– Кто вы? Из какого легиона? – спросил Карталон, прислушиваясь к себе.

Ксантипп, подошедший к ним и стоящий рядом с Карталоном, смотря на римлян, громко произнёс:

– Молодого центуриона я видел на равнине! Это из тех, что пробились к консулу! Очень стойкий воин!

Молодой римлянин к этому времени встал и произнёс по-гречески:

– Я приимпелярий четвёртого легиона Марса, Кассий Кар, со мной центурион того же легиона Массилий Фимбр. Клянусь родными Пенатами, мы уже думали, что Тритон призовёт нас в свой хоровод с нереидами! Но другое божество послало нам корабль, которого мы уж точно не ожидали здесь встретить! Но мне очень приятно благодарить за наше спасение брата Гамилькара, Карталона Барку!

Речь римлянина поразила Карталона. Как выяснилось, римлянин знал его брата и догадался, кто он. Карталон не без удивления отреагировал:

– Не понимаю твоих речей, латинянин! Ты знаешь моего брата? Что-то не верится, что мой брат имел знакомство с людьми, которые, имея такие воинские отличия, способны бросить своё оружие! Вы что же, бросили даже свои перевязи ножен?

Кассий выслушал этот вопрос спокойно.

– Мы не выбрасывали своё оружие, мы его сдали, так как подверглись аресту. Когда наш корабль шёл ко дну, мы были запертыми в трюме под палубой. И только благодаря богам мы выбрались наружу.

– Что же, Нептун разбил своим трезубцем запоры трюма? – Карталон пристально наблюдал за молодым центурионом. Но тот не выказывая никаких эмоций, спокойно ответил:

– Нет, он сделал это совсем неожиданным способом! Он заставил вашу гексеру протаранить уже тонущую корму нашего корабля! Этим он дал нам выход из кормы, в которой мы уже захлёбывались!

В памяти Карталона возникла картина тарана гексерой Гамилькона тонущего корабля римлян…

– Ну что же, это понятно! Но за что же вас, таких опытных и заслуженных, о чём говорят ваши знаки отличий, заперли перед сражением под палубу?

– Это трудно понять человеку не нашей культуры! Но можно это объяснить очень коротко. Нас обвинили в мятеже.

Карталон задумался, потом спросил:

– При каких обстоятельствах вы встречались с Гамилькаром? Вы были в плену?

– Нет. Мы были гостями на его галере и гостили на ней какое-то время!

Брови Карталона удивлённо поднялись:

– Вот как! А мне об этом он ничего не говорил! При каких обстоятельствах вы стали его гостями?

– Это очень щекотливый вопрос. Если сам Гамилькар не захотел этого рассказать, то наш рассказ более чем нежелателен! Пойми нас правильно!

– Может ли кто подтвердить ваше присутствие на корабле в качестве гостей?

– Да вся команда Гамилькара! Ещё его первый помощник Диархон!

– Диархона, к сожалению, с нами нет! – Карталон задумался, потом повернулся к Тогану. – По-моему, с нами Гикет?

– Да, он на замыкающей галере, – ответил Тоган.

– Есть ещё одно доказательство! Но продемонстрировать я его могу где-нибудь в стороне от посторонних глаз! – произнёс Кассий Кар.

– Ты говоришь загадками, римлянин! Но тогда следуй за мной!

Карталон пошёл к лазу в палубное хранилище зарядов баллист и онагров. Они спустились в трюм. Карталон повернулся:

– Ну?

Кассий потянул за ремешок, видневшийся у него на шее. Вслед за шнурком показался кожаный мешочек. Сердце Карталона учащённо отстукивало удивление. Кассий потянул за ремешок и из мешочка в глаза Карталона блеснуло жёлтым ослепительным лучом! Карталон увидел вещь, никак не могущую попасть на шею римлянину без воли самого Гамилькара!

– Когда он отдал её тебе? – только спросил Карталон.

– Когда провожал в римский лагерь. Он сказал, что она поможет выжить мне в этой войне. И она это сделала.

Карталон с минуту размышлял.

– Я не знаю, что вы сделали для моего брата, но он не мог отдать её человеку, которому бы не доверился! А раз он так высоко оценил твою жизнь, я не могу в тебе сомневаться. Теперь мои сомнения рассеялись. Я знаю своего брата. Он не делает пустых поступков. Вот моя рука! Будьте вы и моими гостями!

Кассий пожал протянутую руку Карталона.

– У меня есть к тебе вопрос, Карталон. – обратился к нему Кассий. И Карталон прочёл в его глазах какое-то мучительное нетерпение.

– Да, слушаю. – Карталон посмотрел на Кассия, ожидая вопроса.

– Кларисса в Карфагене?

– Я не перестаю удивляться тебе, римлянин! Какое может быть у тебя дело до жены моего брата?

– Не до неё, но до другой женской особы, которая может быть рядом с ней! До одной золотоволосой девушке!

– Иолы?! – догадался Карталон. – А! Теперь я понимаю, почему этот цветок так холодно принимал ухаживания карфагенских ловеласов! Да, она вместе с Клариссой! И взгляд её печален, теперь мне понятно почему! Но я должен тебя опечалить, римлянин! Мы совершаем плавание в Египет, и только по его завершению вернёмся в Карфаген! Согласен ли ты ждать? Или пересядешь на попутный корабль?

– В последнее время всё, что происходит со мной, обусловлено каким-то путём, не мной выбранным! Раз судьба или боги закинули меня на корабль великого морехода Карталона Барки, значит, мне не следует сворачивать с этого пути, и я готов разделить с тобой опасности этого путешествия, если таковые окажутся и тебе не будет в тяжесть наша помощь с Массилием!

– Пара крепких духом сердец и две пары таких же рук никогда не были в тягость для этого корабля! Добро пожаловать в команду!

Карталон улыбнулся, но потом его лицо его изменилось, став серьёзным.

– Но как же ты решишь вопрос со своей службой в республиканском легионе?

– Для Республики мы с Массилием утонули! Нас даже не попытались отпереть! – ответил Кассий также совершенно серьёзно.

– Значит, договор с Республикой о принадлежности ей твоей воинской доблести ты считаешь выполненным?! Тогда прими это! Он может пригодиться тебе в пути!

Карталон снял с себя дорогой, тяжёлый испанский меч в великолепных ножнах, явно раньше принадлежавший какому-то древнему роду.

Кассий принял его со словами:

– В знак признательности за наше спасение я принима ю этот меч, чтобы своей службой, честной и верной, с чистыми помыслами оплатить тебе свой долг нашего спасения в этом путешествии. Но не требуй от меня вести войну с моим народом! В этом случае меч не покинет этих ножен!

Кассий повесил меч себе на перевязь. После этого он снял с себя амулет и протянул его Карталону.

– Это принадлежит не мне! – сказал Кассий.

Карталон, взяв его в руки, посмотрел на Кассия, потом улыбнулся и повесил его обратно на шею Кара.

– Его ты вернёшь сам! Гамилькар доверил его тебе. И я не вправе снимать с тебя его доверие! Пойдём наверх, Кассий! Нам нужно вооружить твоего друга! – пригласил Карталон Кара, впервые за весь разговор назвав его по имени.

Они вышли на палубу…

Глава 39

Небо покрыто низкими, тяжелыми облаками. Ветер свистит, мечась меж огромных волн, будто что-то потерял и от того, что не в силах найти, бесится ещё сильней! Вследствие его же действий эти волны выросли до огромных размеров. Мощь и сила стихии несоразмерна с человеческими усилиями, направленными на борьбу с этим природным грозным фактором! Но человек, сотворённый по образу божьему, имеет его же характер! Он перенял и тягу к преодолению трудностей, влечение к неизведанному, борьбу за своё собственное существование, в любых, даже, в крайне тяжёлых ситуациях. Пустившись впервые в плаванье, человек непрерывно усовершенствовал орудие, на котором он впервые вышел в море. Вначале это был плот, двигающийся с помощью палки… Потом было изобретено весло, затем лодка. Лодка уже могла резать своим носом пусть небольшие, но создающие определённые трудности в плавании волны. Человек всё время усовершенствовал лодку, увеличивая её в размерах… И вот разум человека изобрёл и построил первый корабль!.. Мысль человека не переставала работать, постоянно усовершенствуя изобретённое. Корабль преображался, в нём постоянно что-то менялось, перестраивалось… И вот корабль уже борется с огромными волнами, вызванными богами для устрашения человека, его подчинения, напоминания, что он слаб и бессилен, и силы, создавшие предпосылки к его появлению, всегда могут повернуть процесс обратно, вспять… Но они ошибаются! Можно убить человеческое тело, попытаться запрятать в веках его имя, но убить человеческую мысль нельзя! Человеческая мысль бессмертна, если она передаётся от одного человека к другому! Путь передачи мысли здесь не важен. Он может быть устным, письменным, по наитию, по цепочке логических размышлений… Важно другое. Мысль, рождённая в одном человеке, продолжает жить в другом! И эту цепочку не может прервать никакая сила, кроме самого человечества! Которое, пройдя извилистым путём от ошибок и лжи к вере и правде, само отмеряет предел жизни той или иной человеческой мысли…