Все мы переживаем моменты, когда нам что-то неясно, когда в голове путаница, когда тебе

советуют, подсказывают что-то или же нет. Это нормально и объяснимо, что даже добродетель время от времени забавляется. Все мы люди, живые существа, а не роботы. Но вот что прекрасно и просто восхитительно, так это найти свою золотую середину, обрести равновесие в жизни. Это очень трудно, но не невозможно.

Я должна была столкнуться еще с одной ситуацией, из которой извлекла второй важный

жизненный урок. Его мне пришлось запомнить против воли, сразу и невзирая ни на что. В детстве я была большой фантазеркой. Я выдумывала игры, игрушки, сочиняла истории. Несколько часов я проводила в полном одиночестве, когда мама уходила к Эсмеральде, в школу искусств, где она училась. Когда я возвращалась из школы, дома никого не было. Я была одна и давала полную свободу своей фантазии. Во мне открывалось творческое начало, и я становилась большой выдумщицей и мечтательницей. Я с трудом отличала вымысел от реальности, возможно потому, что мечтать для меня было лучше, чем чувствовать свое одиночество.

Был один случай, оставивший глубокий след в моей душе. Мне было где-то около семи лет, когда

одна из моих двоюродных сестренок попросила меня пойти с ней во двор ее дома, где играли все дети нашего квартала. Во дворе несколько ребят нашего возраста водили хоровод, играя в “кружок Святого Михаила” [прим: la rueda de San Miguel (хоровод Сан Мигеля) – детская хороводная игра. Дети встают в круг лицом к центру и, держась за руки, под песню ходят по кругу. Когда звучит имя ребенка, он поворачивается к центру спиной. Игра продолжается до тех пор, пока все не повернутся к центру спиной], и один из тех, кто постарше, не дал мне играть вместе с ними. Он сказал: “А эту мы не возьмем, у нее совсем недавно умер отец... Нечего ей играть с нами!” Другие дети начали смеяться надо мной, они ходили вокруг меня, весело припевая: “Вот девчонка, у которой нет отца! Вот девчонка, у которой нет отца!” Я не понимала ни того, что происходило, ни того, что чувствовала в тот момент. Я знаю только то, что думала, не переставая: “Как они могут быть так жестоки ко мне? Как они могут быть такими злыми?” Я думала и думала об этом, и не могла остановиться. Впервые я почувствовала сильную боль где-то в области желудка, будто в меня вонзили нож, и где-то там, внутри, рыдала моя душа. Это была моя первая встреча лицом к лицу с подлостью, людской злобой и ядом,.. исходящими от нескольких ребят. Конечно же, дети не имели представления о той боли, которую можно причинить другому ребенку, но для меня это был безусловно мучительный момент. Однако, несколько лет спустя, когда я выпустила свой первый сольный альбом, я в полной мере испытала на себе, что представляет собой самая что ни на есть настоящая, неприкрытая жестокость.

Очень тяжело взрослеть в раннем возрасте. У меня не было братишки или сестренки, с кем я могла

бы поделиться какими-то вещами, с кем могла бы поиграть или подраться, и я превратилась в очень замкнутую девочку. Кроме того, вокруг меня все будто изменилось. После смерти папы, мама начала расцветать. Ее будто с цепи спустили, ведь до этого она жила, можно сказать, в заточении, что не имело ничего общего с ее настоящими желаниями. Думаю, что если бы была возможность начать все заново, мама вышла бы замуж не раньше сорока. Вполне возможно, у нее и детей не было бы. Мама не была женщиной, обремененной условностями, но долгое время она прожила среди идей моей бабушки о том, какой должна быть женщина, и того, что навязывалось в ту пору мексиканским “высшим светом”. По правде говоря, мама была мало похожа на принцессу, скорее, она была Золушкой; она даже не замечала, что происходит вокруг. Я твердо уверена в том, что ее послушание и та линия поведения, которую она вынуждена была принять уже в первые годы жизни, пробудили в ней хищника, каким она была до самого конца. Остановить маму не мог никто, и особенно, мужчина!

Каким бы известным и выдающимся ни был мой отец, он вовсе не был сказочным принцем на

белом коне. Папа был тяжелым человеком, зацикленном на собственном мироощущении. Он все время удерживал маму, не отпускал ее от себя, не давая ей реализоваться как личности, возможно потому, что она была очень красива. Любой, кто ее увидел, подумал бы, что она принадлежит эре “золотого кинематографа” или что-то в этом роде. Мамина красота была ослепительной, и отец умирал от ревности от одной лишь мысли о том, что кто-то мог отнять у него жену. Таким образом, жизнь моей мамы, ее мирок, замыкался в квадрат: дом – рынок, дом – школа, дом – церковь, иногда кино с детьми, и снова дом. Отец четко отслеживал время, затраченное мамой на переход из одного места в другое. Сейчас все это видится мне в нездоровом свете. Разумеется, мама сильно переживала из-за смерти отца, но вместе с тем она почувствовала облегчение и свободу. Она осознала, что там, снаружи дома, существовало что-то, о чем она не могла узнать раньше. Что-то такое, к чему у нее не было доступа, бог знает, почему.

Вот тогда-то мама и взбунтовалась, в полном смысле этого слова. Из смиренной женщины и послушной жены она превратилась в женщину, которая запросто, по-свойски, разговаривала с самыми высокопоставленными людьми “Телевисы” [прим: “Телевиса” – мексиканский медиаконгломерат второй по величине в Латинской Америке, крупнейший в мире производитель испаноязычных сериалов, основной конкурент “Телемундо” ]. Через некоторое время сама того не заметив, она стала моим менеджером. Девизом ее поведения стало: “Они не выступят против меня. Теперь они узнают, кто такая Иоланда Миранда, никогда больше они не унизят меня”.

Да, моя мама стала несгибаемой женщиной. Не знаю, было ли ее чувство желанием мести, но

знаю, что все закончилось тем, что каким-то образом ей заплатили сотни продюсеров, исполнительных директоров, импресарио всевозможных шоу, в которых я принимала участие.

Иногда я задаю себе вопрос, какой была бы моя жизнь, будь жив мой отец. Я тешу себя мыслью,

что он поддержал бы меня в моем решении стать артисткой, потому что несмотря на то, что он был требователен и суров по отношению к моей маме, я уверена, что в последнее время он сожалел о том, каким он был. В самом конце своей жизни он осознал свои ошибки, он вдруг увидел свою жизнь со стороны, как фильм, и на самом деле раскаялся.

Раскрывая артистку

Я убеждена в том, что это жизненные обстоятельства подвели меня к тому, чтобы стать артисткой,

но как бы я ни любила свою профессию, я никогда не чувствовала себя в ней, как рыба в воде. Я всегда чувствовала себя неспокойно в мире зрелищ, главным образом потому, что мне не нравится хвастаться своими успехами, а также не нравится слишком много говорить о себе. Мама до сих пор говорит мне, что я должна научиться “верить в себя”, потому что часто я поступаю так, будто не верю в собственный успех. Но, я думаю, что самой судьбой мне было предначертано становиться частью закулисного мира, и неважно верю ли я в себя или нет… Я не знаю, достигну ли этого в своей жизни, потому что в этой профессии все еще есть слишком много вещей, которые мне трудно переносить. Например, постоянные гастроли, пребывание вдали от семьи, вечная работа, реклама, полная самоотдача – и все это всегда с улыбкой на лице, не показывая усталости. Нет, конечно же, эта работа многое дает тебе, но и взамен требует не меньше; думаю, именно это люди зачастую и не понимают. Но, как бы то ни было, а в глубине души я на самом деле обожаю петь, писать песни, проводить часы в студии звукозаписи с музыкантами, создавать звуки и новые музыкальные проекты, творить в эти моменты чудеса – подбирать гармоничный тон и звучание, которые будут существовать вечно. Меня захватывает мысль о том, что мои песни смогут сопровождать кого-то в этом мире в самые важные моменты его жизни – на свадьбе, в день пятнадцатилетия, в его страданиях, достижениях, любви. Для меня очень трогательно и волнительно – стоять на сцене, живьем чувствовать людей, их запах, касаться их, петь хором вместе с тысячами голосов присутствующих на концерте людей те песни, что когда-то были простой задумкой; поддерживать отношения с разными группами поклонников на разных частях света, узнавать друг друга лично, разговаривать, общаться. И, кроме того, это грандиозная возможность перевоплотиться, исполнить роль, потрясшую тебя до самой глубины души.