‒ Ну да. Закон. Доказательством смерти может служить только наличие тела или его части. Мне Кабанов по старой дружбе читал когда-то статью эту. Вот так, иначе не будут считать ее убитой, а просто пропавшей. А куда она пропала – кто ее там знает. Может, снялась и уехала к родственникам. Так и искать ее особо не будут.

               Пус почесал лапой шею.

               ‒ А какой она мне ковер сплела… Настоящая картина! Много деревьев, лес такой красивый. А в лесу на ветвях я и мое семейство… ‒ грустно поведал Шолох.

               По толпе прошла волна поднявшегося ропота. Все разом начали оглядываться и увидели волков, тянущих по площади большие доски. Добравшись до средины площади, они начали разгонять толпу, освобождая место под помост. Вскоре прибыли бобры-плотники и принялись мастерить из досок место будущего суда и казни. По прошествии десяти минут на площади уже стояла конструкция на высоком помосте, чтобы всем было видно происходящее. Зрители постоянно крутили головами, чтобы не пропустить ничего из происходящего – даже то, как обвиняемого будут вести к месту казни, очень интересно и не должно быть упущено из виду. Енот Чумазый от нетерпения уже приплясывал на месте и тихо просил: «ну начинайте уже!». Тем не менее, волки не торопились начинать процесс. Несколько из них растворились в толпе, чтобы пресекать попытки как-то повлиять на последующее событие.

               ‒ А где же козел Федор, братцы? А не он ли это Синеванову-то прихлопнул? – раздался голос из толпы. По ней сразу пошел гул, все оглядывались и обсуждали появившийся слух.

               ‒ Да ты сдурел что ли? – Федор стал на задние копыта и высунулся из толпы в дальнем углу площади. – Кто там такой умный, иди сюда я тебе покажу кой-чего.

               Кто-то заржал, толпа снова зашумела, обсуждение Федора вскоре закончилось. Шолох достал пару бубликов и принялся со смаком их разгрызать, отвлекая Мидуна от мыслей о ночных событиях.

               ‒ А то, что я им про дьявола не сказал, так это потому, что они и не спрашивали. Нет, ну соседям то сказал, а волкам нет, ‒ поделился эмоциями Шолох.

               ‒ Угу… ‒ кота утомляла бесполезная болтовня с Шолохом.

               ‒ Интересно, за кем дьявол придет в следующий раз?

               ‒ Если будешь часто его вспоминать – так за тобой и придет, ‒ обнадежил товарища Пус.

               Новая волна шиканий пронеслась над головами, и на помосте возник волк Кабанов. Он высокомерно окинул взором толпу, снисходительно улыбнулся и закашлял. Из-за его ремня с кобурой торчал кусок бумажки, которую он тотчас же выудил, развернул и принялся читать.

               ‒ А вы не верили!.. – хрипло заявил он, но его почти никто не услышал.

               Прокашлявшись, волк повысил голос и продолжил:

               ‒ Вы все сомневались в силах вашей доблестной полиции! Вы писали заявления о том, что мы бездействуем и не в состоянии никого поймать. Я с пониманием отношусь к этому, потому что вы были напуганы! – растягивая каждое слово, прочитал он.

               Толпа одобрительно и с благодарностью загудела, все закивали.

               ‒ Так вот, теперь вам бояться не надо! И все потому, что мы честно делаем свое дело! Недосыпая ночей, мы сидим в засадах и ловим злодеев, потому что им не место в нашем прекрасном обществе!

               Кто-то начал аплодировать. Волк, воодушевившись теплым приемом, продолжил увлеченно вещать с помоста.

               ‒ Вчера ночью, благодаря спецоперации, проведенной мною и моим личным составом, мы изловили опасного преступника, за плечами которого достаточно злодеяний, чтобы он понес самое суровое наказание. Мы сумели вычислить и выйти на след того, кто жестоко расправился с кабаном, кто извел стаю наших лесных соседей, белок, и кто, наконец, совершил самое ужасное преступление в истории нашего поселка, ‒ волк начал прохаживаться взад-вперед, смакуя минуту славы. ‒ Того, кто изувечил и погубил макаку Синеванову!

               ‒ Ах!.. – в толпе изумленно воскликнули. Наверное, эта новость еще не всем была известна. Шолох пустил слезу и начал всхлипывать.

               ‒ На кол его, урода! – не сдержался орангутан.

               ‒ Погодите, погодите… Мы же не можем без суда, вот так, казнить кого попало. Надо разобраться! – Кабанов примирительным жестом своей уцелевшей лапы успокоил поднимавшуюся волну негодования. Во второй, перебинтованной, он держал бумагу.

               ‒ Так разберитесь уже! – послышался нетерпеливый возглас из дальней стороны площади.

               Волк не ответил. Он повернулся в сторону и отдал приказ:

               ‒ Ведите!

               Площадь разом смолкла. Слышны были лишь всхлипывания Шолоха. Все уставились в ту сторону, куда смотрел волк. Поверх голов виднелось какое-то движение, помощники Кабанова тащили обвиняемого, изредка облаивая толпу, чтобы та расступилась. Волки несли тяжелый и объемный мешок, давая время от времени ему пинка. Видимо, для профилактики. Через минуту мешок уже упал возле лап Кабанова и замертво осел. Вряд ли в нем можно было угадать очертания живой фигуры, скорее он напоминал бесформенную массу пары ведер картошки. Кабанов в свою очередь наградил мешок увесистым ударом, проконсультировался с бумажкой и вновь обратился к толпе:

               ‒ Вот он! Тут сидит тот, кто ответит перед судом и обществом за свои дела!

               ‒ Да! – победным жестом вскинул лапы Чумазый.

               ‒ Так его! Поддайте там ему! – слышались отовсюду голоса.

               ‒ А кто это?

               Волк ожидал этого вопроса. Он снова успокоил народонаселение леса поднятой лапой и наигранно, словно на репетиции, изрек:

               ‒ Вы вряд ли ожидали, что им окажется именно он! Развяжите мешок!

               Нож быстро разрезал связывавшую мешок веревку, и оттуда вытряхнули полуживого зайца. Распластавшись на помосте, он не смог самостоятельно подняться. Волки обступили его и подняли, демонстрируя зверя публике. Морда зайца была сильно избита, нос и вся левая щека сильно распухли. Его уши висели безжизненными изорванными тряпками, а левая задняя лапа была, очевидно, переломана. Про методы дознаний в местных органах некоторые из жителей поселка знали не понаслышке, и поэтому помимо возгласов «убить гада», по площади поползли сочувствующие вздохи.

               Ослепленный гневом, Шолох поднялся и что было мочи заорал:

               ‒ Если вы его не прикончите, то завтра это сделаю я! Судите эту падаль, высшую меру ему! Он не заслужил прощения!

               ‒ Да что ты несешь, обезьяна! – возразили ему с другой стороны. ‒ Да ты посмотри, что с ним сделали! Кто угодно сознается!

               ‒ Ну, разве мог этот интеллигентишко кабана распять-то?

               ‒ Он мог! Мог! Вы посмотрите, какие мышцы у него! Тельце тщедушное, а сам маньяк!

               – Заяц, ты скотина!

               ‒ Вот же гад, он мне денег должен! Теперь-то не отдаст, наверное...

               ‒ А где наш управляющий? Где Закрейздо? Почему он молчит?

               ‒ А ну пасти позакрывали! – волк постарался придать своей морде как можно более суровое выражение.

               Все замолкли. Заяц правым глазом смотрел на толпу и сокрушенно мотал головой. Громко сказать что-либо он, очевидно, просто не мог. Волк подошел к нему и схватил за оборванные уши, заставляя поднять морду выше.

               ‒ Смотрите все! Так будет с каждым, кто нарушит законы! Усадите его, ‒ скомандовал он подчиненным.

               Зайца усадили на помост. Позади него с ножом в лапах встал один из волков, покалывая зайца под ребра, если тот от бессилия заваливался на бок. Подсудимому предписывалось сидеть ровно. Кабанов же, деловито заложив лапу за спину, принялся важно расхаживать перед зайцем, обдумывая свою речь. На этом суде он выступал обвинителем и судьей. А защитника подсудимому вообще не полагалось.