– Вот так-то лучше! – крикнул Массилий, пытаясь перекричать шум волн и ветра, радостно сплёвывая кровь с разбитой о край бочки губы, когда его выбросило из трюма корабля.

Друзья, расположились посередине реи, причём Массилий всё время что-то вылавливал из воды, подвязывая к своему плавучему средству.

– Я думаю, Кассий, что удача всё-таки не оставила нас! Море не захотело принимать наши тела, значит, наш путь ещё не окончен! – прокричал Кару улыбающийся Массилий.

– Я рад, Массилий, что судьба выбрала мне моим попутчиком именно тебя! – засмеялся Кассий. Он чувствовал какой-то прилив радости. И ветер, с таким остервенением гоняющий волны, совсем не пугал его, а наоборот, бодрил и веселил. – А ведь ловушка в корме была так хороша!

И оба, посмотрев друг на друга, засмеялись.

– Наш флот уплыл в Сицилию, Массилий! А куда плывём мы? – с улыбкой спросил Кассий.

– Я думаю, мы плывём обратно в сторону Клупеи. И всё же, если нас не убьют, то подберут пуннийцы! Но нам ведь не впервой быть в их стане, так ведь, Кассий? Я ведь тебе говорил об особом случае, который нам посылают боги!

И, несмотря на разыгравшуюся вокруг них бурю, оба снова засмеялись…

Глава 38

Сражение угасло. Остатки обоих флотов расходились в противоположные стороны. Гексера Гамилькона, освободившись от штурмовавших её квинтирем, медленно разворачивалась в сторону берега, в её борту зияли две пробоины от тяжёлых снарядов, выпущенных онаграми римлян. Корабль оставался на плаву только потому, что ветер не усилился ещё до такой силы, когда волны начнут захлёстывать пробоины…

Гамилькон, понимая это, торопился к берегу… Он, проплывая мимо гептеры Карталона, увидев того стоящим на корме, приложил руку к сердцу и склонил голову в знак признательности за оказанную помощь в освобождении. Карталон сделал то же, памятуя, что именно вмешательство Гамилькона в происходящее при его отравлении спасло его жизнь и жизни ещё многих людей в тот роковой день…

…Карталон провожал взглядом уплывающую гексеру. Огромный для тех времён корабль оставлял за собой след, не сразу поглощаемый волнами. Гексера протаранила выступающую часть какого-то римского корабля, разломив надвое его надводную часть, и уплывала к берегу.

К Карталону подошли Ксантипп и Диархон, они только что вернулись с абордажа римской галеры, которая совсем недавно штурмовала гексеру адмирала Карфагена.

– Оставшаяся часть римлян сдалась. Это те, кто не успел перебежать на целую галеру римлян, – сказал Ксантипп.

Карталон повернул голову. Квинтирема, применив носовой, косой гафель, уходила в сторону ушедшего флота Катулла.

– Пусть плывёт! Хватит на сегодня крови! Что с тобой, Диархон? – Карталон подхватил закачавшегося вдруг своего заместителя.

Они положили его на расстеленный плащ. Диархон, морщась, приподнял край кожевенного панциря. В боку торчала сломанная стрела.

– Так, быстро критянина Сапфона сюда! – сказал одному, из окружавших его солдат, Карталон.

– Вынимать нельзя, потеряет много крови, – заметил Ксантипп.

Карталон молча согласился с ним. Появившийся Сапфон склонился над Диархоном.

– Спасайте утопающих! – Карталон посмотрел за борт. – Пока волны не накрыли всех!

– И римлян? – спросил Тоган.

– И римлян, – ответил Карталон, – в Сицилии около восьми тысяч наших пленных, Гамилькар обменяет их! Да, Тоган, что, если я оставлю тебя с двенадцатью гептерами, на которых распределены лакедемоняне, а сам отправлюсь в Александрию?

– Ты хочешь отправиться сейчас же, без меня? – Для Тогана такая весть совсем была не по вкусу. – Ты забыл, что случилось с тобой, когда отправился в Совет без меня?

Карталон улыбнулся. Он привык, что этот нубиец всегда, как правая рука, находится при нём. Но что Тоган испытывает такую же привязанность, он не подумал.

– Но ведь Диархон ранен! Сапфон, что с ним? – Карталон повернулся к лекарю.

Сапфон молча продолжил врачебные действия над Диархоном. Ему помогал Ксантипп, тоже имеющий богатый опыт с подобными ранами. Наконец, Сапфон встал и, повернувшись к Карталону, оттирал свою ладонь от сгустков крови. В ней лежал обломок стрелы. Наконечник стрелы был очень широким, с зазубринами, напоминающим гарпун.

– Галльская! С ним всё будет в порядке! Может подняться уже завтра! Но ни бегать и ни скакать он пока не может!

– Этого и не надо! – вздохнул облегчённо Карталон. Он склонился над Диархоном. – Ты как себя чувствуешь?

– Нормально! Бок тянет, Сапфон обмазал его каким-то снадобьем.

– Вот и хорошо. Сапфон знает своё дело. Я переправлю тебя на галеру Гикета. Диархон, я отправляюсь в Александрию, через Киренаику! Ты, переждав шторм, иди в Карфаген! Ждите меня там!

– Хорошо, я сделаю всё, как ты сказал. – Диархон попытался улыбнуться. – Но возьми в плавание ещё с десяток кораблей!

– Нет! Множество кораблей может быть принято враждебно теми городами, куда нам придётся зайти! Мне хватит моих галер!

Через некоторое время двенадцать гептер Карталона, отделившись от всего флота Баркидов, взяли курс на восток. Ветер усиливался. По морю поползли пенящиеся борозды.

– Карталон, нужно искать укрытие! – Тоган смотрел на Барку с тревогой.

– Да, ты прав, поворачиваем к берегу! Ищем укрытие!

Тоган с облегчением, что на этот раз не пришлось тратить время на убеждения, приказал сигнальщикам на мачтах отдать команду, предупреждающую все гептеры о повороте к берегу.

Корабли медленно поворачивались и устремлялись к берегу, видневшемуся на горизонте.

– Слева, в открытом море, волны что-то тащат! – заметил Ксантипп. – Вон, посмотри, Карталон! – Он указал направление.

Карталон повернул голову и увидел какое-то плавучее средство, то появляющееся, то исчезающее в высоких волнах.

– Там, скорее всего, люди! Море не способно связывать так предметы! Тоган, возьми правее! Там какие-то люди! – определил Карталон.

Гептера устремилась к месту, где было замечено плавсредство. Карталон спустился с кормы и пошёл на нос гептеры. Он всмотрелся в борозды… Море на своих волнах то выбрасывало вверх, то уносило куда-то вниз несколько бочек, привязанных каким-то замысловатым образом к куску корабельной реи… Карталон пристально вглядывался… Ещё с кормы тот факт, что бочки держатся на одном расстоянии друг от друга, а не раскидываются в стороны, показался ему подозрительным.

«Может, уже и поздно, – подумал Карталон, – такие волны способны оторвать любого человека. Даже от бревна! Или утопить их, непрерывно накрывая… Да, несомненно, вязал этот плот человек, знакомый с буйством моря! Нет! Они ещё держатся!»

Он увидел, как после очередной волны из воды появились две головы…

– Приготовить кошки… правый борт втянуть весла… Так… подтягивайте их… – командовал он, когда его воины подцепили прикреплёнными к длинным баграм куски верёвок с согнутыми крючьями. Следом кинули верёвки и через минуту два римских центуриона были на борту галеры.

Гептера продолжила путь к берегу…

Карталон подошёл к римлянам. По всему было видно, что это опытные воины – по знакам отличий, висевшим у них на перевязях и по видневшимся под задравшимися мокрыми хитонами побелевшим от холода рубцам боевых ран. По всему было видно, что они прошли не одну войну… Но одно смущало в них Карталона. У обоих отсутствовали не только мечи, но и подвесные ножны!

– Принесите что-либо согреться им! – приказал он.

Матросы принесли несколько сшитых вместе овечьих шкур. Римляне обернулись ими, пытаясь согреться. Карталон стоял молча, рассматривая центурионов. Он вдруг почувствовал покалывание у себя на груди! Он прислушался к себе. Да! Он явно ощутил вибрацию у себя на груди! Обычно он её чувствовал при встрече с Гамилькаром! Что это?!.. Он вдруг вспомнил, что при последней встрече с Гамилькаром этой вибрации он не почуял и не ощутил! Но не обратил на это внимания. «А может, я был слишком слаб? Поэтому и не чувствовал? После отравления что-то происходит со мной», – решил про себя Карталон.