Одна из женщин подошла к нему и закрыла ладонью ему рот.

— Замолчи, сумасшедший, — сердито прервала она его, — эти слова доведут тебя до могилы.

Однажды Хасун сказал Аббасу:

— Короток твой век, Аббас.

Его пророчество сбылось. Вскоре Аббас был убит. Люди уверовали в то, что Хасун в большей мере, чем шейх Абдеррахман, наделен сверху способностью предсказывать судьбу. Они не знали, что Хасун узнавал многие тайны из уст Занубии.

Когда Ум-Омар услышала, что сумасшедший предсказывает черную судьбу Софие, то сразу побежала к ней.

— София, будь осторожна, — задыхаясь, сказала взволнованная Ум-Омар. — Хасун пророчит тебе беду.

Женщины собрались у Софии и стали просить аллаха помиловать ее. Но София знала, с какой стороны ей грозит опасность. Не случайно люди в деревне говорили, что тот, кто идет во дворец бека, пропал, а кто выходит — родился заново.

Управляющий, встретив Абдеррахмана, сердито сказал:

— Я не вмешиваюсь в твои дела, шейх, не вмешивайся и ты в мои. Я молюсь вслед не за тобой, а за беком.

Шейх попытался успокоить управляющего и одновременно оградить Абу-Омара от его нападок.

«Только бек не нуждается в помощи аллаха, — подумал Джасим. — Здоровье у него крепкое, дом — полная чаша. Я всегда молюсь за него, чтобы он был здоров и помогал мне крепить мою власть в деревне. Вера служит власти Рашад-бека. Шейх всегда толкует все суры в пользу бека. Почему бы и мне не брать пример с него? Люди говорят, что бек был с моей женой. Вдруг это правда, что ты будешь делать, Джасим? Ведь ты бедуин. Если это подтвердится, я разуверюсь во всем святом на земле».

— Скажи мне, шейх Абдеррахман, если бек силой возьмет Софию, ты одобришь это?

Шейх сердито закричал на него:

— Ты, Джасим, говоришь как дьявол, прости меня, аллах! Ты хочешь, чтобы я пошел против веры? Как у тебя язык повернулся задать мне такой вопрос?!

Они сели и принялись обсуждать вопрос, что позволил аллах мужчинам в отношении женщин. Джасим предложил позвать Занубию для участия в их разговоре. Шейх обратился к ней:

— Ты знаешь, Занубия, что управляющий Джасим хочет вмешиваться в дела шейха?

— Что с тобой, Джасим? — озадаченно спросила она. — Твое дело наблюдать за крестьянами и скотом. Сходи проверь, как идут дела. А я пока приготовлю вам чай.

Но, узнав, о чем у них шел спор, она отругала Джасима за то, что тот посмел смутить шейха вопросом о беке. Испуганный управляющий, насупившись, замолчал.

Мимо них, подняв столб пыли, промчалась машина бека. Ее резкий гудок разорвал послеполуденную деревенскую тишину.

Майское солнце не скупилось на тепло, щедро согревая землю знойными лучами. Женщины каждое утро вытаскивали сушить от зимней сырости тюфяки, подушки, теплую одежду. Мужчины, работая на токах, шутили и зубоскалили. В это время хозяйки занимались уборкой, пекли хлеб и делились новостями с соседками. Жена старосты рассказала, со слов мужа, что бек вернулся с охоты довольным.

— Мне бы его заботы, — сказала София. — Отчего беку не быть довольным? Добра у него через край.

Халима предложила оставить эти разговоры.

— Аллах наградил его чем подобает, — сказала она. — Нам же лучше испытывать его благосклонность, чем гнев.

Давясь смехом, она сообщила, что бек всегда обращает на нее внимание, не раз засматриваясь на ее обворожительные глаза. Женщины вокруг, подмигивая друг другу, весело засмеялись.

Услышав гудок машины бека, все притихли и внутренне сжались от страха. Казалось, даже животные присмирели. И только мул Айюба, испугавшись резкого гудка машины, вырвался со двора. Он ринулся по деревенской улице, волоча за собой тяжелый цеп, с грохотом ударявший по камням. Мальчик Хусейн, из рук которого вырвался мул, сильно расшибся, попав под цеп. Он потерял сознание. Крестьяне бросились к ребенку, бестолково крича и размахивая руками. Староста тоже прибежал на двор к Айюбу. Увидев его сына, лежавшего в крови, староста, узнав причину несчастья, приказал крестьянам разойтись.

— Прикрой рану мальчику чистым платком, — сказал он Айюбу.

Все были в смятении, не зная, чем помочь Хусейну. Его мать зашлась в рыданиях от внезапно обрушившегося на нее горя, умоляя аллаха пощадить сына. Ум-Омар прибежала оказать первую помощь мальчику. Она наложила на рану Хусейна целебную мазь, которой обычно лечила всех нуждающихся в деревне, но кровь не останавливалась и смывала все следы мази. Крестьяне решили отправить мальчика в городскую больницу. Но как это сделать? Если везти на лошади, мальчик умрет в дороге, а до поезда, проходящего рядом с деревней, надо ждать целых два часа. За это время Хусейн может истечь кровью. Единственное, что могло его спасти, это машина бека. Но кто осмелится пойти к нему и потревожить, тем более в тот момент он принимал иностранных гостей. Каждый наперебой высказывал свои предложения и сомнения. Наконец староста обратился к Айюбу:

— Перевяжи покрепче рану сыну. Вместе с Юсефом и Абу-Омаром поезжай на станцию. Поездом отвезете ребенка в город.

Испуганные крестьяне разошлись. Они были уверены, что исполнилось предсказание Хасуна о том, что в деревне произойдет несчастье.

— Может, Хусейн и не выживет. А врачам все равно придется много заплатить, — сказал один из крестьян.

— Мы все должны быть осторожны, когда в деревню приезжает бек в своей машине, и внимательнее следить за скотом, — поддержал разговор другой.

— Вот пусть его и отвезут в больницу на его автомобиле, — сердито обронил его сосед.

— Замолчи! — одернули его сразу несколько крестьян. — Тебя что, давно не били? Спина чешется?

— Рашад-беку наплевать, даже если половине из нас будет грозить смерть, — убежденно сказал крестьянин, одетый в ветхий пиджак.

А староста в нерешительности стоял перед дворцом бека.

«Сообщить ли хозяину о случившемся? — думал он. — А что, если тот озлится на меня и выгонит?»

Деревенский голова был уверен, что бек проникся к нему презрением и намерен поставить на его место другого.

Арба мчалась на станцию Ум-Ражим. Юсеф нетерпеливо понукал лошадь. Отец Хусейна держал сына на руках и с тревогой прислушивался к его дыханию. Ум-Омар сидела рядом и пыталась остановить кровь. Жена начальника станции, увидев их, удивленно спросила:

— Почему бек не отвез вас на своей машине? О, он глуп, ваш бек, не знает, как нужно ладить с крестьянами.

Подошел поезд, Айюб вместе с сыном и женой вошел в вагон. Идущий за ними Юсеф едва успел вскочить на подножку, как поезд быстро тронулся. Пассажиры в вагоне с неприязнью рассматривали вошедших крестьян. Какая-то госпожа толкнула Юсефа, чтобы тот отошел подальше. Запах пота, исходивший от его одежды, был слишком непривычен для этих людей. Юсеф, еле подавив в себе гнев, лишь сказал толкнувшей его даме:

— Мы такие же люди, как и вы. Что мы вам сделали, мадам?

Женщина вскочила и что-то яростно закричала на непонятном языке. На ее крик прибежал проводник и приказал Юсефу за оскорбление дамы выйти из вагона на следующей остановке.

Мужчина, сидящий рядом с дамой, возмущенно сказал проводнику:

— Что ты ждешь? Выбрось их из окна! Им не место среди порядочных людей.

Айюб, испугавшись за сына, стал извиняться перед дамой, по все пассажиры вагона набросились на крестьян, злобно выкрикивая:

— Свиньи! От них воняет так, что невозможно дышать!

Проводник показал рукой на сиденье:

— Смотрите, они испачкали сиденье кровью этого мальчика!

Юсеф молча сдерживал накопившуюся в нем ярость. Ради мальчика приходилось сносить все оскорбления. Поезд подошел к станции. Проводник открыл двери и указал им на них:

— Я ничего не могу сделать. Возьмите деньги за ваши билеты — я их даю вам из собственного кармана — и выйдите из вагона. Прошу вас, не губите мою семью. Меня могут выгнать с работы.

Несмотря на мольбы Юсефа и Айюба, пассажиры требовали, чтобы они освободили вагон.

— Ну и времечко настало! — сказал напыщенный коротышка в шляпе. — Крестьяне садятся рядом с господами. Чудеса!