— Вы доверяете агенту Стерлинг, — сказала я. Он не отрицал этого. — А что насчет директора?

Глаза Джадда встретились с моими.

— А что насчет директора?

Именно директор поддался политическому давлению и сделал меня наживкой в деле Лок. Тогда я хотела помочь. И именно он позволил мне.

— Говорят, вы с Ронни поссорились, — сказал Джадд, закрывая тему. Он опустил руки на колени, оттолкнулся и встал. — Я думаю, тебе лучше держаться подальше от подвала, — он дал мне время на то, чтобы понять смысл его слов. — Всего на несколько недель.

Недель? Мне понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что здесь происходило. Агент Стерлинг наябедничала на меня?

— Вы запрещаете мне находиться в подвале? — сердито сказала я.

— Ты ведь профайлер, — беззлобно сказал Джадд. — Тебе нет нужды спускаться туда. И, — добавил он мягким тоном, — тебе не стоит совать свой нос в это дело.

За все время, что я провела в этом доме, Джадд никогда не указывал нам на то, что мы должны были делать. Я буквально чувствовала причастие агента Стерлинг ко всей этой ситуации.

— Она хороший агент, Кэсси, — кажется, Джадд в точности знал, о чем я думала. — И если ты позволишь ей, он сможет многому тебя научить.

Лок учила меня.

— Агент Стерлинг не должна учить меня чему бы то ни было, — резко сказала я. — Если ей удастся поймать убийцу той девушки, мы будем в расчете.

Джадд взглянул на меня.

— Она хороший агент, — повторил он. — Как и Бриггс, — он направился к двери. Не оборачиваясь, он продолжил говорить, но так тихо, что я едва различила его слова.

Намного позже я задумалась над словами, которые я едва услышала. Он сказал, что Стерлинг хороший агент. Что Бриггс тоже хороший агент. А затем, словно не в силах остановиться или, не осознавая, что он произносит это вслух, он сказал ещё кое-что.

— Есть всего одно дело, которое они так и не смогли раскрыть.

Ты

Сначала чувство казалось прекрасным. Ты глядел, как жизнь покидает её глаза. Провел большим пальцем по окровавленному ножу. Ты стоял над ней, твоё сердце билось всё быстрее, выбивая чудесный ритм: Я сделал это. Я сделал это. Я сделал это.

Но теперь — теперь, в твой мозг прокрались сомнения. Ты чувствуешь, как они проскальзывают в твое серое вещество, шепчут знакомым голосом.

— Ты был неаккуратен, — говорят они. — Кто-то мог заметить тебя.

Но не заметил. Никто не заметил тебя. Ты лучше этого. Ты с легкостью прошел тест. Ты связал её. Ты заклеймил её. Ты резал её. Ты повесил её.

Ты сделал всё это. Ты закончил. Но этого было недостаточно.

Недостаточно хорошо.

Недостаточно сильно.

Недостаточно умно.

Достойно.

Если бы ты сделал всё правильно, ты бы всё ещё слышал её крики. Пресса дала бы тебе имя. В новостях говорили бы о тебе, а не о ней. Она была ничем. Никем. Ты сделал её особенной.

Но никто никогда не узнает о твоем существовании.

— Я сделаю это, — говоришь ты. — Я снова сделаю это.

Но голос говорит тебе подождать. Говорит быть терпеливым. Что будет, то будет — но в свое время.  

Глава 13

Я проснулась посреди ночи в холодном поту. Я не помнила своего кошмара, но знала, что он мне снился. Моё сердце бешено стучало о ребра. В моей груди застыла тяжесть, и я не могла избавиться от чувства западни. Я отбросила одеяло.

Мои пальцы непроизвольно нащупали помаду «Красная Роза». На противоположной стороне комнаты Слоан пошевелилась в постели. Я задержала дыхание, выжидая — проснется ли она. Она не проснулась. Так тихо, как я только могла, я выскользнула из постели, а затем направилась прочь из нашей комнаты.

Мне нужно было пространство. Мне нужен был воздух. Мне нужно было вдохнуть.

В то время как я кралась вниз по ступенькам, в доме царила тишина. Я понятия не имела, куда направляюсь, пока не оказалась перед кухонной дверью.

— Я ведь сказал, что я в порядке.

Я резко замерла, когда тишину дома прорезали негромкие звуки спора по ту сторону двери.

— Ты не в порядке, Дин. Ты и не должен быть в порядке после такого. Даже я не в порядке.

Агент Стерлинг и Дин. Они спорят.

Я услышала, как ножки стула отодвигаясь, скрипнули на плитке. Я прислушалась к шагам, но они не приближались. Звук был такой, словно кто-то сердито отодвинулся от стола.

— Вы ушли.

— Дин…

— Вы ушли из ФБР. И, думаю, мы оба знаем, почему.

— Я ушла, потому что не могла выполнять свою работу, Дин. Я была зла. Я хотела доказать своё бесстрашие, но из-за этого погиб человек. Потому что я не смогла следовать правилам. Потому что Таннер не мог бросить дело.

Таннером звали Бриггса. Учитывая то, что агент Стерлинг называла его так в разговоре с Дином, я решила, что они действительно пережили многое вместе. Так не говорят с ребенком, с которым ты встречался лишь однажды, арестовывая его отца.

— Как звали девушку? — голос Дина был низким. Я с трудом разбирала его слова.

— Я не могу рассказать тебе этого, Дин.

— Как её звали?

— Тебе не позволено работать над «открытыми» делами. Забудь об этом.

— Скажите, как её звали. И я забуду.

— Не забудешь, — голос агента Стерлинг становилось всё сложнее разобрать. Я гадала, говорит ли она так мягко потому, что пытается не сорваться на крик.

— Однажды я дал вам обещание, — Дин контролировал свой голос — возможно, слишком сильно. — И я сдержал его. Скажите, как звали девушку, и я оставлю это дело в покое.

Мои пальцы впились в тюбик помады в моей ладони. Бриггс позволил мне прочитать файл Лок. Я помнила имя каждой её жертвы.

— Разве недостаточно будет, если я поклянусь, что мы позаботимся об этом? — резко скала агент Стерлинг. — У нас есть пара крупных зацепок. Я не могу раскрывать подробностей, но, честное слово, мы кое-что нашли. Это лишь подражатель, Дин. Вот и всё. Дэниел Рэддинг в тюрьме. И останется там до конца своей несчастной жизни.

— Как её звали?

— Зачем тебе знать? — на этот раз голос агента Стерлинг повысился настолько, что я расслышала бы её, даже не стой я прямо за дверью. — Расскажи, и я отвечу на твой вопрос.

— Я должен.

— Плохой ответ, Дин.

Повисла тишина. Где-то с минуту никто из них не произнес ни слова. Звук моего собственного дыхания казался мне жутко громким. Я была уверенна, что в любой миг один из них вылетит из кухни. Они заметят меня, подслушивающей разговор, намного более личный, чем всё когда-либо рассказанное мне Дином.

Но я не могла пошевелиться. Я не помнила, как.

— Её звали Глория, — голос принадлежал Дину, не Стерлинг, так что я не была уверенна в том, кем именно была «она». — Он представил её мне. Заставил произнести моё имя. Он спросил, не хочет ли она стать моей мамой. Мне было девять. Я сказал, что не хочу новую маму. Он взглянул на Глорию и сказал «Какая жалость».

— Ты не знал, — голос Стерлинг вновь притих.

— А когда я узнал, чем он занимается, — ответил Дин, его голос балансировал на грани, — он не стал рассказывать мне их имен.

В комнате вновь повисла мучительная тишина. Грохот моего сердца заглушил звуки моего дыхания. Я бесшумно сделала крохотный шаг от двери.

Я не должна была здесь находится. Я не должна была слышать этих слов.

Я обернулась, но даже стоя спиной к двери, расслышала ответ агента Стерлинг на вопрос Дина.

— Девушку звали Эмерсон Коул.

Вернувшись в кровать, я закрыла глаза и постаралась не думать о подслушанном мной разговоре. Словно вытолкни я его из головы, тот факт, что я слишком уж долго подслушивала под дверью, станет не таким явным.

Ничего у меня не получилось.

Дин и агент Стерлинг не просто встречались прежде. Они знали друг друга. Они прошли через многое вместе. Прекрати думать об этом, — приказала я себе. Не делай этого. Но я не могла остановиться, как не смогла бы удержаться Слоан, завидев математическое уравнение.