товаром на улицу. Девицы грызут орехи и щебе-

чут напропалую. Все это народ бойкий, готовый

отвечать на одно слово десятью, на колкость—

целым градом насмешек. А тут еще свет и тепло,

разлитое в воздухе, так и подмывает к веселью.

Но больше всех довольны дети. Для них это

первый весенний праздник. Солнце горячо греет,

земля отдает влажное тепло, на море такая синева,

что больно смотреть, кругом говор, смех, песни—

как тут удержаться от шалостей и беготни? И они

то бегают и вертятся над самым обрывом, забы-

вая об опасности слететь вниз, то валяются на те-

плой земле, то, наконец, утомленные возней, вытя-

гиваются тут же, на сухом, с довольными, счастли-

выми лицами, и тогда начинаются разговоры.

Тут и Сенька, одетый по праздничному— в но-

вом картузе, в сапогах с медными подковками.

Лежит на брюхе, болтая ногами, отчего медные

подковки так и горят на солнце, щурится от яркого

света и лицо у него довольное, веселое.

Вчера он опять имел с братом разговор насчет

выхода в море.

Андрей сперва отмахивался насмешливо— куда,

мол, тебе, бубырь? плакать будешь... Да поддер-

жала мать.

— Возьми уж его, коли не надолго пойдете,—

сказала она,—пускай попробует, охоту собьет.

А то он тут и мне покою не даст.

— Ну, уж ладно, возьму, — согласился

Андрей. — Только вперед говорю, чуть что, —

баловство иль неслухнянство,—сейчас же через борт

да в воду.

— Уж это будь покоен, пальцем не шевельну,—

заверил Сенька.

Наконец-то он пойдет с большими в море. Что

в самом деле его считают за малолетка? Ему ведь

двенадцатый год. Вон Петька Верхнянский, Мишка

Коваль, Васька Дятлов, его товарищи, одних с ним

лет, а уже ходили в плаванье. А он сидит, как дев-

ченка, возле матери. Даже от других совестно.

Но теперь другое дело. Он уже об'явил товари-

щам, что с первым баркасом идет в море, и ему

позавидовали. Ай, да Сенька, молодец!

Первый выход по весне— смелый, рискованный,

не то, что летом.

И теперь, лежа на теплой земле, Сенька гля-

дел на море и думал о том, что пройдет еще де-

нек-два и он поплывет. Эх, хорошо! Полетит бар-

кас под белым парусом, как стрела. Будет резать

острым носом зеленые волны. Будут они бросать

в воду сетки на рыбных местах, а потом вытаски-

вать их и выбирать из петель трепыхающую рыбу.

Сенька так ушел в свои думки, что не слышал,

как к нему подкрался товарищ, Мишка Коваль,

сухой, худощавый, с длинными цепкими руками и,

насев на Сеньку, закрыл ему ладонями глаза.

Началась возня. Сенька вывертывался, не зная,

кто на него насел, а Мишка не пускал, и оба стали

кататься на мягкой земле, как щенки, на потеху

другим ребятам.

IV.

Выпал еще один хороший дождь, а потом стало

ясно, тепло. Земля просыхала. В степи было черно,

только в ложбинах и балках белели снега.

А море все больше освобождалось от льда.

Лед стал зыбкий, рассыпчатый, как песок. По

морю ходили серые бесформенные глыбы, как

ходят в ясный день после бури облака.

На низком песчаном берегу, под обрывом, за-

кипела работа. Рыбаки смолили баркасы, чинили

и проветривали слежавшиеся за зиму сети, гото-

вили снасти, паруса. Кое-где горели, окутываясь

синими клубами дыма, костры и на них кипела

в казанках смола.

По всему берегу носился здоровый, бодрый шум

от говора, песен, стука топоров, визга пил и пле-

ска воды.

— Закипело-о!—весело говорили на обрыве,

следя за работами рыбаков.

Вот спускают в воду большой двухмачтовый

баркас. Человек двенадцать суетятся возле него.

Баркас идет туго, зарываясь носом в песок. Рабо-

чие бултыхаются по колени в воде, раскачивают

крутые бока баркаса, тянут за веревки, кричат,

смеются, ругаются.

— Натягивай. Ну-ка сразу! Подкатывай дрюч-

ки... Да не туда... Стой! Берись с боков... Ну,

разом!..

Плохо идет баркас, не дружно берутся рабочие,

надо затянуть дубинушку—эту верную, надежную

помощницу, когда нужно крепко шевельнуть пле-

чами, чтобы сдвинуть какую-нибудь тяжесть.

Пока один запевал звонким тенором, остальные

молчали, упершись руками в бока баркаса; когда

же запевало кончил, все сразу грянули:

«Эх, дубинушка, ухнем!

Враз, зеленая, сама пойдет...

У-ухнем!»

Широко, раскатисто пронесся по берегу друж-

ный взрыв голосов. «Ухнули», что было силы,—

тяжелый остов баркаса дрогнул, сдвинулся, про-

полз аршина два и стал.

Мальчишки, вертевшиеся около работающих

на маленьком баркасе, подхватили припев звон-

кими, подражательными голосами:

«Эх, дубинушка, ухнем!

Враз, зеленая, сама пойдет».

А рабочие постояли, отдохнули, поправили

веревки, и опять ухнули. Баркас прополз еще пол-

сажени и остановился.

На обрыве сидят досужие зрители,- смотрят на

берег и высказывают свои соображения, как надо

сдвинуть баркас.

— Не дружно берутся. Куражатся, а толку нет.

— Его разве так? Его нужно боком... ползком

пустить.

— Людей мало. Разве десятком можно обой-

тись?

— Да, найди-ка их. Кого погонит нелегкая

в такую воду? Теперь вода, как нож: так и режет.

— И эти скоро разбегутся. Смотри.

Внизу движение. Возившиеся с баркасом' рабо-

чие, выскочили из воды и, подрыгивая ногами, пу-

стились бежать к лежавшей на песке вверх дном

лодке. Добежав, они садились на лодку, торопливо

стаскивали сапоги, выливали из них воду и, выжав

мокрые онучи, начали оттирать ими красные, зако-

ченевшие ноги. Потом опять надевали сапоги,

шли в воду и кричали «дубинушку», раскачивая

упрямый баркас.

Андрей тоже работает на берегу возле боль-

шого парусного баркаса, на котором он с товари-

щами собирается на ловлю. У Андрея есть неболь-

шой, доставшийся ему от отца баркас, но для того,

чтобы успешнее шло дело, он вступил в компанию

с другими рыбаками. На плохом баркасе далеко не

уедешь, а большой можно пустить в открытое

море, где улов рыбы лучше.

Андрей горячо берется за дело. Весело рабо-

тать на вольном воздухе, под ярким солнцем.

Потрескивает на берегу костер, вьется голубова-

тый дымок, на огне кипит котел со смолой. Заби-

вают мягкой паклей в баркасе щели, замазывают

их горячей смолой. Сверкая синей сталью, ухает

топор, врезываясь в белую мякоть свежего дерева,

звонко визжит колючая пила и, точно брызги, ле-

тят на песок опилки. Все звучит и движется, ку-

паясь в солнечном блеске. И только серые сети

висят на столбах неподвижно, как паутина в ожи-

дании добычи.

«Завтра в поход»,—думает Андрей, прила-

живая новую доску на палубе. Нас теперь партия

дружная, не то, что один. А, что лов будет, так

это верно... Надоело за зиму без дела толкаться,

да и заработать надо...

Завел кто-то песню, несколько голосов подхва-

тили ее. Как стрела, врезалась она в береговую

волну звуков и поплыла, зазвенела. И как будто

веселей заиграли солнечные лучи и волны ласко-

вее и тише стали шуршать береговым песком.

Слышится громкий протяжный гудок. Воздух

наполняет гулким ревом, дрожит, колышется.

И когда в ушах уже начинает шуметь от медного

гула, гудок обрывается, рявкнул напоследок два

раза.

Это большой металлургический завод, стоящий

у моря, за городом, об'яеляет, что наступил обе-

денный час.

V.

Наступил день, когда Андрей с товарищами

должен был выйти в море.