Механически закрыв дверь бунгало, я, как обреченный на заклание теленок, сел в машину и поехал в направлении особняка Эйткина. Страх холодной паутиной опутывал мой разум.

На площадке возле мраморных ступеней, ведущих на террасу, стоял серый «бьюик» с открытым верхом. Я поставил «понтиак» рядом и, как приговоренный к казни, начал медленно подниматься по ступеням.

Выйдя на террасу, я затравленно глянул налево. В кресле-качалке сидел Эйткин. Он был в пижамных брюках и куртке, ноги прикрывал плед. Рядом с ним, спиной ко мне, сидел широкоплечий человек.

Эйткин повернул голову в мою сторону, сердце мое екнуло и замерло, а нервы превратились в туго натянутые струны. Что сейчас произойдет? Паче чаяния, при виде меня Эйткин приветливо улыбнулся и помахал рукой, что, в общем-то, было несвойственно для него. От внезапного облегчения я едва не потерял сознание. Если бы он собирался отдать меня в руки правосудия, вряд ли я удостоился бы такой улыбки.

— А вот и вы, Честер, — поприветствовал он меня. — Сожалею, что сорвал вам партию в гольф.

Его гость обернулся, и я вдруг почувствовал спазм в желудке. Передо мной сидел Том Хэккет, который вчера вечером видел, как я и Люси выходили из бунгало. Том Хэккет, приятель Сиборна.

— Хэлло, мистер Скотт. — Он протянул руку. — Вот мы и снова встретились. Мистер Эйткин рассказал, что прочит вас начальником своей нью-йоркской фирмы.

Я пожал ему руку, причем с тем же неприятным ощущением, что и вчера, — его рука была влажная и какая-то скользкая.

— Присаживайтесь. — Голос Эйткина приобрел прежнюю раздражительность. — Так вы действительно намерены были поехать в гольф-клуб?

— Когда Уоткинс позвонил, я только начал переодеваться. — Я подтащил легкое плетеное кресло и уселся рядом с Хэккетом.

— Жаль, что я спутал вам карты. Ведь это я предложил вам слегка размяться в выходные. — Он провел правой рукой по начинающим редеть волосам и продолжал: — Но ко мне пришел Хэккет, и я решил, что вас обязательно нужно познакомить.

Я мельком глянул на Хэккета и вновь перевел взгляд на Эйткина. Я понятия не имел, почему у шефа появилась такая идея, но вроде бы непосредственно сейчас неприятности мне не грозили. И на том спасибо.

Эйткин улыбнулся Хэккету своей змеиной улыбкой.

— Этот молодой человек уделяет слишком много времени работе. Вот я и предложил как следует отдохнуть в уик-энд. Поиграть в гольф, завести невинный флирт с молоденькой девушкой… Но вдруг объявились вы и все испортили.

Хэккет рассмеялся.

— Это еще как сказать. С гольфом, возможно, действительно вышла промашка, но вот что касается остального… — Он всем корпусом повернулся ко мне и улыбнулся. — Ведь я прав, не так ли?

Я изобразил что-то похожее на улыбку, но промолчал.

Эйткин бросил быстрый взгляд на меня, потом на Хэккета.

— Даже так. Стало быть, вы что-то знаете о моем подчиненном? И что же конкретно?

Я почувствовал неодолимое желание врезать Хэккету от всей души меж глаз и, чтобы избавиться от соблазна, поспешно сунул руки в карманы.

— Но вам-то зачем это знать, Роджер? Каждый имеет право на личную жизнь, это же гарантировано конституцией. — Хэккет подмигнул мне. — Но перейдем к делу, ради которого вас пригласил сюда мистер Эйткин. Я решил принять участие в вашей нью-йоркской авантюре и вкладываю в бизнес приличную сумму. Когда же Роджер сообщил, что руководство фирмой будет поручено вам, я решил с вами познакомиться поближе. Не так ли, Эйткин?

Эйткин сидел чуть нахмурясь, он терпеть не мог, когда нить разговора перехватывал кто-то другой. Тем не менее достаточно приветливым тоном ответил:

— Верно. И хотя ты испортил парню законный выходной, но дело того стоит. — Повернувшись ко мне, он пояснил: — Мистер Хэккет вкладывает в наш бизнес сто тысяч долларов. Понятное дело, он хочет убедиться, что это выгодное, а главное, надежное вложение капитала.

— Рекомендация такого уважаемого в рекламном бизнесе человека, как Роджер Эйткин, уже сама по себе значит очень много, так что сомневаться в вас не приходится. — Хэккет вальяжно откинулся на спинку кресла. — Но кое-какие нюансы мне бы хотелось выяснить с вашей помощью. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Какие могут быть возражения, — с облегчением сказал я. — Отвечу с удовольствием.

— Вашей личной жизни они не будут касаться никоим образом. — Опять ехидная улыбка. — Меня совершенно не интересует, чем занимается человеке после работы, если только он благодаря этому не попадает в какую-нибудь неприятную историю. — Чуть прищурив глаза, он попытался поймать мой взгляд, но я старательно делал вид, что меня интересует что-то за его спиной. — Надеюсь, в ваши планы не входит участие в какой-нибудь скандальной истории?

Эйткин нетерпеливо заерзал в кресле.

— Это совсем не в стиле Честера, — проворчал он. — Ты же прекрасно знаешь, что в моей фирме не работают люди с запятнанной репутацией.

— Я в курсе, — примирительно сказал Хэккет и, чуть придвинувшись, похлопал меня по коленке. — Просто я люблю пошутить, так что не обращайте внимания на мои слова. О’кей, расскажите, в каком учебном заведении вы учились и какой стаж работы в рекламном бизнесе уже имеете.

Может, он действительно был великий шутник, но у меня появилось нехорошее предчувствие, что за его словами кроется нечто большее, чем просто шутка. Он или что-то пронюхал или, по крайней мере, что-то подозревает. Неужели он догадался, что девушка, с которой я был вместе в бунгало, не кто иная, как Люси?

Со всеми подробностями я рассказал про учебные заведения, которые закончил, потом о работе после университета. Дальше он поинтересовался о том, как я намерен поставить дело в Нью-Йорке, сколько понадобится персонала, в каком конкретно квартале я намерен снять офис и тому подобные мелочи. Наконец, видимо удовлетворенный моими ответами, он согласно кивнул.

— О’кей, нет сомнения, вы первоклассный специалист и справитесь с поставленной задачей. Вижу, у мистера Эйткина действительно работают профессионалы. — Он перевел взгляд на шефа. — Вы сказали, он вкладывает в дело двадцать тысяч?

Тот молча кивнул.

— И получает, помимо зарплаты, пять процентов от общей прибыли?

— Точно.

Хэккет на мгновение задумался, и я почему-то решил, что он выскажется против этого, но оказался не прав.

— О’кей, я согласен. Условия для вас более чем хорошие, Скотт, но я уверен, вы их достойны. Когда вы внесете деньги?

— В четверг.

— Договорились. Я тоже пришлю чек в четверг. Вас это устраивает, Роджер?

— Разумеется. Всеми финансовыми делами займется Вебстер. Вы его знаете?

— Достаточно хорошо. — Хэккет поднялся. — О’кей, Скотт, не будем вас задерживать. Думаю, вы еще успеете сыграть парочку-другую партий в гольф. — Он протянул руку. — Уверен, вы сделаете отличную карьеру. Успеха вам.

— Благодарю. — Я подал протянутую руку. Потом повернулся в сторону Эйткина. — Если вы не возражаете, тогда я…

Окончание фразы застряло у меня в горле. Эйткин смотрел мимо меня, в направлении извилистой подъездной дороги.

— Это еще что за гости? — прорычал он.

Я обернулся.

По дороге, в направлении особняка, мчалась машина с характерной раскраской, с установленной на крыше мигалкой и сиреной.

Сердце екнуло и куда-то провалилось. Это были копы!

Машина лихо затормозила рядом с «понтиаком», и из салона, не торопясь, выбрался широкоплечий, крепко сбитый мужчина в сером, чуть помятом костюме и сдвинутой на затылок шляпе. Его загорелое лицо с грубыми, словно вырубленными топором чертами было совершенно непроницаемо — типичный коп с ног до головы, и весь его внешний облик кричал об этом.

Он поднял голову, увидел нас и размеренным шагом, стал подниматься по ступенькам. Можно было подумать, что он совершает ежевечернюю прогулку и времени у него хоть отбавляй.

За ним из машины выбрались двое копов в форме и, как это часто делают полицейские, которым нужно убить время, начали прохаживаться вокруг машины. Водитель остался за рулем.