Собравшиеся перед воротами Цитадели повстанцы увидели полыхнувшее за ее стеной пламя. На ослепительном столбе горящего водорода поднялась коническая черная громадина. Пламя ярко озарило стены крепости и все вокруг. Они закричали, наводя на нее оружие. Ракета взвилась вверх и скрылась в облаках.

Они удивленно уставились ей вслед — на минуту оставшейся им жизни.

Теперь, в последнем одиночестве, Найте готовился к смерти. Он не боялся — просто не мог поверить, что через минуту его не станет. «Впрочем, о такой смерти можно только мечтать, — подумал он, — в сознании, с оружием в руках, вместе со своими врагами. Я просто исчезну в пламени, в один миг, мое тело испарится вместе с Цитаделью. О какой же еще смерти мечтать воину? Воину?» — он посмотрел на свой пистолет, беспомощно уткнувшийся дулом в пол.

За все время осады он ни разу не воспользовался своим оружием, ни разу не был в бою, даже не покидал пределов Цитадели — хорош командир! И командовал он неважно — сколько людей — и файа! — убили его необдуманные приказы? А когда он был снайпером-истребителем в Ревии, то сам убил семнадцать человек. Так что он в любом случае достоин смерти. И он сам нарвался на пулю, как дурак, — он же сам учил своих бойцов, что в такой ситуации хвататься за оружие нельзя! Нужно было изобразить дружелюбие, подойти поближе… а там просто сломать шею этому… — Найте понял, что все эти аргументы не помогают. Он все же отчаянно хотел жить. Увидеть хотя бы раз небо, тучи, лицо Хьютай…

Найте с грустью взглянул на труп. Кем бы он ни был — это последний человек, которого он видит. Внезапно его охватила безмерная тоска — если бы он вновь мог стать тем наивным юношей, смотревшим с высоты на бескрайние поля поймы Товии! Выбрать другой путь…

Ему отчаянно хотелось увидеть хотя бы свет — свет, а не это мертвенное тление, которое лишь обнажает этот бесконечный мрачный туннель… И он увидел свет — ослепительное сияние, которое вмиг поглотило все вокруг. Ему показалось, что его кожу обжигает нестерпимый жар, но боль тут же исчезла, и он стал стремительно подниматься вверх, растворяться в свете, сливаться с ним… Но Найте не успел этому обрадоваться — в этот миг его уже не было.

Нэркис Уэрка и его офицеры стояли перед шестиугольными воротами, когда их настиг твердый, как сталь, свет. Увидеть его они не успели. Мир вокруг них просто исчез — не осталось ни звука, ни света, ни верха, ни низа.

А потом из тьмы пришел ужасающий холод.

Хьютай на бегу нажала кнопки радиопульта и проскочила в открывшиеся двери шахты и корабля. Защищенная шестидюймовой вольфрамоникелевой броней кабина была не больше кабины автомобиля. Ее окружали сверхпроводящие магниты, поле которых отклоняло космические лучи. Все индикаторы ярко горели — ей оставалось лишь откинуться на подушки кресла и нажать кнопку старта. Все остальное было подготовлено заранее. Эта ракета, слишком ценная, чтобы потерять ее, должна была стартовать автоматически, до взрыва.

Двойной люк кабины со стуком захлопнулся, на ее вспыхнувших экранах сверкнуло пламя, высоко наверху разлетелись в стороны толстые сегменты взорванной крышки. Хьютай с огромной силой вдавило в кресло — она разгонялась.

Ракета вмиг пробила тучи и стала подниматься выше в чистых небесах, озаренных серебряным сиянием. Темное облачное море быстро уходило вниз. Вдруг его пронзила ослепительно-белая вспышка, выжигая в стремительно тающих тучах огромную дыру. Из нее медленно поднялся колоссальный огненный шар, на сотни миль кругом залив яростным светом покатые гребни облаков.

Уничтоживший Цитадель заряд был особой конструкции. Его термоядерную массу сформировали так, чтобы основная часть продуктов распада разлеталась в горизонтальной плоскости, образуя гигантский плазменный диск. Он вспыхнул под сферой, неудержимо разрастаясь и сжигая все внизу. Шар все рос и поднимался — казалось, он уже никогда не погаснет. У Хьютай, смотревшей на неописуемо прекрасное сияние переливающихся красок, вырвался крик ярости и боли — она ощутила, как в атомном пламени мгновенно обратились в прах миллионы живых существ, включая и Найте.

Мощь взрыва была такова, что в радиусе десяти миль плато расплавилось, превратилось в стекло, лишенное даже малейших неровностей — все было сметено. Надземная Цитадель испарилась, несколько верхних глубинных ярусов полностью разрушились. Командный бункер бешено запрыгал на амортизаторах, несколько тросов оборвались. Потом он застыл, накренившись набок. Внутри все осталось целым — лишь пульт взрывателя разбился вдребезги. Уцелевшие ярусы отделили от поверхности сотни метров радиоактивной стеклянной скалы.

Файа, вышедшие из второго форта, увидели, как во мраке вспыхнуло ослепительное солнце. Его свет был столь жарок, что даже за двадцать миль не успевшие укрыться сгорали. Заряд предназначался для создания электромагнитного импульса и тот был настолько силен, что все живые организмы, не защищенные металлом, в радиусе ста двадцати миль оказались сварены заживо микроволновым потоком.

Но уцелевшие увидели, как испарился дымный полог и открылась бескрайняя ширь небес. В них поднимался гигантский огненный шар, переливаясь от синего к багровому, подобно чудовищной радуге. Затем видение погасло, раздался сокрушительный гром, полетели камни. Стало темно — темнее, чем раньше, и с неба стал падать пепел.

В сгустившейся тьме светилось, тускнея и застывая, лишь огромное озеро лавы, оставшееся на месте Цитадели. Его отблеск озарял снизу клубы бешено вихрящихся туч. Медленно, медленно багровое сияние угасло, сменившись дымчатым блеском стекла, едва заметно тлеющего мертвенной, скорбной синевой.

Анмай, наблюдавший за взрывом на экране монитора, пережил несколько страшных секунд — ему показалось, что стартовавшая слишком поздно ракета исчезла в пламени. Но, когда свет термоядерной плазмы угас, показалась золотая искра, стремительно поднимавшаяся вверх. Он немедля отправился к посадочным шахтам. Уже подходя к ним, он услышал заглушенный рев двигателя и стук задвинувшейся крышки. Вэру с нетерпением ждал, пока выдвигавшиеся диафрагмы охватывали низ ракеты, отсекая излучение реактора, а вентиляторы вытягивали из шахты дым и жар. Едва проход раскрылся, он бросился навстречу Хьютай — и застыл.

— А где Найте? Он же отправился с тобой!

— Его нет, — он остался там.

Она бросилась в объятия Вэру и вдруг разрыдалась.

— Ну вот и все. Теперь эта машина полностью готова к работе. Неприятных сюрпризов больше не будет… я надеюсь, — Анмай невольно стиснул перила галереи, окружающей про-Эвергет.

— В наших руках абсолютное оружие, да? — Хьютай накрыла его сжатую ладонь своей.

Он смутился.

— Почему ты говоришь об оружии? Эта машина полезна и для познания — сколько интересного мы сможем узнать уже сейчас!

— Но она может убивать!

— Может, только не тех. Все эти две недели я думаю о Найте. Если бы про-Эвергет тогда сработал, он был бы жив! И Олта тоже была бы жива! Но я…

— Я тоже хотела спасти Найте — и погубила. А остальные… сюда дошла лишь половина. В основном — дети.

— Здесь двести тысяч людей и файа — нам тесно и нам не хватает пищи, но это поправимо. У нас уже сто двадцать квадратных вэйдов оранжерей — этого хватит, чтобы не только прокормить население плато, но и обеспечить его кислородом… хотя я надеюсь, что дело не дойдет до такой крайности.