‒ Шарлотта Барнс? Слышала, ты вернулась в город.

Её глаза косят, когда она изучает меня рентгеновским взглядом, пытаясь найти что-либо, чем она сможет меня спровоцировать. Что ж, она вполне может остановиться, так как я собираюсь преподнести ей повод для насмешек на блюдечке с голубой каёмочкой. Не сомневаюсь, она будет сплетничать об этом со своими друзьями и к концу недели половина города узнает обо всём.

‒ Да, я вернулась из-за работы. Так…

‒ Это не совсем то, что я слышала.

Она прерывает меня, поджав губы, что вызывает у меня желание шлёпнуть по ним ладонью. Вместо этого я вздыхаю и собираю всё своё терпение.

‒ В этом и проблема, когда дело доходит до сплетен, это – лишь сплетни.

Молли дёргается так, будто я действительно изменила ситуацию к лучшему при помощи простых слов. Но она меня не проведет, я не видела её с шестнадцати лет, тем не менее, она по-прежнему чертова сучка.

‒ У меня проблема с моим счётом, не могла бы ты, пожалуйста, посмотреть, почему мои карточки были отклонены, когда я пыталась их использовать? Знаю, что, по крайней мере, один из счётов вчера был в порядке.

Её брови поднимаются, а уголки губ слегка подёргиваются, будто она наслаждается этим. Я снова чувствую себя подростком, желающим выцарапать её глаза, не заботясь о последствиях.

Вместо этого я продолжаю молчать и находиться со своей стороны кассовой стойки, моё тело слишком напряжено и уже болит спина.

‒ Ну, похоже, что твой парень аннулировал счета.

Я кусаю губы, хоть они ни в чём и не виноваты, пока перевариваю сложившуюся ситуацию, как неизбежное. В самом деле, это моя вина, что я не сняла деньги прежде, чем Пол добрался до них. Наш счет должен был быть одним из первых, с чем я должна была разобраться. Вместо этого я отсиживалась вне укрытия подобно утке, сидящей перед охотником. Впрочем, зная Пола, если бы он захотел, сделал бы это в тот же день, когда выбросил мои вещи на тротуар.

‒ Выходит, что счёт закрыт без моей подписи? Не думала, что такое возможно, ‒ эмоционально говорю я. Честно говоря, она и легкость того, как это могло произойти с кем угодно, бесят меня.

Она смотрит на экран, а затем обратно на меня.

‒ Заявка была оформлена, по украденным сведениям, о счёте, и к тому же ты подписала разрешение единоличной подписи. Он закрыл этот счёт и другой не открыл… это семейная проблема?

Моё сердце глухо колотится, я дрожу всем телом. Теперь это не имеет никакого отношения к Молли, тем не менее, она не оказывает содействия, и вдобавок всему виной моя собственная глупость. Я была глупой и теперь плачу большую, солидную цену за это. Я могла бы обратиться в суд, чтобы получить свою долю, но это значило бы, что всплывёт тьма информации, с которой я ни за что не хочу сталкиваться.

‒ Нет, спасибо за помощь.

Мне плевать, что это прозвучало неискренне. Я больше не смотрю на неё и даже не слушаю слова, сочащиеся из её уст, когда ухожу. Просто ухожу оттуда, прежде чем сделаю что-то, о чём буду жалеть. Я так углубилась в свои мысли, что прохожу мимо продуктового магазина прежде, чем понимаю, что мне понадобится немного основных продуктов на ближайшие несколько дней. У меня всего лишь семьдесят долларов в сумочке и, возможно, какая-то мелочь. Кофе, хлеб, масло и молоко в самом верху списка. Я могла бы прожить на это, во время учёбы в колледже я обходилась меньшим. Сегодня будет легко – Нейт принесёт ужин. Я просто должна убедиться, что не расскажу ему, что произошло. Нам не нужно обострять эту проблему. Нейт и так на грани, когда дело доходит до полиции и Пола; я не должна усугублять ситуацию по причине собственного идиотизма.

У меня достаточно продовольствия, чтобы протянуть пару дней с несколькими баксами в запасе. Я выхожу оттуда и даже больше не встречаю школьных знакомых. Просто не думаю, что смогла бы пережить еще одну случайную встречу с кем-либо, подобным Молли, в этом городе.

Совершенно обессиленная возвращаюсь домой с полным багажником краски и средств, чтобы привести в порядок комнату и убрать дом, и с пассажирским сидением, нагруженным продуктами питания. Теперь я лишь должна вернуться в привычную колею. Как ни странно, я попытаюсь это сделать как раз в том месте, которое ненавидела большую часть своей жизни.

Глава 16

Нейт

Настоящее  

Должен признать, за исключением утренней ссоры, сегодня был продуктивный день. Это – то, чего я хотел в своей жизни: иметь твердую почву под ногами, законную дневную работу и возвращаться домой, к любимой женщине. Вместо курицы и фри, я прихватил нам китайской еды, немного вина и ведерко мороженого на десерт. Вероятно, мы ничего из этого полностью не съедим, но я был так взволнован по поводу нашего первого ужина и нашего первого шага в совместное будущее, что схватил всё, что, думал, могло бы ей понравиться.

Чувствовал я себя как-то странно, въезжая на подъездную дорогу позади её машины, вместо дома, где провел детство, но я привыкну к этому, если она решит остаться здесь. Я пойду за ней куда угодно.

Я иду по старой дорожке с сумкой вкусностей, раннее вечернее небо наполнено девчачьей музыкой, звучащей из дома, сияющего, как новогодняя ёлка. Я смеюсь; так приятно возвращаться домой к ней, и не важно – девчачья музыка звучит или нет.

Краем глаза замечаю Дейви, бегущего по траве. Улыбаюсь ему, такое ощущение, будто он поджидал меня. Я люблю своего брата больше жизни, но я так сильно хочу видеть Чарли, что чуть ли не подпрыгиваю. Думаю, это можно назвать симптомом моей зависимости от неё.

‒ Зайдёшь, Нейт? У меня новый DVD, но Нона сказала, что я не посмотрю его, пока не поужинаю.

‒ Нет, дружище, не сегодня. У меня свидание с Чарли.

Он смеётся, а я подмигиваю ему.

‒ Давай. Иди домой и помоги Ноне с ужином.

‒ Лааадно, – говорит Дейви, снова хихикая, прежде чем вприпрыжку побежать обратно в дом. Я слежу за ним и убеждаюсь, что он зашёл внутрь, прежде чем направиться к Чарли и её скудному музыкальному ассортименту.

То, что я вижу, слышу и запах, который чувствую, буквально валит меня с ног. Эта женщина – самая спонтанная и великолепная из всех, кого я когда-либо встречал. Она чертовски сексуальна даже будучи измазанной краской и с растрёпанной прической. Она одета в одну из своих старых футболок с принтом музыкальной группы и трусы-боксёры, которые, видимо, нашла где-то в доме. Она танцует, красит и подпевает, ничуть не подозревая о моём присутствии.

Я тихонько кладу свои вещи на пол и подкрадываюсь к её сексуальному телу. Прохожу мимо лотка с краской и скомканного пылевого чехла, и в тот момент, когда она поднимается так высоко, как только может, я оборачиваю руки вокруг неё и пытаюсь зарыться лицом в её сладкую, нежную шею. Я говорю «пытаюсь», потому что не успел я оглянуться, как уже держусь рукой за челюсть, моля Бога, чтоб у меня не раскрошился зуб.

‒ О, Боже мой, Нейт. Дай я посмотрю, ‒ визжит она сквозь музыку. Как бы я не хотел смеяться (ибо, давайте начистоту, это было чертовски весело получить по зубам от женщины), моя челюсть на самом деле охрененно болит. Она гладит моё лицо и шею, её великолепные черты лица омрачены неистовым беспокойством.

Провожу языком по зубам, и, удовлетворившись, что все они на месте, беру её пухлые щечки в ладони и улыбаюсь:

– Все зубы на месте, детка. Не паникуй.

Она тянется на носочках и её нежные, полные губы касаются моих в легком, успокаивающем поцелуе, перед тем как ее восхитительный язычок очерчивает их контур. В этот момент я мог бы умереть от счастья.

Я позволяю ей пробовать и облизывать меня до тех пор, пока не утрачу самообладание и съем её. Схватив её за волосы, я устраиваюсь удобнее для более легкого доступа, потому что, черт возьми, хочу взять её всю целиком. Я валю её на пол, лоток с краской опрокидывается, и плевать я хотел, куда летит его содержимое. Меня заботит лишь она. Я хочу её… нуждаюсь в ней, и она это знает.