Так что я правильно сделала, что поставила в известность самое заинтересованное лицо. Зачем делать что‑то своими руками, если можно найти квалифицированного и заинтересованного в результате исполнителя? И неважно, что он король.

Конрад вернулся с жареным мясом, пирогами, салатом и сырным суфле. Заодно притащил интересные новости. Во дворце тарарам: из Кортала внезапно прибыли с визитом принцы Виталин и Филодор, отставной женишок Лилианы. Виталин, кстати, его папаша.

Младшенький жаждет видеть невесту, Лили отказывается к нему выходить, Горан пытается внушить Виталину, что согласие им было дано предварительное, а вовсе не окончательное, и он теперь передумал, а Эберхард рыщет вокруг и разжигает страсти.

Похоже, мне повезло, что я под домашним арестом. Некоторых хлебом не корми — дай в скандале поучаствовать, но это не про меня. По мне чем все эти безобразия дальше, тем лучше.

Высказалась Конраду в этом смысле, а он расхохотался.

Да, ты скандалов не любишь, ты их ловко вызываешь, а потом оказываешься как можно дальше от места действия.

Ну вот! О чем это он? Может, мне обидеться? Я действительно терпеть не могу всякие выяснения отношений, крики и ссоры. Хотя… Если туда еще и Губерт подвалит… Хотела бы я на это посмотреть!

Вечером в наше жилище подтянулись друзья: Рихард, Асти, Гаспар с Веркой, Вольфи со своей Нанни. К этому времени с той стороны у двери стояло два стражника вместо одного. Не получив точных инструкций от начальства, они попытались не впустить ко мне сначала Конрада, а потом и гостей.

Мужчины вели себя при этом так, как будто поменялись ролями. Кон спокойно и вежливо уговаривал их, что он тут живет и никто не может ему запретить приходить к себе домой. Пришедший с остальными Рик наорал на парней, гордо заявил, что это он тут главный, и напомнил, что домашний арест — это я не могу никуда выйти, а вот мой начальник имеет право меня навестить. А уж кого он с собой приведет — это его дело.

Он так орал, что я не выдержала, открыла дверь и быстренько всех впустила, стражники глазом не успели моргнуть. Они так растерялись, что ни слова мне не сказали.

Гости явились не с пустыми руками. Притащили и закуску, и вино. Пин тоже расстарался ради любимой хозяйки: напек пирогов всех сортов, поджарил колбаски, добыл откуда‑то солений и маринадов. Рик, увидев мой стол, всплеснул руками: как дома в детстве.

Что‑то я сомневаюсь, что дома в детстве его потчевали вином и крепкими настойками, но в целом он прав. У нас в Лиатине и у них в Гремоне жареные колбаски с соленьями — традиционная праздничная еда, а для Шимассы это, скорее, экзотика.

Для начала все поздравили нас с Коном, выпили, как положено, за здоровьем молодых, а затем потекла застольная беседа. Весьма интересная, между прочим. У каждого был свой кусочек информации и всем хотелось с одной стороны, им поделиться, а с другой — узнать все подробности.

Для начала все пристали ко мне с Конрадом, чтобы мы живописали, что произошло, как удалось прихлопнуть Леокадию.

Мы стали рассказывать, попутно задавая вопросы присутствующим, и потихоньку вся история стала вырисовываться, будто понемногу выступая из тумана.

Больше всего знал Рик, потому что сегодня весь день провел со следствием. Грегорич его ни в чем не подозревал, поэтому прикрепил к группе дознавателей в качестве мага — консультанта. В результате удалось установить много неожиданного.

Оказалось, в нашей школе гнездилось аж два кортальских агента: Гесперий, пошедший на это ради карьеры и денег, и Сильвия. Ее завербовали почти так же, как в свое время Леокадию, когда она пыталась устроить свою жизнь и применила обольщение к очень знатному лицу. За это в Кортале полагалась виселица. Чтобы спасти свою шкуру ведьма была на все готова. Каким‑то образом кортальской тайной службе удалось пропихнуть Сильвию в команду, которую набирал Рихард, и дали задание втереться в доверие к королю. Его она благополучно провалила: несмотря на то, что Сильвии довольно быстро удалось попасть в постель к королю, Горан спал с ней недолго и доверием не проникся.

Узнали об этом в процессе выяснения, где скрывалась Леокадия с тех пор, как ее изгнали из дворца. Первым адресом оказалась как раз Сильвия.

А меня убеждала, что эту гадюку терпеть не может и помогать ей не собирается.

Это Сильвия познакомила Леокадию с Живко. Она привечала мальчика с тех пор, как узнала, чей он сын. Надеялась, что пригодится. А он все норовил завести роман со взрослой ведьмой, справедливо полагая, что о физической любви они знают побольше, чем трактирные служанки и глупые придворные девицы. Конечно, Живко понимал, что после короля ему у Сильвии ничего не светит. Она этого и не скрывала, но парня от себя не гнала и он пробавлялся сорванными поцелуями.

Леокадия же знала о нем с самого начала и планировала использовать мальчишку. Заставила Сильвию их познакомить, приласкала, поманила, отчего у паренька сорвало крышу. Так что когда Леокадии пришлось скрываться, она, поломавшись для вида, приняла предложение Живко воспользоваться его комнатой в общежитии. Он был уверен, что ее там искать не станут.

Действительно, тогда это никому в голову не пришло.

Пройти на территорию им помог Гесперий. Отвлек сторожа на воротах, чтобы тот не увидел, кто войдет по пропуску Живко. Заодно и свой образ убрал из памяти мужика, чем как раз навлек на себя подозрения.

И почему маги так уверены, что простое рассуждение может дать больше, чем вся их магия? Почему их не приучают сначала думать, а потом действовать? Все на свои магические приемчики надеются. А потом удивляются, как это простые люди раскусили их хитрости.

Убила его Леокадия, как мы и предполагали. Гесперий понял, что прокололся и решил с ней встретиться, чтобы потребовать переправить его за границу. Он еще питал иллюзии, что, раз они работают на одну разведку, то должны помогать друг другу. Послал записку через Сильвию, назначил встречу в тихом месте, она подъехала в карете, он в карету сел, попробовал предъявить пертензии… дальше все известно. Леокадия поняла, что из помощника менталист превратился в обузу и разобралась с ним по — свойски. У Гесперия змеюка забрала школьный жетон — пропуск.

Леокадия пряталась в школе почти все время, покидая ее ненадолго с помощью жетона Гесперия. Где‑то что‑то сопрет, где‑то подслушает… Впускал и выпускал ее Живко. Он больше не пользовался для этого помощью менталиста, отвлекал сторожа своими методами, а наш охранник представить себе не мог, что сын заслуженного генерала будет прятать у себя ведьму — преступницу.

Судя по всему, парень был так увлечен прекрасной ведьмой, что не видел и не слышал ничего вокруг себя. Только когда узнал, что Гесперий мертв, а на меня было совершено покушение, у него глаза открылись. Как любой юный дурачок на его месте он явился к Леокадии с обвинениями: я к тебе всей душой, а ты, коварная… Она не стала дожидаться, когда он побежит к властям, а обработала парня своими методами. Сначала покаялась, стала просить прощения, обнимать, целовать, распалила хорошенько, легла с ним в постель, а затем изобразила, что хочет чаю. Живко, который уже не знал, куда ему метнуться, был рад передышке и с удовольствием выпил целую кружку, в которую ловкая Леа от души сыпанула ядовитый порошок. Он почти безвкусный, чуть остренький, и все. Чай должен был быть вкусным. Зато допив его, парень почти сразу впал в кому. Красотка же воспользовалась моментом, чтобы смыться, прихватив деньги и амулеты своего горе — любовничка.

Затем она пробралась в наш корпус и затаилась там. По ее мнению, тянуть дальше было нельзя. Она собиралась обработать Конрада и заставить его вывезти ее из страны в нужное место.

Где она взяла зачарованный пергамент, чтобы сделать из Кона раба?

Его Леокадия получила от здешнего кортальского резидента. Кто он — пока неизвестно. Все остальное она украла в школе или стрясла с Эберхарда.

При упоминании собственного брата Рик потупился. Ему было стыдно за родню.