Да, не так просто решить, что для тебя важнее: формальные узы крови или проверенная временем дружба. Хорошо, что у меня с моими родственниками не такие малоприятные отношения.

— Скажи, а он за всю свою жизнь сделал тебе что‑то хорошее?

Рихард честно напряг память:

— Не помню такого.

— А Конрад?

— Ну… Конрад мне много чего хорошего сделал. Помогал, поддерживал, отмазывал… Как‑то раз даже денег дал и сюда ради меня поехал, хоть у него были предложения поинтереснее. Вообще он мой друг.

— А я, Рик?

— Ты? Ты тем более мой друг! И как жена Кона, и сама по себе! Думаешь, я не ценю, какую ношу ты с моих плеч на свои переложила? Во многом можно меня упрекнуть, Марта, но неблагодарности среди моих недостатков нет! Постой! Ты считаешь, что в данном случае мне пришлось выбирать между друзьями и родичем и я выбрал друзей?

Пришлось ответить как можно более обтекаемо, но так, чтобы никто не усомнился в моей позиции.

— Примерно так. А еще ты выбрал между сумятицей и нестроением у себя на родине и нормальным правлением нормального короля.

Рик вдруг спросил:

— Тебе Губерт понравился?

— Ну, не так чтобы я от него в восторге. Я вообще королей скорее побаиваюсь, нежели ими восхищаюсь. Но в целом… Я же говорю — нормальный! Вполне вменяемый король, даже, я бы сказала, умный и адекватный.

— А что ты тут сидишь и вся трясешься?

— Боюсь! Не знаю, как он с Конрадом поладит.

— Ну, если он такой адекватный, как ты говоришь… А тебе не кажется…

Ой, знаю я, что он хочет спросить! Не будет ли Конрад лучшим королем, чем кто бы то ни было. Так вот, мой ответ — нет! В смысле, мне плевать, каким он будет королем, мне важно, будет ли он счастлив от такой жизни. При его гиперответственности и абсолютной неподготовленности к правлению, он за год с ума сойдет. Оно нам надо? Так что Конрад не будет королем пока я жива! А я надеюсь прожить с ним долгую жизнь. Вслух я сказала:

— Мне не кажется, я точно знаю: все это глупости!

— Ну ты же даже не дала мне досказать!

— А нужно?

— Не нужно, — спустил парус Рихард.

Пока я с ним так препиралась, совсем забыла, что нервничала. Мне хотелось узнать, зачем с утра пораньше сюда примчался Эберхард, как он узнал, что король отбыл в столицу и в курсе ли он, что Губерт здесь. Рику, как выяснилось, это тоже было интересно. Он обошел комнату по периметру, встал напротив небольшой картины, изображающий закат и парочку волов на пашне, повернул ее сначала направо, затем налево и продемонстрировал мне темный зев открывшегося прохода:

— Прошу, дорогая! Что не знаем, то выясним!

Молодец наш Рихард! Выходит, он наизусть знает карту тайных ходов сармионского дворца! Интересно, как вышло, что меня поместили в комнату, где есть туда вход?

Но спрашивать я не стала, а нырнула в темноту вслед за Риком. Сначала мы спустились на один этаж, затем поднялись обратно и застали самый конец разговора Губерта с Коном. Небольшое зеркало должно было показать стол и тех, кто за ним сидит, но мужчины ушли от него к двери, так что мы слышали только голоса. Сначала заговорил король Губерт:

— … Ну что ж, если ты готов принести клятву, другое дело. Меня это устроит.

Конрад отвечал ему с большой долей скепсиса:

— А моя жена — недостаточная гарантия?

— Для меня — да, но есть и другие, которые могут не захотеть обратить на это внимание. Так что клятва будет вернее.

Ответ Конрада прозвучал резко, как будто тот спешил оборвать неприятную беседу:

— В любой момент, когда Вашему Величеству будет угодно. — Ну, не надо так. Мы же все‑таки братья. Я вчера чуть не спятил, когда тебя увидел. Как в зеркало посмотрел!

Ответа своего мужа я не услышала. Король хмыкнул и добавил:

— Думаю, сегодня, в крайнем случае завтра, король Горан даст бал и на нем объявит сразу о двух помолвках. Вот там все и устроим. А сейчас иди к жене, отдохните, придите в себя.

Что он собирается устраивать, да еще с помощью моего мужа? Ну да ладно, с этим будет время разобраться. Но, раз Кон ушел, надо торопиться. Сейчас он вернется в дамскую гостиную, а меня там нет!

Рик тоже это понял и мы побежали. Влетели практически сразу после того, как Конрад вошел и стал озираться. Увидев Рика, хмыкнул:

— Повел мою жену шпионить? Кто бы сомневался. И много вам удалось услышать?

Я с сожалением пожала плечами:

— Почти ничего. Только поняли, что Губерт требует от тебя какую‑то клятву.

— Не какую‑то, а отречение от прав на престол для меня и моих потомков на веки вечные. И я ее с удовольствием дам. Не хватало еще, чтобы за нашими детьми начали охотиться психи, желающие пробиться к трону.

Ну не прелесть ли у меня муж? Детей еще в проекте нет, а он о них уже заботится. Через годик надо будет снять мое противозачаточное кольцо и порадовать Кона наследником. Вдруг ему дар передастся и у меня в семье будут целых два мага? Только чур, преподавание я все равно не брошу!

Рихард переключил внимание Конрада на себя:

— Слушай, мы тут хотели пошпионить еще немного. За Эберхардом понаблюдать.

Мой муж удивился:

— За Берти? А он здесь откуда?

— Меньше часа назад прискакал весь в мыле. Препирался с прислугой и стражей на входе, а сейчас удалился в выделенную ему комнату. Я даже знаю куда. В бывший кабинет министра двора. Пойдем посмотрим?

Конрад, ничего не говоря, шагнул в тайный ход, мы с Риком за ним.

Мой муж знал все ходы и выходы еще лучше своего друга. С ним мы просто бежали по узким коридорам. Время от времени он притормаживал и махал рукой. Тогда раздавались, ну, или не раздавались голоса за стеной. Не услышав ничего интересного, мы бежали дальше.

Меня поначалу удивляло, что мы движемся по каменному полу совершенно бесшумно, но потом я поняла, что это очередная магия. Подслушивающие и поглядывающие не должны привлекать к себе внимания.

В одном месте Конрад, завернув за угол, вдруг остановился как вкопанный. Я не успела затормозить и влетела в него на полном ходу, а в меня впечатался Рихард. Конрад устоял. Повернулся к нам, сделал страшные глаза и приложил палец к губам.

Я поднырнула под его локоть и высунула голову, чтобы посмотреть что там такое. Картина маслом. Принцесса Лилиана собственной персоной стоит и смотрит куда‑то в стену. Мне кажется, или она за принцем Хельмутом подглядывает?

Рик тоже решил посмотреть, что происходит и случайно толкнул и меня, и Конрада, да так неудачно, что мы все втроем грохнулись на пол. Лилиана тихо взвизгнула и быстрее молнии исчезла в переходах. Поднявшись, мы подошли к тому месту, где она стояла.

Все верно, это была спальня, отведенная Хельмуту. Принц спал как младенец и во сне у него был очень трогательный вид. Если он не понравится Лилиане, я тогда не знаю, кто вообще может ей понравиться. Ну, кроме Рихарда, разумеется. Но наш ректор — неподходяще увлечение для юной принцессы. Тем более что он и сам в этом убежден.

Долго любоваться на спящего Хельмута было некогда. Конрад спешил выяснить, что на уме у Эберхарда, а его поместили в самом дальнем крыле дворца, предназначенном для административных надобностей. Когда мы туда добежали, красавчик Берти был один. Он ходил из угла в угол, тихонько ругаясь себе под нос.

Похоже, он сам только недавно избавился от присутствия слуг и все никак не мог успокоиться.

Вдруг дверь в соседнее помещение приоткрылась и в щель скользнула щуплая, невысокая, но очевидно мужская фигура. Берти зашипел, как клубок змей:

— Ну наконец‑то! Сколько можно?

— Уймись, Берти, или я уйду и ничего тебе не расскажу, — ответил вошедший.

Для меня это был совершенно незнакомый тип, но и Рик, и Конрад, при виде него заскрипели зубами. Узнали старого знакомого?

— Ладно, проехали, — буркнул Эберхард, — ты можешь объяснить, почему король сорвался в столицу, никому ничего не сказав? Кого он решил кинуть?

Щуплый мужичонка ехидно захихикал: