Двигаясь с максимальной для такой жары скоростью, чтобы не подорвать силы скакунов до следующего поста, Септемий обогнал несколько обозов, тянувшихся в попутном ему направлении. В основном, эти обозы были нагружены мукой, маслом и фуражом для остановившейся армии. Всадники Септемия быстрой рысью обгоняли обозы, которые, завидев квестора с армейскими отличиями и охраной, сразу старались посторониться и пропустить эскорт, не создавая ему помех. Отряд Бибула, обогнав и миновав очередную вереницу подвод и повозок, на одной из бесчисленных развилок африканских дорог, уходящих в разные стороны, остановился и стал ждать замыкающего всадника, который являлся следопытом и проводником одновременно.

– Ну, где же он? – нетерпеливо спросил Септемий.

– Наверно, опять отвечает на бесчисленные вопросы туземцев, – ответил один из его всадников.

– Да, клянусь Аполлоном и его сестрой Артемидой! Народа, говорливей местных варваров, я не встречал! – с улыбкой заметил другой всадник, седовласый ветеран с косым, рубленым шрамом на лице. – Выбегают почти под копыта лошадей, хватают поводья, куда-то показывают… Только один Марий способен разобрать их бред…

– Прошлый раз, когда они хватались за поводья, оказалось, что наша команда по заготовке провианта увела у них всех овец! А у их местного аристократа не взяли ни одной. Он откупился от них серебром! – разъяснил Септемий. – Но всё же куда нам поворачивать? Влево или вправо? Следы повозок ведут в обе стороны.

– Да вон он! – облегчённо сказал седовласый ветеран. – Но вы правы, он опять не один! Ба! Да с ним какой-то военный трибун?

К этому времени два всадника, вынырнувшие из-за поворота, приблизились – вместе с проводником Марием ехал молодой трибун лет двадцати пяти.

– Я приветствую квестора армии консула! Армии, которая должна сокрушить врага на его территории! Меня зовут Гай Сергий Гракх, разрешите мне быть вашим попутчиком!

– Мне очень приятно познакомиться с одним из представителей такого знаменитого рода, – отозвался Септемий, – а мы гадали здесь, куда запропастился наш проводник Марий? – засмеялся Септемий. – Куда направляется вновь испечённый военный трибун? Да, Марий, помоги определить, куда нам следует поворачивать на этой развилке?

Марий выехал вперёд и повернул на дорогу вправо, уходящую в холмистую местность. Вслед за ним последовали все всадники отряда.

– Куда можно направляться в военное время?! – ответил молодой Гракх, отвечая на вопрос квестора. – Меня приписали ко второму легиону Латиума. Кстати, в обозе, с которым я двигался, находилось несколько ветеранов, добирающихся до своих легионов после ранений. Большинство из них принадлежат к числу тех героев, которые не захотели долечиваться в Клупее и отправились опять к своим легионам! Я думал добраться до армии вместе с ними, но, увидев ваш эскорт, подумал, что с вами я прибуду в легион намного быстрее!

– Ну, что же, дорога намного короче, когда в ней присутствует хороший попутчик, с кем можно скоротать путь за интересной беседой! – Септемий был очень доволен встречей. – Расскажи, что нового происходит в Риме?

– Новостей не так уж и много. Но среди них есть действительно важные! – призадумавшись, ответил трибун. – На Янукуле закончили строительство базилик вокруг храма Сатурна. Сенатом было решено каждый год в это время праздновать OPIS-CONSIVA, посвящённые богатому урожаю, который выращивают благодаря заботам Сатурна и его жены Опс. В это время будут устраивать весёлые представления во вновь возведённых базиликах храма! На открытие базилик собралось немало ремесленного народа и городской бедноты. От власти магистратов города проводилась раздача хлеба и дешёвого вина, праздники продолжались целую неделю. Теперь святилище храма Януса не будет таким мрачным и печальным, ведь соседствующие базилики будут всегда полны народа! – Гай весело засмеялся.

– Да. Это неожиданная новость! Жрецы Януса не привыкли к такому соседству, через святилище в древности проходили только войска, уходящие на войну, – искренне удивился Бибул.

– Да, празднества прошли довольно весело, но что бросалось в глаза, так это нехватка в городе мужского населения! Ведение войн визуально указывает на одиночество римских женщин!

– Тогда зачем же ты, Гай, оставил родовое гнездо и подался в армию? Молодая жена ведь может утешиться в объятиях какого-нибудь дряхлеющего развратника, пока ты будешь совершать африканские подвиги во славу Республики! – подал голос седовласый ветеран.

– Я достиг того возраста, когда уже нужно заявить о себе на военном поприще. А в случае моей смерти у меня уже есть сын, он продолжит дело отца! – гордо сказал Гай Сергий. – А сколько наследников у тебя, Септемий?

Бибул изменился в лице. Было видно, что вопрос затронул давнюю, но не заживающую рану. Боль от этой душевной раны отразилась на лице квестора, затуманив печалью его взгляд. Он помолчал, давая затихнуть воспоминаниям, причиняющим такую муку, потом ответил:

– У меня нет никого. Моя жена умерла во время родов, когда я был на войне в Самнии. Через совсем короткое время отравили отца. Я один…

По лицу Семтемия было видно, что продолжение этой темы разговора очень тяжело для него, и Гракх поторопился изменить тему беседы:

– Прости, Септемий, я не хотел причинять тебе боль! А что наш консул? В Клупее говорят, он возвысил себя до ранга диктатора! Жжёт города варваров, конфискуя их добро? Все эти новости я узнал в Аспиде, который римляне почему-то называют Клупеей! Неужели это правда?

Септемий посмотрел на молодого Гракха. Род Гракхов всегда был ярым сторонником ценностей Республики. Их связь с плебсом была очень тесной, хотя они принадлежали к древнему роду аристократов. Но забота о римском народе и равенстве прав в Республике стала их главной задачей для многих поколений этой семьи. По всему было заметно, что Гай является ярким примером борьбы за преобладание в Сенате мирной половины.

– К сожалению, это правда, Гай. Об этом я тоже узнал в Аспиде! Мне об этом рассказал гонец, прибывший за мной!

– Но консул не может иметь столь большую власть, чтобы разрушать города не воюющей с нами страны! – удивился Гай.

– Ты прав и одновременно не прав, Гай! Дело в том, что консул на время войны наделяется исключительными полномочиями, особенно, если военные действия ведутся далеко от границы! Другое дело, что эти меры были приняты довольно поспешно и поэтому необдуманно. Нам сейчас нужно как можно больше располагать к себе местное население. Да, они к нам относятся с опаской, с недоверием, но они не враждебны. Со времени нашей высадки не было ни одного нападения на наши части, обозы! Например, в Сицилии местные князья живут разбоем, грабят как наши обозы, так и обозы греков и пуннийцев. Галлы, как бы ни клялись в заключённом с нами мире, не удержатся от грабежа, если обоз отправлен без должной охраны! Он просто канет в небытие! Так было в Самнии, когда после подписания соглашений и оставления в их городах наших гарнизонов, тут же произошли волнения! Они заставили обороняться наши гарнизоны и отдельно стоящие части до подхода основной армии! А ливийцы пока не отступили от своих намерений быть к нам лояльными. А вот наш консул отступил! Римское слово утратило свою твёрдость, это очень печально! – Септемий опустил голову от негодования и расстройства.

– Клянусь Минервой, я давно слышал от отца, что в Риме есть люди с таким ясным республиканским мышлением! «И один из них, говорил он, – Септемий Бибул!» И я теперь полностью удостоверился в этом. Мне очень повезло, что я пристал к вашему отряду! Я могу поучиться у тебя, Септемий, ясности выражения своих мыслей!

– Полно, Гай! В Риме полно людей, просвещённей меня, тот же проконсул Селинатор или консул Луций Вульсон!…

Так они продолжали беседовать, двигаясь к Адису. Дорога вела в пологий подъём, поднявшись на который, они увидели место предыдущего сражения с пуннийцами.

– Вот, Гай, место торжества римского оружия! Здесь мы отбросили армию пуннов, нанеся им тяжёлые потери. В центре кипело нешуточное сражение! Было повержено более десятка слонов и много конницы! Здесь же пало две тысячи римских воинов, самых храбрейших, которые сдерживали порыв животных! Честь им и слава! Они не посрамили Родину в отличие от консула, который в угоду своим амбициям отверг мир, с которым бы мы достойно закончили войну1