— Ты, мерзкая шлюха, предлагаешь мне участвовать в твоих грязных забавах?! — с яростью, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться Миранэль в волосы, прохрипела Исилите.

— Почему это шлюха? — возмутилась в свою очередь Миранэль. — Шлюхи, чтоб ты знала, милая Исилите, — нравоучительно продолжила она, — не могут выбирать себе мужчин. Я же сплю только с теми, кого я захотела! — гордо сказала она.

— Судя по «славе», что идет вслед за тобой, ты хочешь слишком многих, — не удержалась от укола Исилите.

— И что с того? — искренне удивилась Миранэль. — Да, мне нравятся многие мужчины, и я себе не отказываю в изысканных удовольствиях. И я всегда, — в голосе Миранэль зазвучала гордость, — всегда получаю мужчину, которого хочу!

Миранэль сильно покривила душой, причем дважды. И когда говорила, что не спит ни с кем против своего желания, и когда утверждала, что всегда получает желаемого мужчину. Но, к счастью, никто, кроме самой Миранэль, об этом не знал. И она не испытывала никаких угрызений совести. Главное — победить в споре, а для этого хороши любые аргументы, даже не совсем честные.

— А сейчас тебе захотелось Сибилла? — тихо, едва слышно спросила Исилите.

— А ты в этом сомневаешься? Кто же не захочет такого красавчика!

И Исилите отступила. Резко развернулась, бросив на ходу:

— Чтобы утром тебя в Древнем лесу не было. Иначе я за себя не отвечаю.

— Ф-ф-ф-ф! — фыркнула довольная победой Миранэль. Какое удовольствие спорить с ханжой на морально-этические темы! Все равно, что избивать младенцев!

Миранэль решительно открыла двери тюрьмы. Ей предстоял еще один очень неприятный разговор с Даххарстом, от которого она намеревалась добиться обещания никогда не трогать Таггерта.

Глава 15

Разговор с Исилите оказался весьма кстати, во всяком случае, стражник, охраняющий вход, пропустил ее без единого слова возражения. Он, несомненно, слышал бурную беседу двух дам и сделал соответствующие выводы. Он также любезно проводил Миранэль до самых дверей камеры, и даже попытался зайти внутрь, но Миранэль жестко пресекла эту попытку.

— Я хочу побыть с пленником наедине. У нас с ним разговор еще не окончен, — при этих словах она так жестоко оскалилась, что бедный стражник вылетел из камеры, словно пробка. Убедившись, что ее никто не слышит, Миранэль вплотную подошла к Даххарсту.

Выглядел он ужасно, но ей его было, не жаль, Миранэль знала, что он очень силен, и сможет выдержать и не такие испытания, к тому же, чем ему хуже в данный момент, тем ей будет проще получить нужные ей обязательства.

— Даххарст, — прямо и откровенно, едва слышно, начала она разговор, не спеша избавлять его от страданий. — Твой брат сделал мне предложение, и я его приняла, — Темный не отвечал, лишь иронично усмехнулся, в ответ на ее слова. Такое откровенное пренебрежение взбесило Миранэль, но она сдержала себя, и, достаточно спокойно продолжила: — Я хочу быть счастливой. И буду! — чуть повысив голос, добавила она. — И меня совсем не устраивает перспектива остаться вдовой, если вы с Таггертом решите свести счеты. Я требую, чтобы ты мне поклялся, что никогда, ни при каких обстоятельствах не тронешь его!

Даххарст без сомнения удивился, услышав ее слова, он немного подумал.

— Ты же понимаешь, что я не могу дать тебе подобное обещание.

— Ты же понимаешь, — в тон ему ответила Миранэль, — что я не могу допустить, чтобы Таггерт погиб, в случае вашего противоборства.

— Ты же понимаешь, что подобный конфликт может возникнуть даже без моего желания, и даже против моего желания.

— Мне все равно. Ты должен поклясться, что не будешь драться с ним и тем более убивать его. Но если такое случится, — голос Миранэль дрогнул, — то я клянусь, что ты горько об этом пожалеешь. Я не Исилите или Сибилл, я найду способ и возможность искалечить тебя так, что ты сам предпочтешь сдохнуть! — яростно прошипела она.

— Ты же понимаешь, что я не боюсь, — глаза Даххарста гордо и гневно блеснули. Спор зашел в тупик. Миранэль немного помолчала и начала говорить совсем уже другим тоном.

— Даххарст, Таггерт это все, что у меня есть в жизни! Я люблю его, я не могу даже мысли вынести, что с ним может что-то случится.

— Тогда купи крепкий ошейник и посади его на цепь рядом с собой, — с бешенством прошептал он.

— Даххарст, ты мне обязан, я спасаю тебя, быть может, даже от смерти! — напомнила она ему. Глаза Даххарста сощурились.

— Миранэль, — мягко сказал он, — если бы тебе мое спасение не было нужно по каким-то твоим личным мотивам, то я мог бы сдохнуть у твоих ног, ты бы и шагу не сделала мне навстречу, ты бы и пальцем не пошевелила, чтобы спасти меня. Ведь я прав?

Миранэль раздраженно дернула плечами, поскольку Даххарст видел ее насквозь.

— И все равно, я прошу, я умоляю тебя не причинять Таггерту вреда! — с жаром начала просить она.

— Неужели ты не понимаешь, что мне сейчас нет никакого дела до Таггерта, но если он бросит мне вызов, у меня не останется никакого выбора!

Даххарст был прав, Миранэль не могла не согласиться с его словами. Со вздохом она потерла амулет на груди, в ту же секунду Таггерт и Саннаэтель оказались в камере. Таггерт с такой насмешкой, с такой оскорбительной улыбкой оглядел брата, что у Миранэль зачесались руки отвесить ему подзатыльник. Несомненно, именно, Таггерт провоцировал брата на ссору, и делал это вполне умышленно. Миранэль махнула ему рукой, чтобы он приблизился, тихо сказала ему на ухо несколько слов, и Таггерт исчез. Миранэль послала его к себе домой, рассказав, где найти несколько очень интересных штучек. Она хотела подстраховаться, на всякий случай, вдруг Исилите придет в голову проверить, действительно ли она, что-то забыла в камере.

Саннаэтель принялся освобождать Даххарста от штырей, Миранэль стала ему помогать.

Светлый делал это бережно, стараясь не причинять боли, Миранэль же дергала изо всех сил, а поскольку ее магические силы были малы, то выдирая штыри, она еще больше ранила Темного. Даххарсту не перед кем было «держать лицо», поэтому он, не сдерживаясь, заорал от боли.

Стражник, услышавший этот крик, содрогнулся от ужаса, представив, что Миранэль делает с пленником. До этого Даххарст ни то, что кричать, даже не стонал ни разу, выдерживая все пытки Исилите и Наставника.

Наконец, Даххарста освободили, оставив на его руках имитацию, в случае, если кому-нибудь придет в голову взглянуть на него. Миранэль вызвала Таггерта, чтобы он забрал Саннаэтеля, сама же она, как ни в чем ни бывало, собиралась из камеры, чтобы не вызвать у охраны подозрений. Таггерт протянул ей что-то завернутое в тонкую шелковистую бумагу, глаза его при этом так светились, в предвкушении чего-то, что Саннаэтель, заметивший это, сильно удивился, еще больше он удивился, увидев, как покраснела Миранэль под таким взглядом Темного.

Когда Таггерт и Саннаэтель исчезли, Миранэль, напоследок, предупредила Даххарста.

— У тебя времени разыскать и вытащить Ализе, только до утра. Учти, она ранена, возможно, даже серьезно, — он кивнул в ответ, подтверждая, что хорошо ее понял. Она толкнула дверь камеры, и вышла из нее с гордо поднятой головой. Охранники, стоявшие у выхода, шарахнулись от нее в разные стороны. Миранэль довольно улыбнулась. На всякий случай, она снова пошла к дому Наставника, небезосновательно подозревая, что Исилите следит за ней. Демонстративно она открыла сумочку и вытащила из нее завернутые в бумагу предметы, потом бережно положила их обратно, заметив краем глаза удаляющуюся фигуру женщины.

«Так тебе и надо! — со злорадством, думала она, до сих пор не простив Исилите за жестокие, обидные и несправедливые слова, что та когда-то бросила ей в лицо. — Интересно, — подумала Миранэль, — зачем Исилите вышла замуж за Эллентиэля? Ведь и слепому ясно, что она без памяти любит Сибилла. — Миранэль взвесила все обстоятельства, прикидывая эту ситуацию на себя, — Наверно, она хотела отомстить Наставнику, сделать ему больно, надеясь, что этот брак покажет ему, насколько тот был не прав, отталкивая Исилите. Да, — окончательно решила Миранэль, — так все и было! Вот только страдать она заставила не Сибилла, а Эллентиэля, Ализе, Саннаэтеля, и скорее всего себя!»