— Да мне все равно. Главное — ехать! И ехать быстро! Это моя давняя мечта.
— О’кей, если я буду знать, что вы достаточно уверенно чувствуете себя за рулем, вы получите машину.
Она взяла меня за руку. От прикосновения ее пальчиков меня словно пронзил электрический разряд.
— Вы серьезно?
— Само собой.
— И я смогу брать машину, когда захочу? Стоит только позвонить, сказать, в какое время она мне нужна, — и все?
— Все.
— Честно?
— К чему мне врать?
Несколько мгновений она не сводила с меня взгляда, потом импульсивно сжала мои пальцы.
— Какой вы милый и добрый.
— Это еще как сказать. — Голос мой почему-то звучал хрипло. — В общем, если я буду уверен, что вы не разобьете машину на первом же повороте, вы ее получите. А теперь попробуем еще раз. Только не зарывайтесь.
— Как скажете. — Она повернула ключ зажигания.
Машина медленно двинулась вперед. На этот раз она вела машину вполне сносно, и когда мимо нас с ревом промчалась пара автомобилей, ей удалось разъехаться с ними, даже не шарахнувшись в сторону.
— Так-то лучше, — довольно произнесла она. — Я начинаю ее чувствовать. — Она увеличила скорость.
Я придвинулся поближе, чтобы в случае опасности перехватить руль или вовремя нажать на тормоз. Но она вела машину вполне прилично и через пару миль дала такой газ, что стрелка спидометра взлетела к отметке восемьдесят миль в час.
— Полегче, — предупредил я. — Это для вас слишком быстро.
— Замечательно! — с энтузиазмом воскликнула она. — Как мне нравится ехать с такой скоростью! У вас чудесный автомобиль!
— Сбросьте газ, — нервно сказал я, ставя ногу на педаль тормоза.
Издалека, сверкая дальним светом фар, навстречу нам на большой скорости несся автомобиль. Мы же ехали по осевой линии.
— Правее!
Она крутанула руль в нужном направлении, но перестаралась. Гравий обочины веером вылетел из-под колес. Я вовремя успел перехватить руль, иначе бы мы вылетели бы в кювет и неминуемо перевернулись. Торможение было таким резким, что ее бросило грудью на руль. Мимо нас, разрывая тишину ночи, сиреной промчалась встречная машина.
— Зачем вы это сделали? — укоризненно произнесла она. — Я так хорошо ехала.
— Да уж! — Эмоций для одного вечера было более чем достаточно. Еще чуть-чуть, и у меня будет нервный срыв. — Ехали вы вполне сносно, но у вас мало практики. О’кей, на сегодня хватит. Теперь за руль сяду я.
— Как скажете. — Она взглянула на циферблат часов, встроенных в панель управления. — Ничего себе! Действительно, пора возвращаться. Чего доброго обнаружат, что меня нет, и займутся поисками.
Ее слова как бы сделали нас заговорщиками, но во рту я ощутил горьковато-кислый привкус.
— Пожалуйста, поезжайте побыстрее, — попросила она, когда мы поменялись местами. — Как можно быстрее…
Я нажал на газ. Пять секунд — и машина неслась по шоссе со скоростью девяносто миль в час.
Обхватив руками колени, она во все глаза смотрела вперед сквозь ветровое стекло, где по дороге, впереди нас, как взнузданные кони, мчались два луча света фар. Казалось, она пребывает в эйфории. Скорость дурманила ее, подобно наркотику.
В половине двенадцатого мы были у ворот особняка.
— Вы действительно профессионал, — завистливо произнесла она. — Мне очень понравилось. Вот так бы и мчаться всю жизнь. Когда вы дадите мне второй урок?
Некоторое время я колебался, инстинктивно чувствуя, что эта авантюра грозит мне множеством неприятностей.
— Послушайте, — неуверенно начал я. — Я вовсе не намерен портить вам жизнь. Если мистер Эйткин против вашего желания научиться водить машину, то я…
Ее холодные пальчики обхватили мое запястье.
— Но ведь он же ничего не узнает. В его-то положении…
Это прикосновение убило во мне последние крохи здравомыслия.
— Завтра я буду здесь в восемь. Где-то после девяти мы покончим с делами. После этого я свободен.
— Я буду ждать вас в машине. — Она открыла дверцу и выскользнула наружу. — Вы даже не представляете, какое удовольствие мне доставили. В этом доме я чувствую себя так одиноко. Это такая скука. А с вами я испытала столько эмоций, сколько у меня не было за два прошедших года. Спасибо вам.
От одного взгляда на ее грудь у меня едва не остановилось сердце.
— И кстати, — она улыбнулась, — меня зовут Люси. Запомните?
— Еще бы!
— Тогда до завтра. Спокойной ночи. И еще раз спасибо за доставленное удовольствие. — Махнув рукой на прощание, она торопливо двинулась до дороге в сторону особняка.
Сжав руль так, что побелели суставы пальцев, я смотрел ей вслед с бешено колотящимся сердцем. Мгновение — и она скрылась за поворотом.
Это уже произошло. Она проникла в мое сознание, как вирус. Смертельно опасный вирус.
Даже не помню, как доехал до дома, разделся и лег спать. Но сон в эту ночь ко мне так и не пришел. Да разве я мог уснуть, если душа сгорала в ожидании следующей встречи. И эта встреча произойдет не через год, не через месяц, а уже завтра!
Глава 3
Следующие три дня жизни прошли по установленному распорядку. В девять утра я появлялся на работе, уходил в семь, ужинал недалеко от «Гейблз» в придорожном кафе и ровно в восемь нажимал кнопку звонка особняка Эйткина. Часа полтора мы с шефом обсуждали все текущие дела, потом я прощался с ним и, выйдя из дома, садился в автомобиль, где меня уже терпеливо дожидалась Люси.
В предвкушении этого момента я и жил весь день. Все остальное превратилось в рутинную обязанность, от которой я жаждал отделаться как можно скорее. И лишь когда я говорил Уоткинсу «спокойной ночи» и за мной закрывалась дверь, только тогда я действительно начинал жить.
Примерно с половины десятого и до полуночи мы с Люси катались по пустынным второстепенным дорогам. Мы практически не разговаривали. Во время разговора она никак не могла сосредоточиться на вождении, машина начинала вилять из стороны в сторону, и риск опрокинуться в кювет стремительно возрастал. Но ощущение власти над мощной машиной приводило ее в восторг, и прерывать эту эйфорию не хотелось. И только когда машина подкатывала к железным воротам особняка, я получал возможность поговорить с ней несколько минут.
За эти три дня я влюбился в нее по уши, и мне стоило громадных усилий не обнаружить свои чувства перед ней.
Но никаких ответных чувств с ее стороны я не замечал. Она обращалась со мной как с другом, общество которого доставляет’ ей удовольствие, но не более того.
Но что больше всего меня беспокоило, так это мое отношение к ней, я ни секунды не сомневался, что при малейшем намеке на ответное чувство не смогу удержать себя в руках.
Я отдавал себе отчет, что играю с огнем. Узнай Эйткин, что происходит без его ведома, я тут же окажусь на улице, а уж о Нью-Йорке можно забыть навсегда. Еще в первый вечер она сообщила, что ее муж — ярый собственник. Раз за разом я говорил себе, что нужно прекратить эти встречи, что это к добру не приведет. Но голос рассудка напрочь глушился голосом сердца. Я снова и снова убеждал себя, что раз Люси не испытывает ко мне никаких сердечных чувств, то никакого вреда наши занятия принести не могут.
Когда мы прощались вечером в четверг, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.
— Мистер Эйткин отпускает меня на уик-энд, — пояснил я. — Так что, сами понимаете…
— Неужели я завтра останусь без урока? — Она посмотрела на меня в упор.
— Разумеется. Мы сможем встретиться только в понедельник.
— Вы куда-нибудь уезжаете?
— Да нет, — пожал я плечами.
— Тогда почему бы вам не приехать сюда в обычное время? В дом не входите, встретимся здесь. Или у вас другие планы?
— Да нет у меня никаких планов. Просто временами меня это сильно беспокоит, — ответил я, отводя взгляд в сторону. — Ведь если о наших уроках узнает мистер Эйткин, последствия могут быть непредсказуемыми.