— Думаешь, он еще вырастет? — спросила Каллиопа, пока мы ждали возвращения Генри. Она почесала Пого по розовому животику, и он вывалил язык, наслаждаясь собой.

— Сомневаюсь. Он не особо вырос за последнее время.

— Ты заберешь его, когда уйдешь?

Я пожала плечами.

— Возможно. Пока не решила. Наверное, здесь ему будет лучше, не так ли?

Не успела она ответить, как дверь открылась, и в комнату ворвался холодный поток воздуха. Каллиопа встала, еле держа на руках песика, а я обернулась через плечо. В проеме стоял Генри, ярость волнами исходила от его тела.

— Мне… мне надо идти, — сказала девушка, впихивая мне Пого и спешно выбегая из помещения. Проходя мимо Генри, она одарила его странным долгим взглядом, но промолчала.

Прошло несколько напряженных секунд, прежде чем он заговорил:

— Мне нужно, чтобы ты перестала есть.

Прижав Пого к груди, я присела на один из диванов.

— Почему? Я люблю поесть. Это важный процесс выживания, знаешь ли, и в отличие от вас, мне стоит об этом беспокоиться.

— Здесь тебе не нужно есть, — Генри закрыл дверь и подошел ко мне, но не стал опускаться на диван. — Это не является необходимым, и ты должна адаптироваться.

Я медленно опустила Пого, и тот как по команде забежал за диван. Я же, по глупости, осталась на месте.

— Я люблю еду. У меня нет лишнего веса, и я не вижу здесь проблемы.

В глазах Генри бушевал серый шторм, пробиравший меня до дрожи.

— А как же Каллиопа?

— А что с ней?

— Каждый раз, когда ты садишься за еду, ты подвергаешь ее опасности.

Я уставилась на него.

— С твоей стороны очень грубо использовать этот аргумент против меня! Что я могу ответить?

— Это правда! — пылко продолжал парень. — И я бы предпочел, чтобы ты ответила, что это достаточно большой стимул, чтобы ты перестала есть.

Я сжала челюсть.

— С чего вдруг ты поднял эту тему?

Он закрыл глаза, между бровями пролегла глубокая складка. Никогда не видела его таким расстроенным, даже когда убили Ксандера. Но речь о еде. С чего такой переполох?

— Это испытание, — тихо сказал он, будто не хотел, чтобы кто-то услышал. — Если ты не перестанешь есть до решения совета, то провалишь его.

Отказ от еды — это испытание?!

— Какого же рода этот тест? — выпалила я. — В чем его смысл? Посмотреть, смогу ли я заморить себя городом, пока не стану настолько тощей, что умру, как только выйду отсюда?

— Чревоугодие, — перебил меня Генри, и я закрыла рот. — Они хотят посмотреть, как быстро ты адаптируешься. Вот, на что тебя тестируют. Не кричи на меня, Кейт. Это не я решаю, какими будут испытания.

Чревоугодие. Пришлось задуматься на пару секунд, прежде чем я вспомнила, где слышала это слово прежде. Я замерла.

— Семь смертных грехов? В них суть испытаний?

Генри начал неловко выкручивать себе руки.

— Я не могу ответить. Если совет узнает, что я успел тебе рассказать, скорее всего, мы автоматически провалим испытания.

Мы. Что-то в его напряженном голосе тронуло меня за душу, и я с удивлением поняла, что мы наконец-то сработались. Я сжала ладони, боясь вновь обрести надежду.

— Тебе не все равно? Я думала…

Он начал шагать по комнате, отказываясь смотреть на меня.

— Ты была мной недовольна. Почему?

Я открыла было рот, чтобы возразить, но слова не хотели срываться с языка. Он был прав.

— Потому что… — начала я несчастным голосом, ненавидя себя в этот момент. — Я не хочу быть тебе просто другом.

Генри остановился и повернулся ко мне, но на его лице не было удивления. Парень сосредоточился, будто пытался собрать воедино кусочки пазла.

— Я думал, ты не хочешь быть мне настоящей женой.

Я скривилась.

— Знаешь ли, существует промежуток между подругой и женой. Понимаю, ты стар как мир и все такое, но должен же был ты слышать о просто романтических отношениях.

Генри не улыбнулся, но его лицо смягчилось.

— Если у тебя все получится, ты станешь моей женой. Теперь ты готова пойти на это?

Я кивнула, пытаясь не выдать свою взволнованность. И не думать слишком много.

— Потому что тебе на меня не наплевать?

— Да, — смущенно промямлила я. — И если ты используешь это против меня…

Закончить я не успела. В одну секунду он стоял в другой части комнаты, а в следующую оказался подле меня и поцеловал так страстно, что к тому времени, как парень отодвинулся, у меня появилась отдышка.

— Что… — начала я, но он прижал палец к моим губам.

— Мне не плевать, — сказал он дрожащим голосом. — До такой степени, что я не знаю, как сказать тебе об этом, чтобы это не прозвучало незначительно в сравнении с тем, что я чувствую на самом деле. Даже если временами я кажусь тебе отстраненным, будто не хочу быть с тобой, это лишь потому, что мне тоже страшно.

Я молча уставилась на него. Генри наклонился и снова поцеловал меня в припухшие губы. На сей раз, я ответила на поцелуй. Казалось, время остановилось, и все, что я видела, слышала, чуяла, чувствовала — был он. По мне распространилось приятное тепло, но в этот раз парень не исцелял мне лодыжку.

Когда он снова отодвинулся, я опустила руки и стала наблюдать за ним, не зная, что теперь делать. Генри выпрямился, не сводя с меня взгляда.

— Пожалуйста, перестань есть.

Я кивнула, не в силах возразить.

— Спасибо, — он провел пальцем по моей щеке и шагнул в сторону двери. Не успела я сформировать хоть одну четкую мысль, как Генри исчез.

Я облизала губы, все еще чувствуя его вкус, и улыбнулась. Наконец, спустя почти шесть месяцев, он старался. 

В ту ночь Генри как обычно скользнул в мою комнату через час после ужина. Весь день я гадала, что же произойдет: вернется ли все к обыденности или этих будоражащих душу поцелуев станет больше? К тому времени, как пришел Генри, я решила, что это все неважно. Достаточно того, что отныне я не в одиночку борюсь за его существование.

— Прости, — сказал он, замерев у двери. Я лежала на кровати и игралась с Пого, у которого появился новый ассортимент игрушек. Генри закрыл дверь, и я подняла взгляд. — Мое сегодняшнее поведение было неприемлемым.

На одно ужасное мгновение я испугалась, что он просит прощение за поцелуй. С лица сошла вся кровь, и тут меня озарило, что он извинялся за свою вспышку гнева. Я еле выдавила из себя нервный смешок.

— Ты всего лишь пытался меня предупредить. Сегодня у меня был последний ужин, и на этом все, обещаю.

Греческая паста с морепродуктами, от которой у меня обычно слюнки текли, была на вкус как опилки, и мне удалось съесть всего пару кусочков. Отныне я не буду есть вообще. Я поклялась Генри и больше не намеревалась нарушать обещания.

Он осторожно шагнул в мою сторону.

— И тем не менее, не стоило на тебя кричать. Ты этого не заслуживала.

— Ты беспокоился, — пожала плечами я. — Я хочу пройти испытания, но я бы не догадалась перестать есть, если бы ты мне не подсказал. Так что спасибо.

Он пересек комнату и присел на кровать, поднимая одну из игрушек Пого. Счастливо взвизгнув, щенок уронил косточку и побежал к Генри — тягать и беспрестанно рычать на отрезок веревки.

— Настойчивый малый, — сказал Генри с легкой улыбкой.

— Упрямый, как осел. И мечтает быть размером с него же.

Генри хихикнул, и я была так рада снова видеть его счастливым, что чуть не пропустила тихий стук в дверь.

— Кейт?

Это оказалась Каллиопа.

— Заходи!

Она внесла поднос с двумя чашками горячего шоколада, которые приносила каждый вечер. Я покосилась на Генри, дожидаясь его одобрения, и он кивнул. Поставив поднос на тумбочку, девушка уже собралась уходить, но Генри ее остановил. Каллиопа потупила взгляд в пол и замерла.

— Ты уверена, что он не опасен?

Впервые он допрашивал ее при мне. С рождественского инцидента ничего не произошло, никаких угроз и подозрительных подарков мне не подкидывали, но Каллиопа продолжала пробовать все, что я ела.