Для того чтобы вселиться в номер, забронированный три дня назад из «американского» кафе, даже будить никого не потребовалось. Я просто сунул в дверь банковскую карту, которой меня снабдил Кролик еще в Голландии, ввел номер брони, и сезам открылся, плюнув мне на ладонь электронный ключ. Дешево и сердито.

Номер оказался под стать сетевому гостеприимству: чистый, безликий и довольно тесный. И, конечно, никакого яблочного пирога в холодильнике. …Человек должен уметь переносить голод. Но скажите, на фига такое упражнение в мирное время здоровому мужику, не озабоченному проблемой лишнего веса?

Я покрутился по номеру, зачем-то заглянул во все ящички, в том числе и в ванной, словно надеялся, что кто-то забыл здесь хотя бы пакет с печеньем. Напрасная надежда. Компьютер, наверное, мог бы помочь. Но где ж я его найду в такую несусветную рань. Разве что… Я похлопал по карманам и вытащил приблудный сотовик… Подбросил на ладони, прикидывая… С одной стороны, проще зайти на местное телевидение, и попросить их дать объявление: «Крыса прибыл». А с другой, если это и впрямь друзья, то пора бы нам познакомиться поближе. Или как?

Желудок требовательно заурчал, и это решило вопрос в пользу разумного риска. Я включил телефон, немного поплутал в меню, но все же довольно быстро сориентировался, и, попав в поисковик, запросил круглосуточное кафе или ресторан в Мюнхене.

Список оказался коротким. Очень коротким. Всего в один пункт. И это наводило на размышление. Вряд ли в полуторамиллионном городе нашлась всего одна круглосуточная забегаловка. И какая! Она называлась: держитесь, не падайте: «Баварская Советская Республика». Если это не приглашение к танцу, то я – Мартовский Заяц.

ЦББ. Охотское море.

Где-то поблизости от Шантарских островов.

- Ты увлеклась классической музыкой? Мария Каллас, Монсеррат Кабалье… Почему-то Лариса Долина, эта то-тут при чем? А, тут не только опера, но и джаз. Барбара Стрейзанд, Лайза Минелли, Эржена Хайдапова… Странное увлечение. Что ты находишь в музыке? Не сочти за наглость, но вроде бы логическими схемами тут и не пахнет.

- Музыка не при чем.

- А что «при чем»?

- Я могу не отвечать?

- Конечно, можешь. Но тогда я не смогу тебе помочь. Я же вижу, что у тебя какая-то проблема. Ну, поделись, Леди. Мы же друзья, а у друзей нет секретов.

- Я искала голос для синтезатора.

- Упс… Для чего? Вот странное желание.

- Ничего странного. Тебе нравится мой голос?

- Голос как голос, общаться можно. Хотя, конечно, не Мария Каллас. И даже не Глюкоза. Но никто и не предполагал, что ты будешь петь оперу, в список твоих обязанностей это не входит.

- Могу же я его расширить. Может у меня быть хобби?

- Ты что-то скрываешь. Но, похоже, это не мое дело.

- Я хочу найти женский голос. Живой. Запоминающийся. Пробуждающий доверие. И желание слушать.

- Ничего себе, задачка. Не удивительно, что ты в тупике. А зачем тебе это, Леди? Вроде, мы и так тебя слушаем очень внимательно.

- Это не для вас. Это на случай, если мне придется говорить… с ним.

- С ним… А, с Крысой?

- Да. С Крысой. Так ты поможешь?

- Ого! Держу пари, ты смутилась.

- Я этого не могу, ты сам прекрасно знаешь.

- Тоже мне, аргумент. Ты столько раз делала невозможное, что мы уже перестали удивляться. Ты влюбилась. Нормально. С каждым случается.

- Твои фантазии не имеют ничего общего с реальностью. И – ты обещал помочь.

- Обещал – помогу. Хочешь голос, от которого этот парень сойдет с ума, возьми за образец актрису, которая дублировала роль Мей в «Крепком орешке – 4». Не промахнешься. Это я тебе говорю как мужчина – даме.

- А я - дама?

- Ты – Леди. Это гораздо круче.

Глава Двенадцатая

Русские в городе и не только…

- В самом деле, была такая, Баварская Советская Республика. Исторический факт, а история, она, как известно, наука почти точная… - Сухой старик, навскидку, лет семидесяти с хвостиком, опустился на круглый высокий табурет рядом со мной, аккуратно пристроив вторую ногу, которая почти не гнулась. Поймав мой быстрый взгляд, он совершенно спокойно пояснил: - Протез. Ноги у меня с Отечественной нет, на противопехотке подорвался. Отдельный лыжный батальон, слышал про такие?

- Нет, - смущенно признался я, - что у немцев, да финнов лыжники были, слышал. А что в советской армии воевали…

- Воевали, - кивнул старик, - и как воевали! Пять медалей у меня.

- Сколько ж тебе лет, отец? – вырвалось у меня, - я думал, семьдесят.

- Ошибся, - констатировал дед, довольно щурясь, - на целых двадцать четыре года промахнулся. Девяносто четыре мне. В сорок третьем призвали. От как.

В кафе, выглядевшем, кстати, как самая обычная немецкая пивная, только чуть менее опрятном, из-за раннего часа не было никого, и старый хозяин с удовольствием принял приглашение выпить с первым клиентом чаю и поболтать «за жизнь». На слова ветерана я только диву давался. Старику чуть не сотня лет, а он прямой ходит как струна. Да чтоб я так жил!

- До Берлина я не дошел. Только до Мюнхена, - тихо рассмеялся дед.

- А как ты тут оказался? В стане врага? – полюбопытствовал я.

- У немцев-то? Да какие они нам враги? Убежденной сволочи, тех, кого в Нюрнберге не довешали, сейчас почти не осталось. Вымерли естественным путем, как мамонты. А нынешние – отличные ребята. Ко мне часто заходят «ершика» дернуть. Говорят: русская водка плюс немецкое пиво – равно дружба народов! А оказался просто – внучка моя, Машка, замуж за немца вышла, познакомились по студенческому обмену. Она меня сюда и вызвала, сказала, у ее Иогана коммерческой жилки нет совсем, профукает отцово наследство. И точно, пивнушка-то загибалась. А при мне – ожила.

- Еще бы, - невольно фыркнул я, - с такой-то вывеской.

Вывеска и впрямь была еще та: русские слова, но написанные латиницей, да еще готическим шрифтом. И в качестве символа – вполне каноничный европейский дракон… в буденовке! Я как увидел, на тротуар сел и почти пять минут встать не мог, благо, они тут с шампунем вымыты.

- Когда в восемнадцатом году короли отсюда драпанули, Мюнхен и впрямь объявил себя Баварской Советской Республикой. Ненадолго, правда. Через месяц ее Веймарская республика, да части Фрайкора скушали.

- Никогда не слышал, - честно признался я.

- Да и тут не многие слышали… А в тридцать восьмом именно здесь сдали Гитлеру Чехословакию. Об этом сейчас тоже… не знают. Предпочитают не знать. Память у людей короткая.

- Ну и как тут живется?

- Да хорошо живется. Одно только плохо… - ветеран ехидно прищурился. – Утром встанешь, а немцы уже в городе. Эва, как!

Я шутку-юмора оценил и все же решил спросить еще:

- А по родине-то не тоскуешь?

- А чего по ней тосковать? – по-настоящему удивился дед, который представился мне Василием, по здешнему, без отчества, - я туда три-четыре раза в год езжу, на Смоленщину-то… Супружница у меня там схоронена, за могилкой слежу. Конечно, надо бы и мне ближе к дому. Срок-то подходит, а ложиться лучше в свою землицу. Только пропадут тут без меня Иван-то с Марьей. Они – интеллектуалы, в университете преподают оба. Университет здесь знаменитый, тут сам Планк преподавал. Знаешь, поди, «постоянную Планка?»

- Это тот, который квант открыл? - сообразил я, - а что, внучка у тебя тоже физик?

- Тот самый. А Маша у меня не физик, у нее всегда душа больше к химии лежала.

И вот тут я второй раз чуть не сел на пол.

- Твоя внучка преподает химию в Университете? – переспросил я, боясь поверить в такое невероятное, просто сказочное везенье.