Создать конструкт оплодотворенной яйцеклетки мне, разумеется, было не под силу. И не надо. Достаточно снять защиту с трех самых зрелых. Сил на это много не требовалось, зато по причине отсутствия практического опыта пришлось долго и нудно следить за финальной стадией развития яйцеклеток (потом, конечно, циклы опять разойдутся — но это уже будет неважно). Так что навалившаяся усталость была следствием не магического истощения, а именно длительной работы.

Когда мой взгляд направился на вход в пещеру, то оказалось, что полностью стемнело. Это, выходит, я часа три тупо пялился на потоки?

Три яйцеклетки оказались в результате готовыми к действию практически одновременно. Попутно пришла мысль, что выносить и родить тройню — дело не из простых, но эту проблему я оставил на потом.

А с регулирующей железой вообще ничего не надо делать. Пусть себе засыпает.

— Рриса, разрешаю лететь, но обязательно с мужем.

Дракона расхохоталась, как будто я сказал невесть что смешное. Может, это мы с Фарриром молодые — незнающие, а Рриса в силу возраста знакома с аналогичными анекдотами, пусть и на драконий лад? Пока она сквозь всхлипывания и повизгивания пыталась успокоиться, я подозвал Фаррира, вкратце рассказал ему об итогах моей работы и велел сопровождать супругу. Та уже выдавливала из себя только полуистерические смешки.

— И последнее, ребята. Я тут использовал те самые шипы — понятно?

— Чего уж непонятного?

Ответ адресовался мне, но глядел он на НЕЕ. Феромоны действовали, но не только они, уверен.

И молодые супруги рванули со всей молодой дури в черное небо, забыв поблагодарить. Впрочем, их извиняли обстоятельства.

Ну, ТЕПЕРЬ я могу оторваться от души? Праздник ведь! Но попозже… надо будет проконтролировать прикрепление. Как бы только поделикатнее это сделать, не заржав при этом? Ведь так и хочется рассказать им пару анекдотов своего мира по теме. «Не поймут, провинция — с».

У подножия жилого холма пили, отплясывали на земле и кувыркались в воздухе, вопили малорифмованные и даже вовсе не рифмованные песни. Пылали костры. Драконы веселились группками по трое — четверо. Были и парочки, но очень мало, причем они стремились улизнуть, не привлекая внимания. Мои куда‑то подевались. Пить вино не хотелось абсолютно.

Я был опоздавшим на этом празднике жизни.

Размышляя о судьбах мира и себя, я не заметил подошедшего со спины дракона, пока тот не стукнул меня (слегка) лапой по затылку. Это была Гирра, которую удалось узнать только по интонациям голоса: она зашла со стороны костра.

— Я ждала тебя. Как там прошло это дельце?

Допрашивать не хотелось, но хоть как‑то отреагировать было нужно:

— Кто проболтался? Рриса?

— Ага, как же! Она молчала, как будто не дракона вовсе. Кстати, ее муженек, как думаю, тоже знал и тоже пасть не раскрывал. Я догадалась, зная тебя.

Во мне прорезалось вялое удивление:

— Ты не могла догадаться, не имея каких‑то начальных данных.

Э — э-э… я знала, как она порвала с… ну, неважно… и многие дракони знали, но драконам не говорили. Тогда для нее это оказалось сильным ударом. Огромным потрясением. Оттого и пропустила первые два раза. А твои возможности я представляла.

— Ну и неправильно представляла. Они меньше.

— Расскажи это ящерице! Я тебя с первого класса знаю. Мало того, что умеешь учиться — ты это и делаешь…

Ага, учусь. Большей частью — у самого себя. Но, если не предаваться самообману, то наставник еще как нужен. Однако дракона еще не закончила свою речь.

— …так что давай полетим отсюда. Если по правде: мне охота выговориться. Честно — честно.

Умная соратница нашла чем заинтересовать. Ход ее размышлений обо мне представлялся очень даже интересным. Однако свои мысли я собирался хорошенечко припрятать.

— Давай. А куда?

— Да хоть на запад. Есть одна лощинка, там не дует, и травка мягкая.

Мне подумалось, что я знаю это место, но вслух пошло:

— Валяй, показывай дорогу.

Ночью при облачном небе даже драконье зрение давало мало возможностей. Но Гирру я легко отслеживал по искажению воздушных потоков.

— Вот здесь.

Мы удобно разлеглись рядышком. Было и вправду мягко — почти как на подстилке.

Мне показалось, что место было не из самых удачных. Совсем недалеко там кто‑то уже обосновался. Этот 'кто‑то' давал о себе знать то приглушенным хихиканьем, то невнятным монологом в рычаще — воркующих тонах. Кажется, там намечалось полное непротивление сторон.

— Не обращай внимания, они нас не видят и не слышат.

Несмотря на это оптимистическое заявление, моя человеческая составляющая чувствовала себя весьма не комфортно. Но Гирра, казалось, всецело была занята изложением своей (явно продуманной заранее) позиции.

— Все началось еще в первом классе. Ты мне понравился, потому что был самым маленьким…

Я мог позволить своей челюсти отвалиться, поскольку все равно заметить это было невозможно.

— …а такие дракончики просто обязаны стать умными, если хотят занять сколько‑нибудь приличное место в классной иерархии. Это мне все мама объяснила, хотя и другими словами. Как теперь понимаю, по развитию я была старше одноклассниц, и ум уже тогда ценила, потому что в классе считалась некрасивой…

Тут уж я не выдержал:

— И неправда! Я сам думал иначе.

— Да неужели?

Мой ответ был вполне искренним:

— Я полагал тебя менее красивой, чем Фурра и Рройта. Вот.

— В самом деле? Спасибо. Я следила за твоими успехами… и твоими методами. И не только потому, что была влюблена. Меня и в самом деле забирал интерес. Своего рода упражнение для мозгов. Правда, я на тебя обиделась…

— Это за что же?

— А за то, что ты не включил меня в свою команду сразу. Каюсь: ревновала. Суирра ведь и вправду хорошенькая, хоть и ехидина. Но потом я поняла, что ты в еще большей степени старше, чем есть. Намного старше. И для тебя стройная шея или там длинный хвост просто не имеют значения.

А вот эти выводы стали тревожащими. Я в очередной раз мысленно поблагодарил темноту — при хорошем освещении собеседница сразу бы догадалась, что у меня на уме. А та продолжала:

— Еще до окончания школы я поняла, что ты честолюбив — ну, это, в общем, нормально — но только особенным образом. А уж после твоего отказа от штабной должности все стало ясно: у тебя есть очень дальний план, и ты им не хочешь делиться, имея на то причины…

И еще какие веские причины. Хотя тут меня явно переоценивают: детали плана по сей момент не проработаны. Взгляд и нечто, не более того.

— …а еще после разговоров с одноклассниками я поняла вот что: в твои планы включены не только члены твоей команды, но и твои родственники.

— Кхррргм?

— Тут ошибиться нельзя. Уж если ты так помог Ррисе, то и о жене позаботишься, и о брате с сестрой, и о своих сирри, и о племянниках…

Вот оно как аукнулось.

— …короче, ты задумал нечто, в чем примет участие очень большое количество драконов. Мои догадки, сам понимаешь, это мое личное дело…

Мои подозрения стали стремительно превращаться в уверенность.

— …и я о них буду молчать, пока ты сам не разрешишь мне говорить.

Она знает, что я знаю, что она знает. И нам обоим нельзя ни слова сказать об этом. Никому и прежде всего — друг другу.

Умна моя одноклассница, ох, как умна! Интересно, все дракони такие завзятые рационалистки? Или в этом отношении они отличаются от женщин? Пожалуй, нет, у Гирры сообразилка мощнее, чем у ее подруг. Тут с очевидностью нужен статистический анализ.

Пока я предавался стратегическим и тактическим расчетам, тыльная сторона лапы Гирры прикоснулась к моей шее. Удивительное дело, но это нежное действие враз обострило слух, тем более, что подруга замолчала.

Наши соседи находились в состоянии консенсуса. Этот вывод я сделал из хорошо слышных ритмичных стонов. Мысль даже не успела оформиться, как из‑за облаков показалась луна. Одновременно Гирра хихикнула очень эротическим образом. Совпадение, конечно, но случившуюся в тот момент реакцию моего организма она заметила превосходно. И действовать стала соответственно.