Не надо начинать… Ты ведь так хотел этого примирения!

Проконсул сделал еще один глоток. Айли права, он хотел примирения. И он пойдет на все ради сына. И пусть этим "всем" стала "политическая" инори со странным именем Маша Громова…

— Я помогу тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что эта инори была приговорена с первым ее вздохом, в первую циклиду своего рождения. Ее матери следовало прервать беременность, вместо этого она подарила дочери жизнь. Я постараюсь дать ей новую. Под другим именем, с другим личным чипом. Переговорю с одним из своих друзей… Но из‑за этого придется пойти на некоторые уступки. Не мне одному, Тайлан!

— Я знал, своего ты не упустишь. Что ты хочешь взамен?

— Взамен?! — усмехнулся проконсул. — Взамен я хочу, чтобы ты был счастлив. Не испортил ни мне, ни себе карьеру.

— Всего лишь набор слов, — поморщился Тайлан. — Договаривай! На какихусловиях?

— Райни, дочь первого проконсула Зоргада. Девочке скоро исполнится десять циклов, и она вступает в период созревания. Вот мое условие.

— Об этом не может быть и речи!

— Именно об этом идет речь, Тайлан! Ты женишься на правильной инори из правильной семьи. Выкинешь странные мысли из головы и перестанешь подвергать себя и нас с матерью опасности. Только с этим условием я постараюсь помочь твоей… мятежнице.

Тайлан дернулся было что‑то сказать. Замер напротив отца, сжимая и разжимая кулаки. Наконец, успокоился. Кивнул.

— Хорошо. Если такова цена ее свободы, я готов заплатить. Сделай все, что нужно. Даю тебе слово.

Он пошел к выходу, даже не протянув отцу на прощание руку. Но проконсул знал, что он победил. Через молодую жену, послушную воле своего отца, он сможет влиять на своенравного сына.

— Тайлан, мой мальчик! — воскликнула мать, поднимаясь с кресла, спеша навстречу сыну. — Ты ведь останешьсяна ужин?! Я так соскучилась по тебе. Весь последний цикл…

— Нет, — ответил он. — Прости, мама! У меня нет аппетита. Но я обещаю, мы встретимся, пока я буду на Рагхе.

Проконсул Дабар сделал еще один глоток. Затем еще и еще, пока не осушил стакан. Сын ушел, а он все еще смотрел на Дворец Императора.

Ничего, — сказал он себе. — Ничего! Тайлан побесится, побесится… и перебесится. Я все сделал правильно. Райни — хорошая девочка. Красивая. Правильная. К тому же с ее отцом у нас давно решено, что поженим детей.

А тут Темные Боги подкинули отличную возможность… Значит, пора действовать.

— Айли, выйди из комнаты! — повернулся он к плачущей жене. Поморщился. — Сейчас не до твоих истерик.

— Звонок по закрытому каналу, — приказал домашнему визору, усаживаясь в рабочее кресло. Вспыхнуло, отгораживая его, силовое поле, защищающее выделенную линию от любопытных взглядов, чужих ушей, а также попыток проникновения. Дело предстояло щекотливое, но проконсул Дабар знал, что на Рагхе все покупается и продается.

Кроме одного.

Времени…

Они банально опоздали. Заключенная два миллиона двести тридцать семь была казнена три циклинии назад, и даже звонок из Имперского Надзора не мог повернуть время вспять.

Тюремный корабль "Слава Империи". Система У — Р210А

Сути претензий Ма — Зани я так и не поняла, потому что истошно завопила сирена, после чего прозрачная стена, отделяющая камеру от коридора, исчезла. Правда, напоследок подмигнула нам голубеньким.

— Обед! — воскликнула Ласси, когда замолкли истерические звуки, а в ушах перестало звенеть. — Наконец‑таки нас покормят! Хоть какое развлечение… Пойдем скорее! Нет, сперва умойся.

Кажется, кто‑то решил взять надо мной шефство, и я нисколько этому не сопротивлялась. Поднялась на ноги и, почти не шатаясь, пошла к умывальнику. Ма — Зани, тут как тут, королевской походкой отправилась к выходу. Наши дороги пересеклись, и чернокожая постаралась задеть меня плечом. Я едвауспела отшатнуться, и девушка бросила на меня уничижительный взгляд.

— Не мешайся под ногами! — приказала она.

Кажется, у меня на родине это называлось проблемой.

Я побрызгала в лицо водой, быстро завязала косы, пожалев, что нет резинок для волос. Они остались в рюкзачке. Интересно, какова его судьба? Наверное, бросили в утилизатор на "Востоке Арана". В нем были не только расческа и телефон, но и единственное красивое платье, которое купила на деньги, заработанные летом перед учебой. Почему‑то стало обидно до жути, до слез.

Вновь плеснула в лицо водой, пытаясь успокоиться. Ничего, прорвемся! А Гахри пусть подавится! У меня, кстати, жизнь налаживается. Перестали убивать и допрашивать, вместо этого собираются покормить. К тому же новая подруга терпеливо дожидается около выхода… Ласси подхватила меня под руку и повела к лестнице на первый этаж.

Рядом с нашей камерой находилось еще девять — я сосчитала. Если в нашей обитало пятеро заключенных, то выходило, что нас — пятьдесят.

Большой обеденный зал — металл и пластик, столики со стульями, чем‑то напоминающие университетскую столовку, — оказался переполненным. Девушки — примерно столько, сколько и насчитала, все как на подбор стройные и миловидные, толкались у внушительных на вид аппаратов, чем‑то напомнивших мне банкоматы. Ласси показала, где взять поднос и ложку, после чего мы пристроились в хвосте очереди. Естественно, под пристальным наблюдением вооруженной охраны — шестеро в зале и еще трое на втором этаже. С потолков и стен c упорством маньяков следили "глазки" камер. Меня это нисколько не смущало. Порядки нарушать я не собиралась. Пробовала уже — не понравилось. Сбегать тоже не думала. Вернее, думала, но для начала хотела выяснить, где мы находимся и куда нас везут. Нет, сперва неплохо бы поесть…

Добралась до чуда техники — пищевой аппарат называется. Провела над дисплеем ладонью — Ласси показала, как именно, и в прорези в центре аппарата появилась пластиковая тарелка с вполне приличной порцией непонятно чего. Однородная серая масса пахла резко, вкусно, то ли овощами с мясом, то ли… Какая разница! Желудок потребовал съесть это сейчас и сразу, не отходя от… мэ — э… кассы, а то непонятно, дадут ли добавку. Сделав волевое усилие, я подошла ко второму автомату, из недр которого получила стакан с чем‑то, по цвету напоминающим клубничный коктейль.

Наконец, двинулась за Ласси в поисках свободного столика. Сели. Новая подруга принялась ловко орудовать местным аналогом ложки. Я же повертела свою, после чего тоже взялась за еду. Вкусно! И плевать, что через три столика от нас сидела Ма — Зани со свитой икидала в мою сторону взгляды, не сказать что сильно дружелюбные. Ясно, на кого здесь указывает вектор силы…

Ладно, посчитаем! В ее свите шестеро. Две чернокожих, как Ма — Зани; четверо — коренастые, невысокие, темноволосые девушки. Наверное, с одной планеты. Я понадеялась, что это обычные подпевалы или подпевалочки, заглядывающие в рот лидеру. И еще на то, что драки не будет.