Девушка перенеслась в воспоминание о последней личной беседе с Драгосом в его кабинете. Французские двери и жалюзи были открыты для палящего утреннего солнца. Комната была заполнена горячим желтым солнечным светом и резкими порывами воздуха.

Они сидели, как множество раз до этого в течение последних двухсот лет. Черноволосый Дракон откинулся в кресле, его глаза куда более золотистые, чем Солнце, ноги в тяжелых ботинках закинуты на стол. Ниниэн сидела на столе рядом с его ступнями, скрестив ноги и скинув туфли.

— Они могут отдать тебе трон, но власть придется взять самой, — проговорил Драгос.

— Сказать намного проще, чем сделать, — пробормотала Фейри, потеребив кончик одного уха. — Что посоветуешь?

Драгос пожал плечами.

— Будь уверена, у тебя появятся враги. Первостепенная задача — обзавестись союзниками. Не рассчитывай завоевать друзей. Друзья, — это дар, который появляется с течением времени. У тебя много достоинств. Ты дипломатична, умна и быстро соображаешь, ты видишь последствия и нюансы, кроме того, умеешь блефовать. Но у тебя есть один большой недостаток, когда дело заходит о вступлении на престол.

Она нахмурилась. Бог знает, что у Драгоса на уме. Она не могла менять форму; фехтовала просто курам на смех; у нее не было ни клыков, ни когтей, с помощью которых могла бы защищаться. Это может быть что угодно.

— Какой?

— Ты хочешь, чтобы тебя любили, — ответил Драгос.

Что бы делал или не делал Уриен, он никогда не допускал подобной ошибки.

Она подняла подбородок, благодарная больше, чем могла выразить этому тихому оазису поддержки, который подарил ей Тьяго. Снова одарив Ниниэн этой едва различимой улыбкой и сжав ее плечи, мужчина отступил.

У нее должен появится новый личный лозунг. ЧБСД — “Что Бы Сделал Драгос”? Трикс повернулась к Обри и Найде. Женщина, видимо, самостоятельно решила присоединиться к ним в их приватном разговоре.

— Спасибо за угощение, — обратилась Ниниэн к супруге Канцлера. — Пожалуйста, закройте дверь, когда будете выходить.

Окей, Драгос вряд ли сказал бы "пожалуйста" и "спасибо". Он только начал экспериментировать с этими двумя новыми словами в своем близком кругу. Но сообщение было отправлено и получено. Найда склонила голову и вышла. Тьяго наблюдал за уходом Темной Фейри с бесстрастным выражением лица.

Ниниэн выдохнула, подошла к креслу и села. Ноги снова стали ватными. Тьяго беззвучно прошел и занял позицию позади ее кресла.

Обри сказал:

— Найда пыталась быть полезной, — проговорил Обри.

Ниниэн взглянула на обеспокоенного Темного Фейри. Взмахом руки дала понять, что инцидент исчерпан.

— Пожалуйста, не могли бы вы оба присесть? — предложила она.

Бросив быстрый удивленный взгляд на Тьяго, Обри все же сел, заняв кресло слева от Ниниэн. Тьяго выбрал кресло справа.

Ниниэн приподняла туфельку, чтобы посмотреть на нее и заговорила ровным голосом:

— Я находилась во дворце, когда вся моя семья была убита. Тьяго уже знает. Это путешествие всколыхнуло слишком много старых плохих воспоминаний, Обри. Когда я приближаюсь к чему-то, что принадлежало Уриену, как, например, эта комната, мне хочется спалить все в огне.

Брови Обри сошлись в одну линию.

— Я не знал.

— Конечно, нет. Как вы могли? До недавнего времени вы даже не знали, что я жива, — снова обратилась Ниниэн к своей туфле.

— Знаете ли вы, насколько знамениты среди Темных Фейри? — спросил Канцлер. Это заставило девушку поднять взгляд. Мужчина смотрел на нее с горьким выражением лица.

— Вы просто исчезли. Не было ни тела, ни доказательств вашей смерти. Предполагалось, что вы, должны быть, мертвы, но сомнения всегда оставались. Всегда был слух, что вы живы, просто скрываетесь где-то, и в один прекрасный день вернетесь, чтобы править. Сначала это были обычные шепотки, вроде сказок, которые рассказывают у костра, но в последние пару десятилетий слухи разрослись довольно широко.

— Что вы имеете в виду? — сузила глаза Ниниэн.

— После убийства вашего отца Уриен и его сообщники болезненно реагировали на многие вещи извне. Например, на поражение британцев в американской войне за независимость. Я поддерживал вашего отца. Когда приходит время для изменений, вы должны поменяться сами, чтобы встретить их достойно. Но его противники утверждали, что они защищают статус-кво Темных Фейри против тех, кого считали варварами и язычниками. Они на самом деле защищали политическую верхушку Темных Фейри, защищали себя, но со временем ко многим обывателям пришло осознание, что мы могли бы процветать благодаря новым возможностям, которые пришли вместе ордами варваров.

За всю свою долгую жизнь Обри никогда не был обывателем, но Ниниэн не стала акцентировать на этом внимание. Вместо этого она заметила:

— Пожалуй, то, что вы говорите звучит вполне по-демократски.

Мужчина рассмеялся.

— Я пока не зашел так далеко, разве что, появится возможность поддержать демократически настроенного, доброжелательного, прогрессивного правителя? — он тут же посерьезнел. — В любом случае, редко кому предоставлялись благоприятные возможности. В основном, друзьям и сторонникам Уриена. Впрочем, последних становилось все меньше по мере замедления развития экономики. В последние годы обычные жители испытывают все больше лишений и люди начали поговаривать о вас с опасным для власти ощущением ностальгии. Обычно это приводило Уриена в ярость. Конечно, сейчас мы понимаем, что он знал правду о тебе.

Ниниэн мрачно взглянула на Обри.

— Конечно, знал.

— Я ненавидел его, — Канцлер покачал головой. — Мы все пока только привыкаем к его смерти. Думаю, многие инстинктивно боятся наказания, признав это открыто. Ваш отец был моим хорошим другом и я, как и многие другие, был немного влюблен в вашу мать.

Трикс улыбнулась.

— В самом деле? Думаю, она была красива. Я не знаю, не помню этого. Помню точно, что она была такой веселой, любящей, живой и она все вокруг освещала своим внутренним светом.

— Да, — подтвердил Обри. — Именно такой она и была. Она бы так гордилась вами.

Брови Ниниэн взлетели вверх. Ее настолько поразили слова Обри, что на глаза навернулись слезы.

— Боже мой, — проговорила она, тихо рассмеявшись и вытерла нос. — Вы правда так думаете?

— Да, — кивнул Обри. — Не только потому, что вы выжили несмотря ни на что и превратились в прекрасную женщину, но и получили полезные навыки, наладили связи и стали той, кого она была бы счастлива видеть на троне.

— Не уверена на этот счет, но для меня очень важно, что именно вы сказали это.

Краем глаза она увидела Tьяго. Вер улыбался ей.

— Спасибо, — сказала ему Ниниэн.

— За что? — спросил Тьяго. Он развалился в кресле: длинные ноги были вытянуты и скрещены в лодыжках, локти опирались на подлокотники кресла, пальцы соединены домиком.

— За поддержку меня сегодня во всех делах, — ответила она.

— Это был сложный день, — заметил Страж. — Я хотел помочь, — слова были нейтральными, но Сила погладила ее по щеке с удивительной нежностью.

— Это очень много значит для меня, — сказала Трикс. Выпрямив ноющую спину, она обратила свое внимание на Обри, который следил за их разговором с пристальным вниманием.

— У меня были запланированы две темы для этого разговора. Во-первых, я обещала рассказать вам, почему уверена, что Драгос и Веры не стоят за вторым нападением. Во-вторых, вам необходимо знать, что Тьяго поедет со мной в Aдриель и останется там, — обратилась она к Канцлеру.

Канцлер вспыхнул.

— Это недопустимо.

— Разве? — вскинул бровь Страж. Склонив голову, он окинул Темного Фейри ленивым хищным взглядом, — какая жалость.

* * *

Тьяго сделал интересное открытие, — за день, пока охранял Ниниэн, та познакомилась с двумя очень разными группами людей. Она, конечно же, слишком много говорила. Говорила с каждым до единого человеком — удивительно, но это не были пустопорожние разговоры. Девушка общалась с людьми по-настоящему тепло, задавая те вопросы, которые непосредственно затрагивали их и они отвечали ей.