— Тебя, дорогой, тебя.

Эберхард был поражен в самые печенки.

— Как? Он все‑таки встретился с Виталином и теперь отказывается от брака с Розамундой?

— Об этом мне ничего не известно. Знаю только, что сегодня ночью Розамунда прибыла сюда, в Сармион, в обществе собственного папаши.

— Демоны! Губерт здесь! Он видел Конрада?

— А ты думал, у него глаз нет? Конечно видел. К счастью, еще не общался, но это не за горами.

Ага, этот щуплый еще не знает, что король успел поговорить не только с Коном, но и со мной. Интересно, кто его информацией снабжает?

— И что мне делать?

Щуплый развел руками, а затем проговорил задумчиво:

— Я бы попробовал избавиться. То ли от Конрада, то ли от Губерта, все равно. Можно от двоих сразу, но это вызовет подозрения. Если не будет Конрада с его бабой, Губерт ни до чего не дознается, некому будет ему рассказать. Если с Губертом случится беда, на трон сядет его страший сыночек, а с ним ты найдешь общий язык. Так что думай, соображай. Пока тебя воспринимают как преданного эмиссара собственного короля, у тебя еще есть время.

Эберхард взорвался:

— Второй вариант меня не устраивает! Губерт — младший меня не любит, а отца так просто ненавидит. Думаешь, я зря затеял смену династии?

На собеседника Берти его вопли не произвели никакого впечатления. Щуплый чуть ли не рассмеялся ему в лицо.

— Ты это называешь сменой династии? Выдать Конрада за его брата? Они же просто на одно лицо! Все были бы уверены, что король тот же самый. А когда ты женил бы его на своей сестричке… Но что говорить о том, чего не может быть! Браком с этой девчонкой мужик сломал тебе такой отличный план!

То есть, ты мне советуешь убрать именно его.

— Ну, не мне тебе советовать… Но, да, как‑то так… Это более безопасный на сегодня вариант.

— Отказ от всего, к чему я стремился!

— Зато ты сохранишь жизнь, здоровье и положение. И поторопись: маги не дремлют! То, что ты не сделаешь сегодня, завтра можешь спокойно уже не делать. Или ты собираешься ждать, когда за тобой придут?

Мы слушали этот диалог, затаив дыхание. Хотелось узнать побольше, но где‑то далеко за дверью комнаты Эберхарда раздались шаги. Кто‑то топал сапожищами, скорее всего стражник.

Тайный гость с сожалением махнул Берти рукой и исчез в той же щели, из которой вылез. Кажется, он не все сказал дипломату и был этим недоволен. Эберхард заметался по комнате, схватил портфель из тисненой кожи, в котором носил документы, пошарил в нем, достал пару крошечных флаконов и рассовал их по карманам. Вовремя! Как только он закончил, дверь в коридор распахнулась: за ним пришли.

Мы не зря услышали топот издалека. Стражников было не два и даже не четыре. За Эберхардом пришел целый десяток. Пусть теперь гадает: это почетный караул из уважения или конвой?!

Мы не стали дожидаться, когда Эберхарда уведут. Конрад подхватил мою руку и потянул к находившейся рядом лестнице. Рик кинулся за нами. Мужчины неслись по переходам и волокли меня за собой, а я благословляла магию, глушившую звуки. Без нее мы бы топали как табун бешеных коней и перебудили бы весь дворец.

Я не спрашивала у Конрада, куда мы бежим, потому что мы все догадывались, куда повели Берти. К Губерту на свидание! Мой муж явно хочет прибежать туда раньше конвоя и прослушать весь разговор с начала и до конца. Вот я и молчала. К тому же мне просто воздуху не хватало: не привыкла я столько бегать.

Мы просчитались. К кабинете, где еще недавно мы беседовали с королем Гремона, никого не было. Подождали немного… Ничего. Кажется, Губерт ушел отдыхать и совершенно не собирался больше ни с кем встречаться.

Кон дернул себя за нос и сообщил нам с Риком результаты своих размышлений:

— Если он не у Губерта, значит у Горана. А в его кабинете нет возможности подслушивать и подсматривать. Да и бежать туда… далеко и без толку. Вот и гадай теперь…

Может, оно и хорошо? Я устала уже шнырять по тайным коридорам. К тому же есть еще одно соображение…

— Не пора ли нам вернуться туда, где нас поместили? Вдруг кто‑то придет, а нас нет? Как объяснять будем?

Рихард поднял палец:

— Вот, слушай, что жена говорит. Марта права: уже утро и за вами могут прийти.

— А за тобой? — насмешливо отозвался Кон.

— За мной тоже. Но если никто точно не знает, где я, то вы по идее не должны были покидать той гостиной, в которой вас устроили. Так что бежим!

И мы опять побежали.

Правильно сделали. Не успели мы влететь в комнату и плюхнуться кто куда, как пришел слуга и принес поднос с завтраком на двоих. Увидел Рика и стал извиняться. Он не знал, что нас тут трое.

Рихард милостиво простил ему эту ошибку и послал за своей порцией. Лакей обернулся быстро, мы едва успели отдышаться и немного прийти в себя. Но стоило нам начать завтрак, как явился Грегорич, к счастью, уже сытый.

Он обратился к мужчинам.

— Ну что, кажется, все идет неплохо. Мы изолировали Эберхарда от внешнего мира и он пока не знает, что король Губерт здесь.

— Уже знает, — грустно констатировал мой муж.

— Откуда…, — начал свою реплику Грегорич, но не закончил ее.

Ответ пришел от Рихарда.

— Мы все трое были свидетелями, как ему сообщили эту новость.

— И кто? — кажется, от гнева у Грегорича сейчас из ушей дым повалит, а изо рта огонь.

— Твой первый заместитель господин Сабинич, — равнодушным тоном произнес Конрад.

— Лойко? Лойко? Не может быть! Вы обознались!

Да, тяжело бывает так разочароваться в ближайшем сотруднике. Но, я думаю, парни не могли его не узнать. А мне это имя ничего не говорит. Абсолютно.

Рихард вдруг это сообразил и решил меня привлечь как независимого свидетеля.

— Не веришь нам? Послушай Марту. Она твоего заместителя в жизни не видела, зато хорошо разглядела того парня, который все рассказал моему братцу.

Грегорич обернулся ко мне.

— Марта, вы могли бы описать того человека как можно подробнее и по возможности воспроизвести весь диалог между ним и господином послом?

Это было непросто: хотелось спать и мозг совершенно не желал работать. Но раз надо, значит надо. Я напряглась и выдала:

— Ну, он был такой… Невысокий…

А затем как будто увидела этого неприметного человечка и стала описывать как если бы глядела на картинку:

— Он был примерно с меня ростом, худой, сутуловатый, щуплый. Возраст… Не скажу. Ему могло быть и тридцать, и пятьдесят. Морщины были, но в основном мимические. Одет…В сером сюртуке и серых же штанах, вообще производил впечатление чего‑то серого, невзрачного. Волосы тоже серые, в смысле русые. Лицо… Треугольное. Высокий и широкий лоб с залысинами, а все, что ниже бровей, узкое. Тонкогубый рот, невыразительный подбородок, глаза серые, глубоко посаженные. Нос не очень большой, но такой… у переносицы узкий, в середине широкий и загибающийся к нижней губе. Как будто он долго стоял, прижавшись им к чему‑то плоскому.

— Все, стоп, — остановил меня Грегорич, — я узнаю Лойко по описанию. Это действительно он. Теперь давайте слова.

Я, старательно напрягая память, передала разговор Берти с Лойко как можно ближе к тексту. Мужчины мне суфлировали. Надо сказать, втроем мы легко воспроизвели всю сцену и ничего не упустили. Грегорич достал блокнот и торопливо записывал.

Надо кого‑то попросить зачаровать ему перо для письма под диктовку.

Все было хорошо ровно до того момента, пока я не сказала про два флакона.

Грегорич подскочил как ужаленный, рявкнул: "Да что же ты раньше молчала!" и сорвался с места, только мы его и видели.

Кажется, он меня правильно понял.

Минут через двадцать после этого вместе со слугой, пришедшим забрать грязную посуду, вошел некий тип в штатском и предложил препроводить в отведенные нам комнаты. Его Величество король Горан просил нас остаться здесь до завтрашнего бала и при этом избегать какого‑либо общения. В общем, новый домашний арест, теперь уже в королевском дворце. А я грешным делом думала, что мы сможем вернуться в школу.