— Ты же не думаешь, что узников держат там же, где и находится глава?

— Нет, но Эллен не обычная узница. Она рожденная с мастерством, — я подумала о словах Саши, о том, как Борганы хотели обучить рожденную с магией. А это означало, что рядом с ней всегда должен был быть самый сильный человек лагеря. Не знаю почему, но я чувствовала, что Эллен в палатке. — Нужно подобраться ближе.

Большинство Борганов носили накидки, и мы нашли две такие в пустой палатке. Мой отец не обрадовался бы, узнав, что я украла их, но они были хорошим прикрытием и позволяли нам двигаться по лагерю, не привлекая внимания. Я накинула на голову капюшон, Каз сделал то же самое. И теперь я переживала лишь о том, что острое лезвие было слишком близко в моем ботинке к ноге. Кинжал был при мне. Но смогу ли я его использовать?

Мы подходили ближе к главной палатке, обнаружив по пути два стакана и притворяясь, что мы пьем и болтаем. Здесь был костер, дополнительный свет позволял разглядеть лучше, что вход был закрыт плотной тканью палатки. Нужно было ждать, пока кто-нибудь покинет ее или войдет, чтобы мы увидели, что внутри.

Внезапно оттуда вышел лысый мужчина. Он был еще выше, чем мне показалось, он держал руки сцепленными перед собой, как всегда делал Нортон в Хальц-Вальдене. Его плечи были расправлены, а подбородок вскинут, он смотрел на всех свысока. Его кожа была такой бледной, почти белой, огонь мерцал на ней. Я отвлеклась на него и чуть не забыла посмотреть в палатку.

Каз выдохнул, и я поняла, что он что-то заметил.

— Что там? — спросила я. Мой голос был таким тихим, словно дыхание в холодный день.

— Эллен. Она внутри. Но Саша была права насчет тюрьмы. Я не знаю, как мы ее заберем оттуда, Мей. Мы не можем прорваться мимо стражи и сломать клетку. Что нам делать?

— Может, нужно их отвлечь, — предложила я.

— Так мы попадем в палатку. А как вытащить оттуда Эллен?

Я открыла рот, чтобы ответить, но слова не слетели с губ. Лысый мужчина остановился, и его голова начала поворачиваться в мою сторону. Я не могла отвести от него глаз, а его губы растянулись в улыбке. Он словно слышал что-то, что никто другой не мог. Когда он резко остановился, один из его стражей врезался в его спину. Но он этого не заметил. Он повернул голову и смотрел прямо на меня. И от этого я чувствовала, как по спине бегает молния, я резко выпрямилась.

Холод пополз по моей коже, когда я увидела его глаза. Они были золотыми, я такие еще не видела. Они не могли быть человеческими. Его лицо было ровным. Не было бровей, а нос был прямым и длинным. Лицо его было широким и дряблым. В своих темных одеждах он казался парящей круглой головой, что было бы смешно, если бы не эти страшные кошачьи глаза.

Он развернулся. Резкими движениями он приближался к нам. Я хотела спрятаться от него под капюшоном. Голова говорила мне бежать, но любопытство приковало меня к месту. Я чувствовала, что Каз замер за моей спиной, и меня беспокоило лишь то, что он сжал ладони в кулаки.

— Он идет прямо к нам, — сказал он, едва дыша.

— Просто веди себя непринужденно. Если мы сбежим, это будет подозрительнее, — сказала я.

Я глубоко вдохнула и попыталась перестать нервно дергать край капюшона. Борганы так не делали. А я была одной из них сейчас.

Вблизи его глаза горели, как пламя, на его лице. Он двигался бесшумно по земле, словно призрак. Его стражи не отставали.

— Простите, молодежь. Но я вас не узнаю. Не могли бы вы назваться? — спросил он.

— Мы присоединились пару дней назад, — сказала я, не зная, нужно ли добавлять «ваше величество» или «сэр», а то и что-нибудь другое. — Мы — попрошайки из Фордренкана. Я Мим, а это Олеф, мой друг. Наш хозяин бил нас, и мы сбежали в лес. А потом пришли к вам.

Он осмотрел нас. Мое сердце замерло, когда я заметила, что он пристально разглядывает одежду Каза. Под грязью еще была видна вышивка.

— Ясно. Интересно. Если вы здесь лишь несколько дней, то можете и не знать моего имени, — он приложил руки к подбородку, а лоб сморщился, словно он вскинул брови. Двигалась только кожа.

— Конечно, я знаю, сэр, — сказала я. — Все знают, кто вы.

— Идемте, — сказал он, едва заметно поманив нас рукой. — Не стоит называть меня сэр. Хватит и Аллертона.

Риск был оправдан. Сердце билось о грудную клетку, и я позволила себе тихонько выдохнуть с облегчением.

— Идемте, — сказал он, приблизившись. — Вы должны отужинать со мной.

И только возле палатки меня пронзило осознание. Если это Аллертон, то это он организовал похищение Эллен. Он убил моего отца.

Глава двадцатая: Кот в ловушке

Первой мыслью, когда я увидела Эллен в клетке, был путешествующий цирк, что когда-то останавливался в Хальц-Вальдене. У них был большой кот с блестящей черной шерстью, что жил в клетке. Когда ты приближался к нему слишком близко, он рычал и обнажал клыки. Эллен заметила меня и подбежала к прутьям, вцепившись в них так сильно, что костяшки ее пальцем побелели. Я быстро повернула к ней голову и приложила палец к губам, избегая взгляда Аллертона и его стражи.

Понимание мелькнуло на ее лице, она едва заметно кивнула в мою сторону.

Палатка внутри была внушительнее, чем снаружи. Подсвечники украшали стены, а пол был устлан толстыми коврами с яркими рисунками. Шелковая драпировка была натянута на потолке. Огромный деревянный стол был завален бумагами. На столе перо лежало рядом с чернильницей, а кончик его был темным от свежих чернил.

Тюрьма Эллен находилась в дальнем углу палатки, справа от входа, от которого ее разделял стол с тарелками еды и фруктов. Я сглотнула слюну, увидев столько еды. Я не узнавала половину продуктов, как, например, зеленый фрукт, внутри которого виднелась сиреневая мякоть. Были здесь и жареные коренья, усеянные ярко-красными и желтыми ягодками.

— Мало людей понимает, какие сокровища скрыты в лесу Ваэрг, — сказал Аллертон, устраиваясь во главе стола. Он указал мне с Казом на места рядом с ним. — Конечно, многие боятся входить в лес, и правильно делают. Здесь и пугающего хватает, — он откусил красный корешок и улыбнулся. Красный яркий сок покрывал его зубы, выглядя, как кровь. Вид был таким ужасным, что волосы вставали дыбом. — Уверен, что и вы повидали страхи этого леса.

Мы с Казом переглянулись, думая, кто ответит на этот непрямой вопрос. Я никак не могла взять себя в руки рядом с главой Борганом. Ладони потели, я уже не один раз вытирала их о штаны, скрытые под столом. Мысли разрывали сознание. Он убил моего отца? Он приказал это сделать своим стражам? Он вообще там был? Кровь шумела в ушах, стуча так сильно, что я почти не слышала ответ Каза.

— Мы проходили мимо странной стаи птиц, — сказал он.

Я внутренне скривилась. Мы сделали Каза выглядящим как попрошайка, но звучал он все еще как принц. Об этом мы и не подумали.

— Стая птиц, говорите? Ядолеты, наверное? Они вас обожгли? — спросил Аллертон. Каз кивнул. — Да уж, назойливые существа. У них есть особое вещество, что люди из Цины зовут ядом. Он горит на коже, — его глаза скользили по моему лицу, отыскивая шрамы. — Но, как я вижу, вы оба неплохо восстановились.

— Я училась медицине, — тихо сказала я, выдавливая слова. — Я сделала мазь.

— Умно, — сказал Аллертон, разламывая буханку хлеба. — Несомненно, умно. А с чем еще вы столкнулись в лесу?

Он проверял нас, пытаясь выловить больше информации. Чем больше мы говорили, тем сильнее попадались. Он не верил нашей истории, никогда не верил.

— Древесная нимфа, — сказала я.

— Но вы выжили, — вскинул брови с удивлением Аллертон. — Мало удальцов могут таким похвастаться.

— С ней было сложно справиться, — отметила я, стараясь не раскрывать слишком многое. — К счастью, Олеф оказался достаточно силен, чтобы увидеть ее истинный… облик, — ирония этих слов причиняла мне боль. Аллертон это заметил, уголки его рта довольно дернулись вверх.