— Но как же Вселенная, ее законы, с такой точностью делающие возможной именно жизнь?

— Всего лишь случайное совпадение. Одно из.

— Случайный мир лишен смысла. Он страшен!

Анмай усмехнулся.

— Да, но ведь нам не дано другого мира. Если мы отвернемся от него, он не исчезнет. Зато можем исчезнуть мы. Мы не нашли доказательств… плана. И Другие — тоже.

— Неужели нигде, даже у высших цивилизаций, нет никаких доказательств существования Бога?

— Откуда я могу знать? Ведь нам понятен только язык Межрасового Альянса, а им не интересны такие вещи. В «Темной Сущности» есть доказательства того, что Вселенная была создана, — но верны ли они, я не знаю. Скорее всего, это навсегда останется за пределами нашего понимания. Но даже если ОН есть… Вряд ли существо, способное создавать Вселенные, станет интересоваться нашей судьбой. Разве что в самом общем смысле. Но следить за нашими… душами — нет. Ну, так мне кажется. А тебе?

Философ отвернулся и сплюнул.

— По пути сюда я видел, что коллайдер облеплен инженерами. Что вы собираетесь делать с этой машиной?

— Уничтожить всех гекс — пока они не сделали то же с нами.

— Вы хотите… обработать весь мир?

— Да.

— Но это… ведь еще остались люди…

— Может, ты скажешь мне — где?

— Не знаю… а если бы и знал — не сказал бы! Ты хочешь перебить всех уцелевших, чтобы владеть миром — ты маньяк! Воздействие Йалис лишило тебя разума. А я… мне каждую ночь снится тьма — она и меня доведет до безумия! И всех остальных тоже! И все это сделал ты!

— Никто из умеющих сдерживать свои чувства еще не спятил. И я не хочу владеть миром. Мир для меня — это прежде всего она, — он коснулся руки Хьютай, — а уж потом все остальное. Вот этим миром я действительно владею… иногда. Когда мы покончим с гексами, мы построим новое государство — без войн, без оружия, без проклятой тайной полиции. Короче, такое, какое тебе нравится.

— Этого не будет!

— Почему же?

— Пока жив хоть один нормальный человек, мир никогда не будет вашим! Вы помешались на своих идеях, уничтожили все и теперь хотите добить тех, кто еще жив, потому что вы их боитесь! Боитесь, что они придут сюда и швырнут вам в лицо доказательства ваших преступлений!..

— Я боюсь, что сюда придут десять миллионов гекс. И, кстати, что делал бы ты, оказавшись на моем месте? По-моему, то же самое. Причем, с удовольствием.

— Нет! Вы сильны… вы сумели победить всех… но я не позволю — я убью тебя!

Он кинулся к Вэру. Охранники тут же схватили его за руки. Философ рванулся.

— Уберите ваших громил! Отпустите меня! Как вы смеете!

— Уберите его!

Охранники потащили Окруса прочь. Он извернулся, вцепившись в рукоять автомата Лаймана. Затрещала очередь. Испуганно шарахнувшись, охранники отпустили Философа. Он развернул оружие, уперев его ствол в грудь Лаймана, и нажал спуск. Файа беззвучно упал. Философ рванул автомат так, что лопнул ремень, и ударил им второго охранника, Керру, уже успевшего прицелиться, в лицо. Керру вскрикнул и пошатнулся, закрыв лицо руками и выронив оружие. Между его пальцами потекла кровь. Окрус прошил его очередью снизу вверх — страж упал, откатившись на несколько шагов, и застыл. Философ поднял другой автомат, бросив разряженное оружие.

— Ну и что ты теперь скажешь, Правитель?

— Ты, дурак! Сейчас здесь появятся остальные, и я не дам и гроша за твою жизнь!

— А я — за ваши!

Окрус пинком сбросил вниз второй автомат — тот полетел вниз с двадцатиметровой высоты и, ударившись о стальной пол, разлетелся на части. Затем он расстегнул на упавшем Лаймане пояс и надел его на себя, не обращая внимания на покрывающую его кровь.

— Как тебе нравится роль раба, Единый Правитель?

Он расстегнул свисавшие с пояса подсумки и стал лихорадочно-быстро опустошать подсумки Керру, рассовывая обоймы по карманам.

— Чего ты хочешь добиться?

— Сначала я убью вас, а потом уничтожу вот это! — Окрус показал на про-Эвергет.

— И как же ты… — Анмай замолчал, заметив, что в зал через южные ворота вбежало пять автоматчиков в черной форме ЧК и с ними — его молодой помощник, прибывший на плато Хаос всего два месяца назад и назначенный на эту должность совсем недавно.

Они стали быстро подниматься по лестнице, ведущей на галерею. Окрус встал на верхней ступеньке и, опустив автомат, стрелял вниз до тех пор, пока в обойме не кончились патроны. До Вэру донеслись крики, стук падающих тел — и все стихло. Перезарядив оружие, Окрус повернулся к ним.

— Все твои подручные мертвы. Если вы не будете делать то, что я скажу — я убью вас обеих!

— Тебе не следовало убивать Налау, — тихо сказал Вэру, его глаза сузились, — ему было двадцать лет, и он никогда не держал в руках оружия. Он приехал из Товии, потерял родителей, дом, а ты… ты за это умрешь.

— Молчать! Вы заложники, и теперь все тут будут делать то, что мне нужно — мне невыносимо делать это, но вы не оставили мне другого выбора!

— Тебя застрелят прежде, чем ты успеешь открыть рот, чтобы произнести свои условия!

— Тогда ты сам разрушишь про-Эвергет. А если ты откажешься, я сделаю это и без тебя!

Вэру промолчал, незаметно нажав кнопку тревоги на рации. Ответа не было. «Еще бы! — зло подумал Анмай, глядя на стальные стены. — Ретранслятор был у Налау, а он… здесь. Но почему сюда больше никто не заходит? — Он ощутил вдруг беспомощность и страх. Всесильная машина насмешливо поблескивала своей броней. — И зачем все это, если я не могу…»

— Так ты скажешь, как уничтожить машину?

Анмай вскинул голову.

— Нет!

— Тогда я убью ее! — Окрус навел автомат на Хьютай.

Вэру молча заслонил собой девушку.

— Я не могу стрелять в безоружных… — лицо Философа пошло красными пятнами, — но ради всех выживших я убью вас!

Он поднял автомат к плечу и прицелился.

— И вам уже никто не поможет!

Керт Рисси стоял у низкого наблюдательного окна в бункере дворца Соарской крепости. За окном была непроницаемая тьма, а холод проникал даже сквозь толстое бронестекло. Он обернулся. В зале было пусто — все находились на рабочих местах. Здесь не осталось никаких следов побоища. Он вздрогнул, вспомнив рев нападающих гекс и смерть товарищей. Но они все же вернулись… когда твари ушли. А потом им предстоял скорбный труд по очистке убежищ дворца от тел убитых. Однако, от тех, кто погиб на поверхности, снаружи, не осталось и следа — твари сожрали их, точно так же, как и Маонея Талу.

Теперь бывшая крепость Фамайа стала оплотом выживших солдат ССГ и повстанцев. Здесь было триста человек — все, кто решил остаться. Хотя еды у них было еще на много месяцев, топлива не хватало, и Керт не знал, смогут ли они выжить — тьма рассеется лишь через несколько лет… а что потом?

Он посмотрел на ветки мертвых деревьев за окном — вся природа погибла, а они… они еще живы! И должны жить дальше, — чтобы покарать тех, кто сделал это! Их силы были слишком малы, но ведь есть еще и другие! Разбросанные среди мертвой пустыни, лишенные возможности передвигаться из-за радиации, они могли общаться по радио. Хотя после войны прошло уже четыре месяца, их оставалось еще много — миллионы укрывшихся в противоатомных бункерах ССГ, повстанцев в таких же бункерах на территории Фамайа. И они не просто прятались — они продолжали бороться. Теперь файа уцелели лишь на неприступном плато Хаос. Поразить их там могло лишь ядерное оружие — однако до ядерных арсеналов Фамайа повстанцы так и не добрались. У ССГ еще осталось немало бомб — однако его самолеты из-за пыли не могли подняться в воздух. Тут требовались ракеты — и они были! Хотя все военно-морские базы ССГ файа уничтожили, единственный построенный в Суфейне атомный подводный ракетоносец уцелел. Его ракеты имели тысячемильный радиус действия — не слишком много, но если подойти вплотную к берегу Арка с севера…

Прежде флот Фамайа не позволил бы этого — но теперь он сгинул вместе с построившей его страной. Ракетоносец вышел в море сразу после получения ультиматума и долгое время бесцельно скитался, потеряв связь. Но теперь он зашел в один из уцелевших портов ССГ, пополнил запасы, и главное — получил боевое задание. Сейчас он должен быть уже у самого побережья Арка.