Таким образом, время принципата Августа во многих отношениях было временем расцвета, и современники действительно могли верить, что все бедствия миновали и вернулся «золотой век».
Но, пожалуй, наибольшее значение имело особое отношение среди самых широких слоев к личности самого Августа, отношение, поддерживавшееся сверху и обусловившее возникновение императорского культа.
О происхождении и сущности императорского культа высказывались различные предположения. Его связывали с влиянием Востока, где культ не только древневосточных и эллинистических царей, но и римских полководцев и наместников был давно привычным; с культом различных «эвергетов» и лиц, имевших особенно большие заслуги; с культом, воздававшимся в Галлии и Испании обожествленным вождям племен; с представлением об особой мощи принцепса, подобной мощи сил природы. Обсуждается и вопрос, был ли он введен по инициативе снизу или сверху. Видимо, можно предположить смешение и взаимодействие всех этих элементов. Власть Августа воспринималась как сверхчеловеческая, что подчеркивалось и его титулом, и слухами о происхождении от Аполлона, его покровителя. Судя по некоторым стихам поэтов и надписям, люди не сомневались, что после смерти он, как и Цезарь, станет богом. Кроме того, его Гений как отца отечества был столь же священен для подданных, как Гений pater familias для ее сочленов. К культу компитальных Ларов, отправлявшихся восстановленными Августом квартальными коллегиями, был прибавлен культ его Гения. Магистрами и министрами коллегий ежегодно избирались плебеи, отпущенники и рабы, в основном (судя по надписям) имевшие патронами и господами видных в Риме лиц и достаточно состоятельные, чтобы нести некоторые расходы, связанные с культом. Такие же коллегии создавались и в италийских городах. Таким образом, идея святости Августа распространялась в самых широких массах, обеспечивая их лояльность новому режиму. Вместе с тем компитальные коллегии из организаций борющихся за свои права плебеев и рабов, какими они были при Клодии, превращаются в орудие укрепления власти правительства. Желание наиболее демократических слоев иметь свои организации было формально удовлетворено, но «мятежный дух», с ними связанный, искоренен, что весьма характерно для всей направленности социальной демагогии Августа.
В сакрализации Августа еще при его жизни участвовали и городские слои. Из Кум до нас дошел отрывок календаря от 4 г.н.э., в котором молениями и жертвоприношениями различным богам отмечались различные памятные даты жизни императора: его первого консулата, дни рождения его самого, его пасынков Друза, Тиберия и сына Друза Германика, день присвоения ему титула Августа (он был отмечен молениями Августу), день посвящения алтаря Миру (моления Империуму Августа, хранителя римских граждан и земного круга), когда он впервые был провозглашен императором (моления Счастию империи), день избрания его великим понтификом и т.п. (CIL, X, 8375). Из Пизы известна надпись с постановлением совета декурионов и «всех сословий» о посмертных почестях внукам Августа Гаю и Луцию Цезарям, сооружении им статуй и посвященного им алтаря, жертвоприношении их манам, соблюдении траура в годовщину их смерти (CIL, XI, 1420-1421). Скорее всего, помимо желания угодить властителю, здесь находила свое выражение и искренняя благодарность за его политику. Римлянам, несмотря на отсутствие у них в прежние века героизации, подобной греческой, было свойственно особое почитание «благодетелей», что видно не только из отношения народа к памяти Гракхов, но и из карикатурных, но имеющих какие-то корни в представлениях зрителей некоторых мест у Плавта.
В провинциях Запада культ Августа соединялся с культом Рима, как то уже давно было принято в восточных провинциях, где полководцы и наместники нередко почитались вместе с Римом, Римской Верностью и т.п. Здесь, очевидно, теперь уже для всей империи отразилось упоминавшееся выше переплетение «римского мифа» с «мифом Августа», власть и величие которых становились нераздельными.
Культ мог учреждаться по инициативе городов. Так, в 15 г. до н.э. Тарракона просила дозволения воздвигнуть храм Августа; в Нарбоне в 12/13 г.н.э. «на благо Августа, его семьи, рода, сената, римского народа» жители города обязались почитать божественную силу (numen) Августа и соорудили ей алтарь, у которого в день, «когда счастье века даровало этого правителя кругу земель», и в другие юбилеи три всадника и три отпущенника должны были совершать жертвоприношения и угощать народ (CIL, XII, 4333). Отрывок другой надписи из Нарбоны содержит постановление о правах и обязанностях фламина Августа и о средствах, выделяемых на жертвоприношения и сооружение статуй и изображений Августа (CIL, XII, 6038). В иных случаях инициатором выступало правительство. Как уже упоминалось, в Лугдуне на средства 60 галльских цивитатес был сооружен и посвящен Друзом алтарь Рима и Августа, культ которого отправлялся представителями всех без различия римских граждан или перегринов. Из известных по надписям жрецов этого алтаря один был секван, другой арверн (CIL, XII, 1674, 1706). Такое же назначение имел посвященный Риму и Августу алтарь в городе убиев. В этих еще почти не затронутых романизацией областях культ Рима и Августа должен был объединить неоднородное по этнической и статусной принадлежности население, стимулировать его преданность городу-победителю и его главе. В такой форме этот культ долго держался в более отсталых районах.
Когда Август в 14 г. умер, он был причислен к богам и его императорский культ получил широкий размах. Должность фламина этого культа была наиболее почетной из всех муниципальных должностей; еще выше было положение фламина всей провинции, представлявшего ее на ежегодном съезде провинциальных представителей, собиравшихся для торжественных жертвоприношений, но постепенно получивших и право доводить до сведения императора свое мнение о деятельности наместника — мнение, принимавшееся во внимание при его дальнейшем продвижении или, наоборот, наказании. Помимо магистров и министров Компитальных Ларов, в городах Италии и провинций создавались корпорации севиров августалов, обслуживавших императорский культ, частично заменившие коллегии некоторых официальных городских культов, а частично с ними сосуществовавшие. И в тех и в других корпорациях, особенно в корпорациях августалов, значительную роль играли богатые вольноотпущенники, которым был закрыт доступ в число декурионов и городских магистратов. Севиры августалы постепенно заняли некое промежуточное место между декурионами и простым народом.
Кроме того, создавались и неофициальные или полуофициальные коллегии императорского культа. Наибольшее распространение среди них имела возникшая еще среди дворцового персонала Августа так называемая Большая коллегия императорских Ларов и Изображений (видимо, имелись в виду imagines — изображения предков, хранившиеся в каждом знатном доме). Постепенно ее филиалы распространились по инициативе императорских отпущенников среди простого народа — вольноотпущенников и рабов различных городов Италии и провинций.
Значение, которое приобрел императорский культ во всех социальных слоях независимо от того, исходил ли он сверху или от самого населения империи и какие чувства в нем вызывал, был одной из причин, по которым в идеологической жизни общества религия начинала играть все большую роль. Отношение к этому культу стало пробным камнем отношения к императорскому режиму, и недаром «закон об оскорблении величества» был приравнен к закону о святотатстве.
Таким образом, длившийся почти полвека принципат Августа заложил основы для дальнейшего развития империи. При его преемниках стали ясны и сильные, и слабые стороны созданной Августом и его соратниками системы.
После смерти Августа до 68 г. правили императоры, принадлежавшие (по родству или усыновлению) к родам Юлиев и Клавдиев: Тиберий (14-37 гг.), Гай Цезарь, прозванный Калигулой (37-41 гг.), Клавдий (41-54 гг.) и Нерон (54-68 гг.).