Меня саму в этой полемике удивляло то, что большинство жителей Гагенбаха восприняли мою статью как личное оскорбление. По их мнению, сравнения с «какой-то отсталой Украиной» (такие высказывания я встретила в 235 письмах) были слишком обидными. А мои «разглагольствования» (большинство называло это именно так) абсолютно безосновательными. «Каждый немецкий ребенок еще в начальной школе усваивает, что такое провинция, а что — центр. Досадно, если уважаемая pani Halychanko до сих пор сомневается в простейших дефинициях. Может, стоит поработать над самообразованием, если уж украинская система образования так плоха», — такой совет я встретила в письмах 377 раз. «Если уж говорить о провинции, то вся Украина — глубокая провинция Европы, а Галиция — Австрии, и так было всегда», — 154 раза. И наконец: «Пусть украинские ученые исследуют аксиомы, немецкие налогоплательщики такие вещи финансировать не собираются», — 49 раз.
Я показала эту статистику главному редактору и предложила написать статью-опровержение и прекратить дискуссию, мотивируя тем, что тема такой дискуссии слишком «камерная» для газеты «Хальт!», выходящей самым высоким в Германии тиражом. Но редактор со мной не согласился. Он показал мне другую статистику: за время существования рубрики «Провинциальные дискуссии», то есть за последние два месяца, тираж газеты вырос в полтора раза. А учитывая, что все это выпало на летние месяцы, когда во всех изданиях традиционно фиксируется спад численности читателей, ни о каком прекращении дискуссии и речи быть не могло.
— Лучший способ заставить читателя покупать газету — это разозлить его, — сказал мне главный редактор «Хальт!». И я согласилась. В конце концов, у меня не было выбора, с профессионалами его уровня не спорят.
Выйдя из кабинета главного редактора, я закурила любимый «Голуаз» и почему-то вспомнила своего научного руководителя пана Свитыло В. И. Теперь уже бывшего, ведь меня, наверное, давно отчислили из аспирантуры. Он любит повторять: «Практическая журналистика — занятие для необразованных писак, ведь широкую публику никогда не интересуют по-настоящему серьезные вещи». Наверное, именно поэтому никто из написавших не отреагировал на мой последний вопрос. А он, кажется, самый важный во всей этой истории. Возможно, все дело в том, что идея Тигирина как идеального города — всего лишь проявление наивности тигиринских интеллектуалов, их коллективной слепой любви к своему городу, которая объясняется не столько сознательным выбором объекта этой любви, сколько отсутствием альтернативы. Другими словами, банальная профанация.
«Разгадка дела серийного убийцы»
Под такими заголовками вышли три самые популярные тигиринские газеты — «Подробности», «Документы и аргументы», «Аргументы и подробности». И все три статьи, как всегда, идентичные, прислала мне Снежана Терпужко. «Найдены убийцы шести полноватых мужчин среднего возраста, — писали газеты. — Виновным в совершении первых пяти преступлений все-таки признан гражданин К., который сознался в этом ранее. Судмедэкспертиза идентифицировала спрятанные им орудия убийства со следами крови. Шестое преступление было совершено соучастниками К., безработными гражданами П. и С., которые хорошо знали виновного и таким образом решили отомстить за его „пропащую душу“, как сформулировали они сами мотивы своих преступлений. Личности потерпевших установить до сих пор не удалось».
Ukrainian peep-show-3, или Неожиданные подробности
По эпиграфу, с которого начинается это письмо, ты, безусловно, узнаешь, откуда я пишу. Надеюсь, ты еще помнишь неудачника Теобальда, который так и не защитил кандидатскую диссертацию, на написание которой потратил несколько лет своей жизни. Хотя не могу отрицать, что время, проведенное в Тигирине, многому меня научило. Теперь я совсем по-другому отношусь ко многим вещам. Например, к национальности. Ведь это неправда, что украинцы страдают только из-за своего комплекса неполноценности и при этом не являются националистами. В Тигирине я видел немало ультрарадикальных проявлений, вспомнить хотя бы пана Фиалко, заместителя главного редактора «КРИСа-2». Возможно, бедность украинского народа — расплата за взгляды таких людей. Это пока лишь моя гипотеза, но позднее я планирую заняться ее разработкой, когда закончу другие свои проекты. Один из них — создание национального героического эпоса украинского народа. Странно, что такая поэтическая нация не создала ничего, кроме печальных фольклорных песен и грустных воспоминаний о том, как Украина переходила из собственности российской в собственность Речи Посполитой, Литвы и снова России (возможно, хронологически страны-завоевательницы следует расположить иначе, я не специалист в украинской истории, но ты понимаешь, о чем речь). А вот эпоса наподобие «Песни о Нибелунгах» вам очень не хватает. У меня возникла идея написать такой эпос и выдать его за найденную старинную рукопись. Не с целью стяжать себе славу (ты видишь, я еще не совсем забыл ваши архаические выражения), а чтобы помочь Украине обрести национальную самоидентичность. Ведь без этого вы никогда не сможете стать полноценным европейским государством. Чувствую, что эта задача мне по силам, особенно если я могу рассчитывать на твою помощь. Ты ведь поможешь мне?
Хотя, в общем, цель моего письма — сообщить тебе совсем другое. Надеюсь, ты не восприняла мое внезапное исчезновение как нечто обидное для себя или проявление моей обиды на тебя. Думаю, причин для взаимных обид у нас сейчас нет. Хочу верить, что ты довольна своим теперешним существованием, а поэтому решаюсь считать простительными определенные свои поступки, которые при иной (или, как говорят у вас в Тигирине, инакой) развязке могли бы тебя обидеть.
Так вот, дорогая Гореслава (позволь мне эту неучтивость), я не знаю, какие выводы ты сделала из того, что с тобой случилось, но несколько вопросов у тебя должно было возникнуть. При условии, что ты думала над всем этим логически (хоть я и сомневаюсь, что женщинам свойственно логическое мышление, — прошу воспринимать это не как проявление мужского шовинизма, а лишь как констатацию физиологических особенностей женского организма).
Первая деталь, которую тыне могла не заметить — приглашение на твое теперешнее место работы принес тебе я. Как оно оказалось у меня? Очень просто: автором проекта «Ukrainian peep-show» был именно я. Хотя все произошло довольно случайно.
Однажды я пришел в гости к своему приятелю Гансу Кнехту, который работает главным редактором развлекательных программ на телеканале RTL-2. Мы достаточно долго квасили (о, как я люблю этот сленг, которого не найдешь ни в одном приличном словаре, эти словари вообще до отвращения приличные), и он рассказывал мне, что у канала в последнее время проблемы с рейтингом, из-за чего они стали терять рекламодателей и проигрывать конкурентам. На Ганса руководство возложило нелегкую обязанность найти идею для новой рейтинговой программы. А поскольку сейчас самые высокие рейтинги на телевидении собирает жанр reality show, то новая передача должна входить в эту нишу. Но предлагать нужно было что-то, чего нет на других телеканалах. Конкуренты на тот момент показывали несколько таких шоу: в одном придурковатого вида студент в прыщах пытался выжить в джунглях Бирмы, в другом группа ученых в полевых условиях училась пользоваться земледельческими инструментами каменного века, а в третьем энтузиасты переплывали на плоту Атлантический океан.
На это я заметил, что переплюнуть конкурентов им удастся, только если шоу не просто предложит новую тематику, но и нарушит какую-нибудь этическую норму, людям всегда нравится участвовать в чем-либо запрещенном. Например, подглядывать за кем-то в замочную скважину или читать чужие письма, желательно интимные. А если добавить к этому еще и условия какой-нибудь экзотической страны, где никто не бывал, успех гарантирован. Так, на пьяную голову, и возникла идея установить скрытые камеры в квартире привлекательной украинской журналистки (эротика + политика = коктейль успеха). Но реализовывать все это я сначала категорически отказался. Не соблазнила меня и солидная сумма гонорара.
Вскоре я почти забыл о разговоре со своим другом с телевидения и взялся за написание аналитической статьи «Украина глазами иностранца» для серьезного немецкого еженедельника. Работа отняла у меня почти целую неделю, но материал получился очень интересным (кстати, ты его видела, «КРИС-2», кажется, даже публиковал отрывки).
В статье я рассказал и о вашей газете, и о себе. Не буду скрывать, ты всегда привлекала меня как женщина, и, возможно, я даже увлекся бы тобой всерьез. Но, во-первых, я абсолютно убежден в обреченности всех смешанных браков, могу привести тебе 34 примера своих знакомых, которые пытались преодолеть взаимные расхождения в менталитетах, но ничего, кроме психологических травм и затрат на разводы, из этого не вышло. А во-вторых, я на тот момент не до конца был уверен в своей сексуальной ориентации. Если бы мои подозрения оправдались хотя бы частично (я имею в виду бисексуальность), вряд ли тебе это понравилось бы. Так вот, я всегда симпатизировал тебе, но старался держать дистанцию и не давать приязни перерасти в увлечение. И считаю, что это мне удалось.
Прошло определенное время после публикации, я вернулся в Тигирин дописывать диссертацию, и тут получил мейл от Ганса Кнехта. Он писал, что после моей статьи нашел в интернете сайт «КРИСа-2», связался по электронной почте с паном Фиалко, которому предложил установить скрытые камеры в квартире Гориславы Галичанко и передавать материалы съемок на RTL-2. Пан Фиалко согласился, канал уже получил материалы для первых нескольких серий и даже начал рекламную кампанию. Но проектом неожиданно заинтересовалась еще и газета «Хальт/», поэтому возникла идея параллельно с телевизионным показом печатать «Дневники украинской журналистки». Поскольку же твое согласие на участие в проекте у них липовое, то нужно, чтобы эти статьи за тебя кто-то писал. Изъявил желание пан Маргаритко, но его статьи не понравились руководству канала. Они были малопонятны немецкой публике, которая ничего не знает про Украину. Решили, что автором должен быть кто-то, кто одинаково хорошо знает реалии обеих стран. Тогда эту роль предложили мне.
Сначала я хотел возмущенно отказаться и рассказать все тебе. Но потом подумал, что рекламная кампания уже началась, значит, пути к отступлению отрезаны. Откажусь я, найдут другого немца, жившего на Украине. Не выйдет снимать тебя, камеры поставят какой-нибудь другой журналистке. А если соглашусь, то оба мы только выиграем. Ведь такие съемки — серьезное нарушение прав человека, и если информация о том, что все происходило без твоего ведома, будет обнародована, это уничтожит репутацию канала. Так что они у нас на крючке, и диктовать условия будем мы с тобой. Точнее, я — за тебя и за себя. Надеюсь, я неплохо позаботился о твоих интересах? О своих, кажется, позаботился хуже, но об этом позже.
Так я согласился и начал писать статьи для цикла «Дневники украинской журналистки». Теперь относительно того, как я себя чувствовал при этом. Сначала, когда я еще пребывал под властью традиционных стереотипов, регламентирующих принципы человеческого поведения, то ощущал вину перед тобой. Ведь если бы кто-то настолько бесцеремонно вмешивался в мою жизнь, да еще и пользовался моим доверием на правах друга, я бы никогда не простил его.
Но постепенно я начал больше углубляться в другой аспект этого дела. На тот момент мы с редактором развлекательных программ RTL-2 уже договорились, что под конец сериала тебе предложат работу на RTL-2 или в «Хальт!» (иначе тебе бы это никогда не светило). А если ты вдруг проявишь несвойственное тебе упрямство и не согласишься на переезд, то будем убеждать финансово. Перед таким аргументом еще никто не устоял. С тех пор, как была достигнута эта договоренность, я перестал чувствовать вину перед тобой, а иногда даже завидовал, ведь слава пришла к тебе сама, не пришлось и палец о палец ударить, чтобы войти в десятку самых популярных людей Германии. Представляешь ли ты, сколько другие прилагают к этому усилий, порой еще и напрасных? Только в клинике моего отца целое отделение (кстати, вечно переполненное) занимают творческие люди, которым не удалось прославиться, из-за чего они заболели тяжелой формой синдрома стерильности.
Но вернемся к «Ukrainian peep-show». Как ты уже знаешь, большинство скрытых камер было вмонтировано в крысу Агатангела. Это ноу-хау привлекло к шоу немало зрителей. Рейтинг передачи сильно вырос и после того, как исчез тот ваш голландец, а ты закрутила роман со следователем. Я настолько вжился в роль автора твоих дневников, что временами забывал, кто я на самом деле. Несколько раз я чуть было не проговорился тебе, — настолько привык к тому, что идет шоу и каждый третий немец ежедневно устраивается перед телеэкраном, чтобы увидеть очередные приключения из твоей жизни. Но тут выяснилось, что твой следователь работает на органы госбезопасности, а консультант был липовым, что тоже могло быть связано с разведкой. Дело становилось опасным, и настало время готовить хеппи-энд нашей сладкой истории. Вопрос был только в том, как именно ее закончить, ведь финал должен был быть эффектным.
И тут, смею добавить без лишней скромности, опять не обошлось без моей идеи. Именно я посоветовал предложить твоему любовнику принять участие в проекте. За солидное вознаграждение он записал на аудиокассеты ваши любовные сцены, подбросил тебе записку о свидании с Арнольдом, а уже делом пана Маргаритко было показать тебе мои статьи в «Хальт!». Все-таки я чувствовал определенную ревность, когда видел, что вам с Михаилом хорошо вместе и что ты почти готова выйти за него замуж. Возможно, при других обстоятельствах я решил бы, что это достаточно удачная партия для тебя. Но здесь нужно было действовать решительно. Что может больше растрогать зрителей и поднять твой рейтинг в их глазах, чем коварный и продажный любовник? Так и случилось. Финальная серия заняла самую высокую позицию в зрительском рейтинге. Я до сих пор получаю письма читателей и читательниц, которые выражают тебе свое сочувствие и рассказывают собственные душещипательные истории из жизни. Могу переслать тебе весь этот мусор, может быть, пригодится в журналистской карьере.
Что ж, ты лихо ведешь свою рубрику. Вынужден отдать тебе должное, не уверен, что мне удалось бы так же долго поддерживать интерес читателей. Ведь у тебя нет такой благодарной темы, какая была у меня, тебе каждую неделю приходится выдумывать что-то новое. Я хорошо знаю, как это трудно. Ты — молодец.
Однако это не меняет того факта, что прославилась ты прежде всего благодаря мне. Не кажется ли тебе, что ты мне кое-что должна за свою успешную карьеру? А если не кажется, то не боишься ли ты, что я могу признаться во всем публично, и все узнают, что слава твоя липовая, за тебя все сделали и придумали другие? Я предлагаю договориться по-хорошему. Пока у тебя достаточно времени, чтобы принять решение, так как мой сумасшедший отец какого-то черта решил, что мой синдром стерильности, им же самим и выдуманный, прогрессирует, я нахожусь на опасной второй стадии и нуждаюсь в срочном лечении. Меня насильно держат в отцовской клинике под пристальным контролем, но я занимаюсь в основном тем, что планирую побег, и рано или поздно все же убегу. Но когда я выберусь отсюда или докажу отцу, что полностью здоров, берегись! Нам есть о чем поговорить.